В Дикой земле

Решив немного помочь, волшебник стащил к концу ущелья множество больших и средних глыб, — обезьянам предстояло и без того много тяжёлой работы.

Это место лежало к западу от реки, в чащобе, заброшенная медвежья берлога, вход в которую скрывали заросли бузины. Птицы в том месте пели тише, мало какой зверь осмеливался приближаться, лес казался настороженным… что было странно, ибо когда Тобиус отыскал это место, оное ничем особым не выделялось.

Преодолев заросли, серый волшебник спустился под землю и прополз до самого конца на четвереньках, ощущая при этом довольно тяжёлый смрад. Берлога и прежде розами не благоухала, теперь же… Тобиус пережил несколько неприятных мгновений, когда свет одинокого мотылька выхватил из темноты пугающие очертания чего-то окровавленного. Фрагмент кости черепа с торчащим рогом, вероятно, турий. Тут и там земляной пол чернел пятнами крови, были видны обрывки чьей-то шкуры. Посреди сего безобразия мирно дремал маленький чёрный мячик с ушами.

Тобиус ткнул в компаньона пальцем.

— Лаухальганда, вставай, вставай, друг, пора действовать…

Крупные зубы клацнули, едва не откусив магу несколько пальцев, Лаухальганда зевнул протяжно, навострил уши.

— Мряу?… Мря… Мря-я-я! Мря! Мр-р-ря!

Он прыгнул и повалил человека, заливаясь радостным мяуканьем, облизывая.

— Довольно! Хватит! Я тоже скучал, но… хватит! Лаухальганда, у нас очень важное дело! Пожалуйста, давай выберемся, здесь невозможно дышать!

Уже при свете дня волшебник поведал своему компаньону о задумке и молчание того было красноречивее любых слов.

— Я знаю, что это глупо. Я знаю, что вероятность погибнуть крайне высока, но знаешь…

— Фря.

— Пожалуйста, не в таких выражениях…

— Фря.

— Я всё понимаю, но если не мне такое по силу, то никому.

— Фря.

— Нет, я просто… ты со мной или здесь подождёшь?

— Мря! — радостно отозвался подлец, преисполненный восторгом от грядущего приключения. Ему было плевать на смертельную опасность, он просто хотел пожурить человека за долгое отсутствие.

Из широкого рта появился жезл, а следом и сумка пожаловала. Воссоединение с собственным магическим артефактом вышло скоротечным, но трогательным. Тобиус взял инструмент в руку, сжал пальцы и почувствовал, как энергия волной прокатилась по астральному телу, появилось чувство полноценности, прироста в силе.

— Как я скучал… Пойдём! Нет, полетим!

— Фря?

— Знаю! — ответил маг. — Прежде я всегда передвигался на своих двоих либо по воде, просто потому, что, летя на скорости, легче вляпаться во что-то, чего не успел разглядеть. Но! Сейчас времени у нас нет, и мы готовы рисковать. Полетим!

Крылья Орла подняли волшебника на огромную высоту, вознесли над кронами самых высоких древесных исполинов и начался путь обратно. Расстояния, что занимали бы дни тяжёлого пути покрывались за часы и даже стало казаться, что прежде Тобиус напрасно ограничивал себя в вольном полёте… пока он вдруг ни с того, ни с сего не угодил в воздушный колодец и мгновенно рухнул на высоту шагов в сотню[48]. Серый маг просто провалился без видимой причины, когда чары, державшие его на лету, ослабли, а плетение замигало перепадами напряжения гурханы. Тело, несомое инерцией, с треском кувыркалось сквозь ветви деревьев, кожа лопалась от ударов, кровь рубиновыми каскадами орошала кору, и треснуть бы черепу от встречи со стволом, кабы стабильность плетения не восстановилась вдруг.

Он сызнова взмыл, чувствуя, как ветер жёг раны, как с хрустом возвращались на место вывихнутые кости и как Исцеление исправляло полученный ущерб. Позади не было ничего, никаких волнений в астральной прослойке бытия, никакой доступной для восприятия аномалии, маг просто чуть не умер.

Решение лететь немного ниже, над самыми верхушками, едва не стоило ему жизни, когда из зелёного моря крон выметнулись длинные лианы. Укоротив их Алмазными Лезвиями, он прибавил скорость, но ещё до темноты в небе появилось три чёрных силуэта с острыми крыльями. Издавая пронзительные крики, они проявили упорство и чудеса воздушной акробатики, следуя за добычей, уворачиваясь от боевых заклинаний. Семь потов сошло с Тобиуса, прежде чем он смог убить одну тварь и отвязаться от двух оставшихся. Маг продолжил полёт, держась подальше от обширной меловой плеши. Он совершенно не желал вдыхать дурманящий разум воздух того места.

Тревожная ночь прошла на дереве, в небольшом дупле, где давно уже никто не жил, а днём следующим стало немного легче. Место, вытоптанное сражавшимися бегемотом и парзухом ещё не успело полностью зарасти. Разумеется, вечного ящера там больше не было, он давно вырвался из ловушки. Тобиус нашёл то самое дерево, которое бегемот повалил на хищника первым, истерзанное когтями, изуродованное, местами лишённое коры и, что самое важное, всё ещё в коричневых пятнах. Часть обломавшихся ветвей попортила хищнику шкуру и в древесине ещё сохранилась кровь.

— Слава Господу-Кузнецу.

От ствола была отделена большая бурая щепка. Несмотря на прошедшее время, на смену сезонов, на влажность, она смогла сохранить в себе ценную субстанцию, — кровь парзуха. Ну что ж, пора было посмотреть, чему научила Тобиуса Дикая земля.

Древесины было набрано с избытком, окровавленные щепки погрузились в котелок мага и варились там в смеси эликсиров, пока вся кровь не была изъята. Крохотные её частицы извлекались из котла и помещались внутрь чаши, вылепленной из Лака Обновления. Прошло два с половиной дня, прежде чем удалось собрать из дерева достаточное количество органического материала.

Книга открылась на нужной странице, там, где маг изобразил письмена, увиденные в пирамиде на болотах, а по пути к месту битвы дополнил своими измышлениями. Немало времени за прошедшие месяцы он провёл, крутя в памяти эту головоломку, исписывая шёлковую бумагу, пробуя восполнить пробелы одними элементами, другими, терпя неудачу за неудачей в попытках понять суть заклинания. И, как водится, перебрав все неправильные варианты, маг нашёл единственный правильный, единственный рабочий. По крайней мере такой, из которого что-то получилось. Много символов осталось без применения, но те, что смогли стать частью единой системы оформились в заклинание. Не будь Тобиус знаком со столькими гранями Искусства, не имей столь широких, хоть и не глубоких знаний, он не преуспел бы. Но он преуспел.

Словоформулы были повторены много раз подряд, пока гурхана струилась из тела мага сквозь восстановленную кровь. Бурая жидкость ходила ходуном внутри сосуда, становясь гуще. Наконец чаша вырвалась из рук и содержимое ударилось оземь плотным упругим комком. Тобиус смахнул со лба пот и улыбнулся:

— Круоромантия[49] освоена. Меня могут за это сжечь… потом.

Комок, медленно переваливаясь, пополз куда-то, такой омерзительный, но вместе с тем такой забавный малыш, движимый единственным желанием, — вырасти. А чтобы вырасти ему требовалось больше крови, которая находилась в теле хозяина. Будучи посаженным обратно в чашу, он пытался лезть наружу, безошибочно тянясь в сторону парзуха.

Гигантский хищник ушёл далеко на северо-запад, не став преследовать упущенную добычу, и маг отправился за ним. Вновь рискуя шеей. На своём пути он едва не стал добычей стаи существ, похожих на голых восьминогих кошек с шипастыми хвостами, которые мчались по ветвям в тысячу раз ловчее симианов. В другой раз из чащи выметнулась ладонь, на которой уместился бы трёхэтажный дом; чудом проскочив меж пальцев, Тобиус поднялся над деревьями и продолжил полёт. Сквозь Истинное Зрение он выглядывал большие ауры, обширные источники жизни, и ведает Господь-Кузнец, этого в Дикоземье было хоть отбавляй, пока, наконец, не нашлась та единственная.

Зверь неспешно двигался по лесу, продолжая свой вечный поиск пищи, неутолимо голодный, бесконечно жадный, беспощадно яростный. Он берёг силы, выискивал что-то достаточно большое, ради чего стоило ускориться.

48

80 метров.

49

Магия Крови.