В Дикой земле

Прошло много времени с последнего раза, когда он обращался к своей Путеводной Нити. Времена метаний и поисков самого себя прошли, волшебник нашёл своё место в мире и с величайшим облегчением успокоился. Дальнейшие решения он принимал уже легче, полагаясь на наитие, как бы трудно ни было, как бы далеко ни забирался. И вот вновь сомнения вернулись. Прикрыв глаза, волшебник ушёл глубоко в себя, почти на грань сознания, растворился в медитативном трансе.

Так прошла ночь и вместе с тем, как пробуждался мир, возвращался в реальность и Тобиус. Он очнулся. Медленно из-за затёкших конечностей спустился с крыши и вернулся в гостиную, где не сомневался застать своих хозяек. На Вифани было больно смотреть, эта ночь стоила ей нескольких лет жизни, не иначе.

Волшебник приблизился молча и сел рядом, отрешённый и спокойный.

— Должен быть другой путь. Найди его.

— Что?

— Должен быть другой путь.

— Нет его, — тихо и хрипло ответила девушка. — Если бы был, разве же я бы…

— Ты не слышишь меня, Вифани, — подался он чуть вперёд. — Должен быть другой путь. Любая возможность, любой шанс, сколь бы неочевидным он ни был. Думай.

Страдания ожесточили её обычно приятный облик, добавили морщин, заострили скулы.

— Ты стал слишком много себе позволять. Невзирая на моё отношение к тебе, Тарка, это недопустимо.

— Накажешь зарвавшегося недоумка позже, когда сможешь заставить эту умную голову работать и дашь матери шанс. А теперь соберись, Вифани! Я должен сделать… вещь! Но я не смогу её сделать, пока ты не скажешь мне, что это за вещь! Любая возможность! Даже невозможная!

Он смог по-настоящему напугать её напором, вероятно, впервые за время их знакомства. А страх заставлял думать вне привычных границ, заставлял искать выход там, где прежде его никогда не было. Вифани задумалась.

— Алхимия, — сказала она почти неслышно.

— Что — алхимия?

Девушка убрала с лица непослушную прядь, она была измотана, но ещё не опустошена, полный знаний мозг работал.

— Помнишь, что ты говорил об этой вашей великой науке? Что легло в основу изысканий первых алхимиков?

— Желание найти панацею и эликсир бессмертия.

— Панацея, — повторила Вифани чужеродное слово, — лекарство от всех болезней. У нас есть рецепт.

— …Ещё раз?

— Мы знаем, как приготовить лекарство от всех болезней, это непросто, однако все ингредиенты есть. Кроме одного, самого редкого и тяжёлого в добыче.

Вифани ушла и вскоре вернулась из лаборатории матери со свёрнутым рулончиком шёлковой бумаги. Он был расстелен на столе, предлагая читателям письменность сару-хэм, в которой Тобиус уже неплохо разбирался.

— Это «Сказание о Талручине», — сказала девушка, — герое древности, которого почитают многие народы, приписывая себе родство, хотя на самом деле он был нашего роду-племени. Текст описывает подвиг Талручина, его победу над опустошающим голодом, явившимся из Великой Пущи. Герой, бесстрашный воин, лучший из всех, он единственный не погиб, но смог одолеть чудовище, заманив его в ущелье и забросав камнями. Ты слушаешь?

— Нет, я читаю… опустошающий голод, бессмертное чудище, исцелявшее все свои раны, огромный рог на голове, сосредотачивающий живительную мощь. Ахог меня побери, ну конечно, почему бы и нет!

— Тарка?

— Вы можете приготовить панацею из рога этого чудовища?

— У нас есть рецепт…

Тобиус прикрыл лицо руками, потёр глаза, лоб.

— Ты меня пугаешь, Тарка.

— Почему всё должно быть так сложно? Почему нельзя… на что нужно пойти из-за… я не знаю.

Отняв ладони от лица, он некоторое время слепо и неподвижно таращился в стену.

— Теперь я знаю, что за вещь должен сделать. Нужен рог.

— Это невозможно.

— Не мешай, я думаю… нужен рог, но с живого не добыть. Пока он жив, рог неразрушим, он прочнее алмаза. Убить же… убить этого великана… Я постараюсь вернуться так быстро, как только смогу. Не знаю, сколько времени это займёт, но я постараюсь…

— Куда это ты? — не поняла молодая лекарша.

Он сжал и разжал кулаки.

— Ты уверена, что нельзя просто взять и удалить воспалённый гокар, Вифани?

Ответа не последовало.

— Тогда мне ничего не остаётся, кроме как убить для вас мифическое чудовище.

Девушка мотнула головой:

— Это существо не мифическое и у него есть имя, — дохмаргвон, гигантский плотоядный ящер с непостижимыми регенеративными способностями. Он обитает в Великой Пуще и со времён Талручина забредал в наши земли ещё дважды. Его невозможно убить, не силами одного сару.

Волшебник слегка растерялся.

Часть 3, фрагмент 16

— Х-хорошо, и как тогда вы с ним справлялись?

— Также как Талручин, — ответила Вифани устало, — заманивали в ущелье и забрасывали камнями. Многие гибли, но в итоге мы спасали страну от разорения и получали ценнейший ингредиент.

— Ущелье ещё существует?

Ей было тяжело, бессонная ночь, полная переживаний, сделала своё дело и теперь девушка еле соображала.

— На юго-западе, да…

— И что его можно использовать?

Несколько глубоких вздохов, борьба с тяжёлыми веками.

— Конечно. Расчистить, пригнать дунтранков ко входу, заготовить камни. Там их много, но нужно время, чтобы приготовить обвал… Таковы заветы Талручина, — быть готовыми. Но эти чудовища редки, они появляются раз в несколько сотен…

Человек почти не сомневался:

— Я приведу!

— Мне не до шуток, — отвернулась Вифани.

Волшебник наклонился и мягко повернул её лицо к себе, заглянул в глаза.

— Я приведу сюда это чудовище и заманю его в ловушку. Если иного пути ты не приемлешь, так тому и быть. Я сделаю это. Приготовь всё необходимое.

— Ты не в своём уме.

— Я вершитель судеб, тот, кто подчиняет законы мироздания и обращает их себе в услужение. Чего я стою, если не могу спасти одну хорошую жизнь… рискнув тысячами других? Будь готова!

Он покинул дом без разрешения хозяйки, ушёл, сделался незаметным и проскользнул на верхние ярусы кроны, ко дворцу, где устроился на самой высокой крыше. Серый маг сидел там недолго, собираясь с мыслями, бормоча словоформулы, затем достал из-за пазухи ритуальный нож. Атам был перехвачен за клинок и поднят, слова складывались в заклинание, под веками проявлялось видение: комната, где стояла статуэтка. Тобиус видел её смутно, однако достаточно, чтобы заметить движение, различить симиана, старательно подметавшего пол. Человек дёрнул рукой с ножом и внизу, в здании раздался звон. Ещё раз, ещё.

— Призовите ко мне старшин, дети, ваш бог желает молвить слово! Немедленно… чего встал?! Домёл? Хорошо. Живо созвать старшин! Шевелись!

Громкий и низкий голос, доносившийся из статуэтки, произвёл некоторый эффект. Вскоре симианы внизу заметались и с разных концов города стали съезжаться важные шишки. На памяти их подобное ещё не случалось, так что все были немного взвинчены и не знали, как себя вести. К их счастью, «бог» пришёл не просить советов, а давать их.

— Готовьтесь, дети мои. Вскоре явится к вам ужас из лесов, опустошающий голод. Схороните народ за стенами и подготовьте ущелье, запасите камни побольше и в большом количестве. Ведите туда стада тучные и ждите… ждите… ждите…

— А… — донеслось до мага через статуэтку, — сколько нам…

— Сколько потребуется! — разъярился «бог». — Я о вас беспокоюсь, предупреждаю, а вы даже подождать не можете! Неблагодарные! Смотрите мне! Всех в лягушек превращу!

— А… почему в лягушек?

Связь была разорвана и смысла задерживаться в Ронтау не осталось. Тобиус встал на волшебное крыло и полетел в указанном направлении, туда, куда указывала Вифани. Ему пришлось постараться, чтобы найти каменистое плато, в подножье которого было ущелье, высокое, длинное, извилистое. Тысячи разновеликих камней валялись в той части леса, от крошечной гальки до валунов размером с дом. Если подумать, прикинуть масштабы, то это ущелье как раз подходило для того, чтобы в него прошёл даже очень большой парзух и свободно добрался до самого конца. Там, однако, из-за строения своего тела, длинного и узкого, гигант должен был оказаться сдавлен и потерять возможность развернуться. Умно.