Крымская лихорадка

– К тебе домой.

– Зачем? Я не могу домой. Мне сказали, что мой рабочий день до утра.

– Не волнуйся, я скажу кому надо, и к тебе не будет никаких претензий. Тебя оставят в покое.

Они шли по ночному Симферополю. Зуев держал Женю за руку. Ладошка у нее была маленькая, крепкая и, как ни странно, сухая.

– Ты меня не боишься? – спросил Зуев.

Женя посмотрела на него снизу вверх. В ее глазах было что-то такое, что заставило его дрогнуть. Она ничего не ответила, только легонько сжала его руку. “Черт возьми, – подумал Зуев. – Черт возьми, как хорошо!”

Он привел девочку к дому, дал ей пятьсот долларов и сказал:

– Это на первое время. Где твои окна?

Женя показала.

– А телефон?

Женя назвала номер.

– Как зовут твою бабушку?

– Клавдия Ивановна.

Из подъезда выбежал Артем. У него был взъерошенный вид. Он готов был броситься на Зуева. Но, подойдя поближе и вглядевшись в лицо мужчины, Артем почувствовал себя щенком и сник.

– Я тебя искал, – тихо сказал он Жене. – Клавдия Ивановна плачет. Куда ты пропала?

Зуев побыл бы еще с Женей, но он торопился, у отца было назначено важное совещание. Кузьмин собрал на даче самых близких друзей. Приехали мэр Симферополя Правдюк, министр внутренних дел генерал Валебный, какой-то контр-адмирал.

Когда-то очень давно отец поспособствовал майору Валебному поступить в Высшую школу милиции, платил ему стипендию фактически из своего кармана, потом помогал продвигаться по служебной лестнице. Майор стал заместителем министра внутренних дел Крыма. В этом качестве восемь лет назад помогал прятать Зуева и Брагина от неугомонного Носкова. Потом, когда следователь все же достал их в песках Туркмении, нажал на судью и тот, изменив меру пресечения, освободил Зуева из следственного изолятора под подписку о невыезде. Потом помог Зуеву выехать из страны по туристической путевке в Югославию.

Специалист по обнаружению подслушивающих устройств на всякий случай проверил комнату и доложил Кузьмину, что все чисто. Но осторожный старик все же предложил гостям сесть в саду. В руках у него была газета с неутешительными результатами опроса общественного мнения. Хотя Кузьмин и без социологов знал, что шансов у него мало. Слишком сильна у людей антипатия к советской власти, которую он олицетворял.

Гости расселись вокруг стола. Зуев подумал и расположился, как переводчик, чуть позади отца.

– Читали? – спросил Кузьмин, бросая газету на стол.

– Не берите в голову, Федор Федорович, – сказал Правдюк, молодой, грузный брюнет. – Разве можно верить желтой прессе?

– Да нет, – вздохнул Кузьмин. – Надо смотреть правде в глаза. Народ сегодня не за нас.

– Не годится нам, старой гвардии, уступать авантюристам. Народ нам этого не простит, – сказал густым голосом человек в мундире.

Это был контр-адмирал Рыбаков.

Все, кроме Зуева, знали, что в руках Рыбакова, который занимается конверсией, сосредоточены огромные денежные средства, которые он может бросить в топку избирательной кампании, а может отстегнуть только какую-то малость. Все зависит от Кузьмина. От его способности противостоять Носкову.

– Может, сделать ставку на кого-то другого? – спросил Кузьмин. – Я чувствую, мне надо уйти в тень, пока демократы не обосрутся с головы до ног. Потом мое время может и вернуться, хотя не уверен.

Заговорил Правдюк:

– Федор Федорыч, что вы такое говорите? На кого мы еще поставим? По-моему, не все так плохо. Военные пенсионеры в основной массе за вас. Невоенные пенсионеры – тоже. Что для них главное? Чтобы не упал прожиточный минимум. Да, он потихоньку падает. Но при Носкове просто обрушится. И все это понимают. А пенсионеры – это четверть населения и самый активный электорат.

Кузьмин ответил:

– Вот эту четверть голосов я и наберу. В лучшем случае. А в худшем – пунктов на 8 меньше, то есть процентов 17. Потому что старики думают сейчас не о желудке, не о хлебе насущном, а о том, как бы Крыму поскорее вернуться в Россию. А об этом как раз громче всех кричит Носков. Лозунг немедленного выхода из состава Украины – у него. Полный блеф, абсолютная демагогия, а поди ты – действует!

– Эти выборы – вообще авантюра, – вступил в разговор генерал Валебный. – Закон о президентстве противоречит как конституции Крыма, так и Украины. Киев в любой момент может его аннулировать. Но попробуй сказать это народу – тухлыми помидорами закидают.

– Ты предлагаешь вообще не участвовать в выборах? – спросил Правдюк.

Валебный пожал плечами.

– Я просто констатирую юридический факт. Сдаваться нельзя. Только я не очень понимаю: почему мы должны бороться по всем правилам? По-моему, для того, чтобы не дать Носкову пройти, все средства хороши.

Собеседники переглянулись.

– У тебя есть конкретное предложение? – спросил Правдюк.

– У меня есть оперативная информация, – ответил генерал. – Ребята из Безпеки ведут Носкова. Делают это очень осторожно. Он все-таки в таких играх не дилетант. Наверно, ждут момента, когда Носков сделает какое-нибудь неверное движение.

– Почему “наверное”? Какая у них задача? Нельзя узнать подробнее? – спросил контр-адмирал Рыбаков.

Валебный молча развел руками.

– Нам нужно создавать свою спецслужбу, – решительно произнес контр-адмирал. – У меня на примете десятки толковейших профессионалов из армейской и флотской разведки и контрразведки. Люди отказались принимать украинскую присягу и остались не у дел, без гроша в кармане. Они землю рыть будут.

После этих слов все обратили свои взгляды на Зуева, и Женьке стало ясно, что отец уже вел о нем разговор с этими людьми.

– Эту службу должен возглавить человек с реальным опытом участия в боевых действиях, – подчеркнул контр-адмирал, обращаясь к Зуеву. – Сразу оговорюсь, от вас потребуется только общее руководство. Свою голову вы подставлять не будете.

Зуев оглядел присутствующих. Как все прошедшие войну, он слегка презирал тех, кто не слышал свиста пуль и разрыва снарядов. Он не знал, что сказать. Ему надо было посоветоваться с отцом.

Глава 13

Брагину доложили, что клиент созрел. Кооператор Станислав Сергеевич Соколов готов был принять любые условия, только бы остаться в живых. Он уже вырыл себе могилу и теперь сидел на краю, обхватив руками голову. А те, кто им сейчас занимался, просматривали какие-то документы.

Максим натянул на лицо маску и вышел из БМВ-750. Ему протянули бумаги. Он не стал смотреть.

– Вы юристы или кто? Докладывайте.

Один из нотариусов доложил:

– Все свидетельства о купле-продаже квартиры подписаны товарищем собственноручно. Сделка юридически чистая. Можете не сомневаться, Максим Петрович.

Брагин жестом подозвал одного из своих ребят. Кивнул на Соколова.

– Как он? Морально готов?

– Готов, – ответили ему.

Максим подошел к Станиславу Сергеевичу и потребовал, чтобы тот поднял голову. Соколов подчинился.

– Не расстраивайся, – сказал ему Брагин. – Самое страшное позади. Будешь жить, пойдешь домой, к жене. Тебя отвезут. Кстати, а чем у тебя жена занимается?

– На фабрике работает, – голос кооператора звучал едва слышно.

– Не понял, – повысил голос Брагин. – На какой фабрике? Кем?

– Она бухгалтер на кондитерской фабрике, – пробормотал Соколов.

Максим задумался. А кооператора била мелкая дрожь. Он догадался, что его жену теперь тоже ждут испытания. По знаку Брагина ему дали мобильный телефон.

– Звони жене. Скажи, что продаем тебя.

– Как продаем? Кому? – тихо спросил Станислав Сергеевич.

– Ты чего придуриваешься?

– За сколько? – спросил Соколов.

– А сколько ты стоишь? – спросил Максим.

Кооператор оглядел себя. Его костюм был весь мокрый. Когда он рыл могилу, ребята Брагина мочились на него.

Он еле слышно выговорил:

– Я уже ничего не стою.

– Скажи жене, что тебя оценили, как новые “жигули”.

– У нее нет таких денег.