Страница 29 из 32
• избегание больного (направление его к другому специалисту);
• обезличивающее мышление (например, такие формы вербализации профессиональных ситуаций, как «Женщина с травмой из 6-й палаты» и т. п.);
• рационализация (например, отказ от разъяснения клинической ситуации пациенту обосновывается для себя тем, что «больной не перенесет правды»);
• уход от общения с пациентом, оправдываемый необходимостью заполнения большого объема медицинской документации, исполнения управленческих функций (посетить лабораторию, отдел медстатистики, согласовать проведение консультаций специалистов других профилей и проч.).
Внешне эти формы поведения воспринимаются как отсутствие профессионального интереса к больному, безразличие. Однако нельзя не учитывать, что условия врачебного труда характеризуются психоэмоциональными особенностями, которые имеют выраженную модальность: от ситуативной тревожности, беспокойства и даже отчаяния в ситуациях безнадежности пациента, до чувства радости, приподнятого общего уровня настроения (к примеру, проведены успешно роды, на свет появился здоровый ребенок!). Другой психоэмоциональной особенностью условий труда является специфика его протекания, которую можно определить как эффект «остаточной деятельности»: врач нередко мысленно, эмоционально продолжает «присутствовать» в событиях реальной деятельности в период формального выхода из нее. Иначе говоря, нормативные требования к продолжительности рабочего времени врача не совпадают с реальным личностным присутствием субъекта в ситуации деятельности.
Об этом говорят результаты проведенного нами опроса. Врачам была предложена анкета:
1 По окончанию рабочего дня (дежурства) вам удается мысленно не возвращаться к профессиональным ситуациям, имевшим место в этот период? («да», «нет»).
2 Если «нет», то как долго вы размышляете о событиях трудового дня?
3 Если имеет место тяжелый клинический случай, звоните ли вы вечерами пациенту (если лечение на дому) или в лечебно-профилактическое учреждение, чтобы контролировать динамику процесса? («да», «по возможности», «нет»).
4 Звонят ли вам пациенты, их родственники или близкие? («да», «нет»). Если «да», то как часто в течение одного вечера (выходного дня) раздаются такие звонки (в среднем)? (1–2 раза, 3–4 раза, более 4-х раз).
5 Устаете ли вы от такого образа профессиональной жизни? («да», «нет»).
Группа респондентов (всего 481 чел.), в которую вошли врачи городских лечебных учреждений и одной из центральных районных больниц региона (ЦРБ), была разделена на четыре выборки, с учетом продолжительности врачебного стажа: до 5 лет (150 человек), от 10 до 15 лет (168 чел.), от 16 до 20 лет (140 чел.), свыше 20 лет (23 чел.).
Отрицательно на первый вопрос ответили в целом 408 респондентов (84,8 %). Менее всего выражен этот показатель в группе молодых врачей (115 чел., 76,7 %). Для врачей-авторитетов прерывность деятельности не свойственна в принципе: все респонденты ответили на первый вопрос анкеты отрицательно, комментируя устно, что в эффекте формирования «идеального» образа текущей деятельности состоит одна из значимых особенностей врачебного труда, накопления профессионального мастерства.
Анализ ответов на следующие вопросы анкеты проведен для той части респондентов, которые ответили на первый вопрос отрицательно (408 чел.).
Результаты анкетирования показывают, что врач нередко на протяжении всего периода суток остается в состоянии ситуативной рабочей готовности, определяемой как «динамичное состояние личности, внутренняя настроенность на определенное поведение, мобилизованность всех сил на активные и целесообразные действия» [8, с. 89].
Большинство врачей из отметивших, что они продолжают мысленно возвращаться к событиям рабочего дня, не оставляют мыслей о деятельности до ночного отдыха (176 чел., 43,1 %), а 65 респондентов (16 %) нередко и в течение ночи неоднократно, просыпаясь, мысленно возвращаются к проблемной ситуации прошедшего дня.
Анализ ответов на пятый вопрос (Устаете ли вы от такого образа жизни?) отражает развитие тенденции «хронической усталости». Среди молодых врачей только 14 человек (12,2 %) выбрали ответ «да». В группах «мастеров» этот показатель возрастает: в выборке врачей, работающих от 10 до 15 лет, 40 человек (28,4 %) дали утвердительный ответ, а в выборке врачей, работающих от 15 до 20 лет, этот показатель возрос до 79-ти (61,2 %). Очевидно, что «сверхпогруженность» в профессиональную деятельность, насыщенную клиническими ситуациями стрессогенного характера, способствует развитию некомпенсируемого утомления у ее субъекта [15].
Вместе с тем выделен феномен «реконструкции» ситуативной готовности в среде врачей-авторитетов: в выборке врачей, работающих более 20 лет, только 5 респондентов (21,7 %) ответили на пятый вопрос утвердительно. Несмотря на то, что их профессиональный стаж намного превышает 20 лет (М=32,7 года), в сравнении с данными по выборке врачей, работающих от 10 до 15 лет, определяются достоверно более низкие показатели проявления синдрома хронической усталости (СХУ) (при φ*=3,64 р≤0,001).
Наличие эффекта «остаточной деятельности», характеризующего процесс врачебного труда как неограниченный временными рамками непосредственно рабочего времени, мы относим к группе деятельностных факторов риска формирования дезадаптационных состояний личности. В целом же определены четыре системно взаимосвязанные группы таких факторов (социальные, деятельностные, субъектные, индивидно-личностные) [22].
Не развивая высказанные положения, остановимся на главном в контексте наших сегодняшних размышлений: никакие аспекты психологии личности профессионала, каких бы этапов его профессионального и жизненного пути они не касались, не могут быть глубоко и научно исследованы вне детального анализа той деятельности, в которой человек формируется как субъект труда. Высокий уровень специализации, характерный для многих профессий, делает сегодня неэффективным в научном исследовании употребление терминов, допускающих широкую интерпретацию, как то: «медицинская деятельность», «педагогическая деятельность» и т. п. Тем более некорректно обобщать личностные предикторы формирования дезадаптационных состояний субъекта труда по профессиональной сфере в целом (в нашем примере таковой является «Медицина»).
Метасистемный анализ на основе субъектно-деятельностного подхода позволяет получить интересные результаты поиска факторов риска развития синдрома эмоционального выгорания (СЭВ) у педагогов. В проведенном нами исследовании выборку испытуемых составили 72 учителя городских (46 чел.) и сельских (26 чел.) школ Краснодарского края. Критерии включения в группу: стаж педагогической деятельности продолжительностью от 15 до 17 лет; однородность по полу (все испытуемые женского пола). Участники обследования были дифференцированы по специализациям: 24 респондента составили группу учителей начальных классов (8 сельских и 16 городских школ) и 48 респондентов вошли в подгруппу учителей-предметников, работающих в средних и старших классах школ (18 педагогов из села и 30 – из города). Это преподаватели истории, математики, физики, иностранного языка.
Психодиагностическому исследованию предшествовал анализ квалификационных характеристик выпускника вуза по специальностям: «Педагогика и методика начального образования», «Математика», «История», «Филология. Иностранный язык», «Физика», а также анкетный опрос педагогов на выявление побудительных мотивов профессиональной деятельности.
Изучение государственных образовательных стандартов показало, что только педагог начальной школы имеет полноценную профессиональную готовность к педагогической деятельности: все перечисленные в Госстандарте требования к уровню знаний и умений специалиста относятся к образовательной, развивающей и воспитательной функциям педагогического процесса. Для остальных профессионалов первостепенное значение имеют знания и навыки исследовательской и практической деятельности по специальности. Педагогическая деятельность выступает дополнительным квалификационным требованием. Характерно, что и опрошенные респонденты отразили этот нормативный признак профессиональных компетенций. В ответах на вопрос анкеты о причинах выбора профессии 71,7 % предметников (33 чел.) написали, что побудительным мотивом был интерес к данной специальности, но не стремление быть учителем. При этом значимых различий в уровне выраженности данного мотива между педагогами села и города не выявлено (в сельских школах 72,2 %, в городских – 66,7 %; при φ*=0,402; р>0,05).