Тишина

С того дня Ева трепетно хранила в своей душе воспоминание о том, как скромный мальчик впервые заговорил с ней и подарил возможность стать не просто частью единого организма Тишины, но узнать счастье быть для кого-то другом. Ей думалось, что Федор давно оставил это воспоминание в прошлом, однако и он всегда оберегал его в своей душе и продолжит оберегать на протяжении всей своей нелегкой жизни, временами спасаясь только им одним.

IV

С раннего детства каждого тишинца готовили к усердному труду на благо всего селения, где у каждого есть свои собственные обязанности. Занятие человека определялось в тринадцать лет, а до этого времени детей обучали всему понемногу – от стрельбы из лука до тонкостей вероучения. Каждый должен был уметь возделывать землю, стряпать и шить, запрягать лошадь, правильно молиться и знать все традиции, по которым жили в Тишине с самого ее основания. Не обходилось и без военного дела – на селение, конечно, извне не нападали и даже не пытались напасть. Однако защищаться людей учили. Никто не знал, от кого – быть может, от русалок и чертей. Здесь считали, что человеку важнее умение держать в руках нож или лук со стрелами, нежели умение читать и писать. От чтения появляется много дурных вопросов в голове – а к чему народ, который станет задавать вопросы? Куда сподручнее занять народ оружием. Тогда он и дальше будет продолжать со всей сердечной искренностью верить в то, что ежедневное выполнение обрядовых действий, хлопки в ладоши и неразборчивые молитвы непременно спасут его от плохого урожая и приведут душу к полному спокойствию и счастью на земле.

Так или иначе, в Тишине была даже своя собственная дружина, члены которой содержались подле Верховного Жреца. Объявились они не так давно, одновременно с появлением самого Вельфа. Кто они и откуда – никто не знал. Слухи ходили самые разные, вплоть до темнейшего мистицизма, однако служили дружинники справно и народ не обижали, поэтому очень скоро про них все забыли. Всего дружины насчитывалось человек до десяти, обитали они в основном в первом округе, а простые народные потасовки как правило унимались самим же народом. Однако едва где-нибудь в очередной раз объявлялся смельчак, желающий выйти за пределы селения, срубить частокол, пробраться в священные обители волхвов или учинить еще какую-нибудь дикость, как дружинники мигом напоминали о себе и уводили бунтовщика туда, куда ему следует. Для мирного люда все это представление было одной только потехой.

– Каждая стрела равна ценнейшему перстню, не истратьте ни одной впустую, – скрипел голос настоятеля Лука, который, прихрамывая, бродил вокруг группы подопечных.

К деревянным столбам крепились самодельные мишени. Стреляли поочередно, передавая лук из рук в руки. С самого утра день обещал быть жарким. Дион лениво стоял в колонне позади брата, изнывая от надоедливых лучей опаляющего солнца. Желтыми полосами они играли на колючих завитках темных волос Федора, который, не оборачиваясь, сосредоточенно следил за всеми стрелявшими впереди. Он пытался разглядеть и в точности запомнить каждый жест и поворот стопы – любое, даже самое мелкое нервическое движение, происходящее в теле человека в момент меткого выстрела. Все это Федор складывал и переставлял в своей голове так, чтобы затем, когда подойдет его очередь, в точности повторить и сделать идеальный выстрел.

– Ха! – вскрикнула Агния, резко отпустив тетиву. Стрела ударила близко к центру мишени.

Рядом с ней, в соседнем ряду, стрелял Арий. Ему с трудом удавалось держать тяжелое оружие, тонкие побледневшие руки непроизвольно сгибались в локтях и подрагивали. Выстрел вышел слабым, а стрела даже не долетела до мишени.

– Научил бы его кто-нибудь хотя бы тетиву натянуть, – усмехнулся Дион.

– Волхвам така работа не положена! – насмешливо зазвенел запыхавшийся голос Агнии.

Настоятель лишь удрученно взглянул на тонкую стрелу в траве и махнул рукой, чтобы следующие по очереди принялись стрелять. Агния отбежала, передав лук в руки Федору. Притаив дыхание, все внимательно следили за его движениями. Арий с некоторым пренебрежением стоял в стороне, Дион присел рядом, не сводя с брата опасливый взгляд – Федору редко удавалось выстрелить, и каждый раз он ужасно из-за этого расстраивался.

– Думаешь, выстрелит? – шепнул Арий Диону. Тот лишь задумчиво повел плечами. Сам он никогда особенно не интересовался оружием, однако не мог не замечать, как каждый раз после очередной неудачи брат опускает в землю разочарованный взгляд. Федору тяжелее остальных, Дион хорошо это понимал и отчего-то считал себя перед ним виноватым.

Федор уверенно шагнул вперед, поворотом головы смахнул со лба непослушные кудри и мигом подхватил тетиву. Ребята позади уже начинали смешливо перешептываться. Обрывки чужих фраз, доносимые с ветром, спутывались перед глазами и мешали ясно разглядеть мишень. Отсчитав про себя до трех, Федор собирался выстрелить, однако в последнее мгновение очередной безумный всплеск сковал его тело, на секунду искривил лицо и заставил руки дернуться, выронив лук.

Настоятель разочарованно махнул рукой – иного ждать он не мог. Мимо пролетели меткие стрелы других ребят. Артистично скрывая собственную досаду, Федор передал лук в руки брата и невинно улыбнулся, открывая мягкие круглые ямочки по углам губ.

– В следующий раз, – кинул он.

– Разве ты не можешь просто не дергать руками? – шепотом поинтересовалась Агния.

– Не могу, – пожал плечами Федор и как-то странно оглядел собственные пальцы, словно бы он действительно мог совладать с этим недугом, но не знал, как вывести на разговор безликого демона.

Спустя несколько времени вновь подошла очередь Агнии. Она вышла вперед, в боевом размахе выпустив руки, повертела стрелу в воздухе. Подвязанное расшитым пояском белое платье путалось под ногами, а из-под тонких бровей звенел азартный черный взгляд.

– Настоятель Лука! – вдруг окликнула Агния. Новая идея пронеслась в ее голове, когда взгляд встретился с мишенью. – Можа замест меня исшо раз выйде Федор?

Арий и Дион одновременно переглянулись и вновь уставились вперед. На удивление настоятель согласился. Ему и самому было печально наблюдать исступленные попытки юродивого – быть может, хотя бы Агния сможет его научить. Федор вышел вперед, благодарно принял лук из рук подруги. Она одобрительно улыбнулась во весь свой широкий рот, словно совсем не слышала тихие смешки ребят за спиной.

– Токмо стрелы на него переводить, – раздавались голоса остальных.

– И чего настоятель дозволяет? – успел недовольно шепнуть мальчик в толпе, после чего в плечо ему ударил камень. Обернувшись, он наткнулся на сверкающий синий взгляд. Если бы в эту минуту Арий не подхватил Диона за локти, возможно, завязалась бы очередная драка за честь брата.

Тем временем Агния не отходила от Федора. Она встала чуть позади и вместе с ним придерживала тетиву, которая, скрипя, прогибалась и вытягивалась. До слуха доносилось взволнованное дыхание мальчика, Агния спокойно шепнула:

– Давай. Просто утихомирься, и бес тебя не буде точить, – она, как и все, искренне верила, что в приступах Федора виновата нечистая сила.

Агния всегда говорила с такой неприкрытой самоуверенностью, что предвкушение неминуемой удачи завладело и Федором. Он выпрямился, сдвинул брови и на этот короткий миг стал крайне похож на Диона в минуты, когда тот намеревался вступить в очередную перепалку с кем-нибудь из ребят. Туго натянутая тетива прорезала пальцы, локоть подрагивал в воздухе, и Федор чувствовал, как невесомо Агния пытается придержать его от неверного шага. Не слышались уже надоедливые смешки, не было укоризненного взора настоятеля и прежнего недоверия к собственным рукам – все отступило куда-то назад, пока здесь, в этом моменте, в ушах стоял только скрип туго натянутой тетивы.

– Давай! – крикнул Дион.

Стрела тихим свистом разрезала воздух и, хоть оказалась далеко от центра мишени, но все же долетела до нее. Это было большой удачей – Федор просиял. Про себя он сделал радостное открытие: в минуту полной концентрации внимания на маленькой черной точке в центре мишени ничего не могло вывести из-под контроля его тело. В голову плеснул бодрый удар самоуверенности.