Страница 26 из 93
Суматоха, разгрузка каких-то вещей — и меня осторожно трогают за руку.
— Пройдёмте, барин, покажу вам вашу комнату… Вещи какие взять надобно?
Добра у меня с собою немного, берданку я как-нибудь и сам донесу. А вьюк — он с лошадью, которая где-то с основным караваном пребывает. О чем и сообщаю встречавшему меня молодому парню.
— Не извольте беспокоиться, сей момент человека отправим, он всё и привезёт сюда. Пожалуйте за мной…
А ничего комната, даже и по современным-то меркам, вполне приличная. Второй этаж, балкон…
Непривычным атрибутом выглядел разве что кувшин с водой и таз для умывания — за занавесочкой в углу. Но к этому привыкнуть несложно — на постоялых дворах и таких удобств не имеется — во двор бегать приходилось.
Сполоснув небритую морду (вот с этим оказалось туго — никаких бритвенных принадлежностей у разбойников не нашлось, так что, поневоле, пришлось отращивать бороду…), выхожу на балкон. А ничего тут видок! Хотя, особо-то и смотреть не на что… но всё равно — приятно!
Стук в дверь.
— Come in![2] Э-э-э… заходить есть!
На пороге незнакомый парень — не тот, что меня встречал.
— Иван Федорович имеет честь пригласить вас отобедать.
— Сейчас?
— Нет, через два часа.
— Yes, sure![3] Я обязательно быть! Есть просить извинений за свой костюм… я не counted[4] планировать быть приглашен к обед…
Парень вежливо наклоняет голову и скрывается за дверью.
Так… Насколько я в курсе дел, обед в то время — это что-то среднее между деловым приёмом и принятием пищи. И к обеду обычно спускались как-то по-особенному одетыми… На ум отчего-то приходит слово «смокинг» — но это ведь и вовсе из другой оперы?
Во всяком случае у меня выбор невелик. Гардероб покойного лейтенанта, надо думать, был весь разграблен разбойниками. А среди барахла на бандитских телегах удалось найти только пару более-менее приличных (и относительно негрязных) рубашек. На одном из постоялых дворов мне их даже выстирали! И погладили.
Но выйти к обеду в рубашке и уличных штанах для верховой езды?
На постоялом дворе — в порядке вещей, там скорее рубашке удивлены будут.
А здесь…
Стук в дверь.
— Входить есть!
Опа-здрасьте…
— Э-м-м… — вскакиваю с места. — Просить извинений, мисс… Я не есть готов к вашему визит!
Девушка в дверях тоже слегка краснеет… и смеётся.
— Экий вы, барин, стеснительный!
Как выясняется, за мой внешний вид тут уже подумали — гостья принесла мне пару костюмов, в одном из которых (по моему выбору) я должен буду выйти к обеду. И сообщила, что внизу меня уже ждёт парикмахер, каковой должен придать хоть какое-то благообразие моей всклокоченной шевелюре и всему прочему. Ну… сомневаюсь, что это у него получиться… но, отчего бы и не попробовать?
На моё удивление — получилось!
Во всяком случае, из зеркала на меня глянула уже не полубандитская рожа, а что-то относительно приличное. И один из костюмов — вполне себе нормальные брюки и пиджак (хотя и как-то непривычно выглядевшие) тоже оказались почти впору. Ну… на более-менее нормального человека я уже похож…
Часов у меня нет, но, надо думать, до того самого обеда осталось уже не слишком много времени. Спускаться вниз самому? Хм, а куда? Расположения комнат в доме я не знаю, а соваться в каждую дверь… ну, наверное, это будет выглядеть не очень хорошо. Ладно, пускай и иностранец… но какие-то правила приличия — они во всяком случае должны быть соблюдены, так ведь?
Вопрос решился просто — в дверях появился тот же самый парень и пригласил меня спускаться вниз — мол, скоро уже все будут на месте.
Поднимаюсь с места и топаю за ним. А вот оба револьвера пришлось оставить наверху… Это у меня «дома», в Штатах, можно с оружием хоть к праздничному столу выходить (ну, это я так полагаю…), а тут всё же порядки другие…
При входе в большую комнату (обеденный зал, надо полагать?), мне навстречу поднимается… всамделишный офицер! В мундире и при холодном оружии!
Мама дорогая… это кто ж такой?
Золотой галун на погонах, один просвет, звёздочек нет… капитан?
Кидаю руку к виску — ладонью наружу (попутно принимая подобие строевой стойки).
— Sir! I have the honor to introduce myself — Lieutenant Pierre Mahoney![5]
Капитан вежливо наклоняет голову в знак приветствия — однако, честь не отдаёт! И правильно делает, между прочим — «к пустой голове руку не прикладывают!» Это у американцев и англичан иначе — а в русской армии, насколько я в курсе дела, всегда было именно так!
— Captain Markov! Nice to meet you Lieutenant![6]
Интересный какой персонаж… И по-английски говорит почти без акцента… кто ж это такой-то?
— Ну вот… — откуда-то справа появляется грузный, с чисто выбритым лицом, полноватый такой дядька лет сорока-пятидесяти. — А ежели, по-русски? Что ж вы так, сразу по-иноземному?
— Please forgive me sir…[7] Извиняться есть…
— Добрынин Иван Федорович, первой гильдии купец, — а это уже Ферапонт, непривычно благообразно выглядящий. По ранению, сидит в кресле, не встаёт — рано ему ещё. — Наниматель наш, дай ему Господь долгих лет!
Он кивает в мою сторону.
— Вот, Иван Федорович, извольте представить — Пьер Махони! По нашему — Петр. Тот самый, что помог нам тогда на тракте-то…
Вежливо наклоняю голову, приветствуя на этот раз уже хозяина дома. Вот, стало быть, то лицо, к которому меня так стремились доставить…
— Such an order! I must greet the senior officer with all due respect…[8]
В разговор вмешивается капитан.
— Наш гость говорит, что, мол, старшего офицера он обязан приветствовать так, как это положено по уставу.
— Ин, не в армии же мы, в гостях! Обед скоро уже! — качает головою купец.
Но Марков вежливо ему возражает.
— Офицер — это всегда офицер! Американский, русский или француз — общие правила завсегда имеются! Покудова там стол сервируют, я — с вашего позволения, украду у вас лейтенанта. Нечасто мы, в наших палестинах, гостей со столь далёких стран встречаем. Интересно же поговорить!
Поговорили…
И до обеда и после него.