Черная Призма

Синий цветодей, идущий в направлении самой красной страны в мире. Странно.

А ведь синие обычно так логичны. Это отвлекало, но дело было хорошее, и ему почти не останется времени добраться до Каррис.

– Позвольте удалиться, верховная госпожа, – сказал он, как всегда, чуть иронично. Он не стал ждать ее разрешения, собрав свою магию и направившись к краю башни.

– О нет! – воскликнула она.

Он остановился. Вздохнул.

– В чем дело?

– Гэвин! – упрекнула она. – Ты ведь не забыл, что обещал сегодня преподавать? Для каждого класса такая честь встретиться с тобой. Они месяцами такого ждут.

– Что за класс? – с подозрением спросил он.

– Суперфиолеты. Их всего шестеро.

– Это не тот класс, в котором у девушки постоянно вываливается грудь? Лана? Ана? – Одно дело, когда женщины преследовали Гэвина, но эта бросалась на него со своих четырнадцати лет.

Белая обиженно посмотрела на него.

– Мы говорили с ней несколько раз.

– Послушайте, – сказал Гэвин, – прилив отступает, я должен перехватить Каррис. Я буду обучать этот класс в следующий раз, когда пожелаете. Без всякого отпирательства.

– Ты даешь слово?

– Даю слово.

Белая улыбнулась, как сытая кошка.

– Ты ведь наслаждаешься процессом обучения больше, чем признаешь, Гэвин?

– Ха! – воскликнул Гэвин. – До свидания!

Прежде чем она успела сказать что-либо еще, он подбежал к краю площадки и прыгнул в воздух.

Глава 8

Кип не мог отвести взгляда от тела Изы. После того как она увидела, как солдаты убили Рама, она обернулась к Кипу. Она искала спасения, защиты. Она смотрела на него и знала, что он не сможет ей помочь.

Звук и внезапная пустота рядом заставили Кипа оторвать взгляд от Изы. Сансон бежал к деревне. Сансон был недалекий парень, но практичный. Такой дурости он ни разу в жизни не делал. Но Кип не мог его винить. Никто из них прежде не видел смерти.

Но солдаты-то Сансона увидели, и сейчас он умрет, если Кип ничего не сделает.

Кип достаточно уже стоял в сторонке, ничего не делая, пока его друзья гибли. Он не думал. Он действовал. Он побежал – в другую сторону.

Кип терпеть не мог бегать. Когда бежал Рам, это было как бег борзой за оленем, он был жилистый и поджарый, полный текучей силы. Когда бежала Иза, она была как убегающая лань, вся изящество и удивительная скорость. Кип бегал как молочная корова, бредущая к пастбищу. Но все же это оказалось неожиданно для всех.

Он добежал до тела Рама и пустился вперед сломя голову, когда услышал окрик. Он взлетел на берег, едва замедлившись. Как только он разгонялся всей массой, его было трудно остановить.

Но сухого дерева, чей ствол поднимался на уровень голени, скрытого в высокой траве, оказалось достаточно. Кип с треском ударился голенью о ствол на ходу и полетел головой вперед. Он проехался на пузе и шлепнулся, как рыба. От боли в глазах все почернело и покраснело. На секунду ему показалось, что его сейчас вывернет, затем голова закружилась. Он посмотрел вниз, ожидая, что из ноги будет торчать кость. Нет. Слюнтяй.

Слезы хлынули из его глаз. Руки его снова кровоточили, он сорвал ногти. Он слышал, как кричат люди на мосту. Они на миг упустили его, но в погоню пустились всадники. Он был всего в пятидесяти шагах. Трава была всего лишь по колено. Через пару секунд всадники увидят его, и ему конец. Как Изе.

Он с трудом поднялся, голень горела, от слез все размывалось. Он ненавидел себя. Он плакал от того, что упал. От того, что был неуклюж.

От того, что был слаб.

Всадник крикнул, когда он встал. Кип прежде видел, как всадники короля Гарадула проходят через город, но они никогда не были в полном вооружении. Когда они проходили через Ректон, их доспехи были по большей части сложены в телеги. Ректон был слишком небольшим, чтобы ради него облачаться. Два всадника галопом неслись к Кипу, оба были из мелкого дворянства. Едва наскребшие денег на собственных пони, оружие и броню, они служили только в сухое время года. Солдаты-любители, надеявшиеся вернуться домой с добычей и враками до сбора урожая. Оба были в кольчужно-пластинчатых куртках. Более легкие и дешевые, чем полный доспех, как у знати и Зерцал короля Гарадула, эти длинные куртки имели шесть узких рядов тонких перекрывающихся пластин впереди, кольчужные рукава и спину плетением один в четыре. У каждого был круглый шлем с острием наверху и перьями хищной птицы. На плечах лежала кольчужная бармица, прикрывая шею и давая двойную защиту верхней части груди. Ни у одного не было копья. Вместо них они носили вичарувалы, мечи-серпы. У них была длинная рукоять, как у секиры, с полумесяцем клинка на конце с обратной заточкой. Всадники толкались со смехом, соревнуясь, кто лучше зарубит ребенка.

Смех все решил. Одно дело сдаться и умереть, другое – позволить убить себя хихикающим подонкам. Но времени не было. Всадники пустились полным галопом, топча нежную, яркую зеленую траву, так же, как они затопчут Кипа. Наконец они разделились, один перекинул вичарувал в левую руку, чтобы они могли рубануть по Кипу одновременно.

Кип прыгнул вперед, надеясь хотя бы двинуть по одной тупой ухмылке прежде, чем умереть. Прыжок был плохой и слишком преждевременный. Но когда Кип поднялся, чтобы встретить лезвия, сквозь него хлынула сверкающая зеленая масса. Он ощутил, как из его тела вырвалась энергия. С десяток лезвий травы проросло сквозь его руку в момент его удара, разрывая кожу и вырываясь из него. Они стали толстыми, как рогатина, пока зеленый свет изливался из него, и стали настоящими лезвиями. Когда он метнул их в воздух, Кипа отбросило на землю. Тупые концы десятка сверкающих нефритовых копий с ударом вошли в землю вокруг него.

У всадников не было времени, чтобы натянуть поводья прежде, чем они въехали в стену копий. Их вичарувалы вылетели из их рук, когда лошади наделись на копья, оторвались от земли из-за их наклона, сломав передние силой своего удара – но за ними было еще больше, и вошли они еще глубже. Всадники вылетели из седел в гущу зеленых копий. Более легкий из двоих повис в пяти футах от земли. Более тяжелый поломал копья и упал на землю спиной рядом с Кипом.

Долгий, тупой момент Кип не понимал, что произошло. Он услышал крик с моста:

– Извлекатель! Зеленый извлекатель! – Он посмотрел на свои руки. Светящаяся зелень медленно стекала с кончиков его окровавленных пальцев – того же цвета, что и трава, и копья. Все его костяшки, запястья были в порезах, под ногтями тоже была кровь, словно что-то, вырываясь наружу, порвало его кожу. Воздух наполнял запах смолы и кедра.

Кип чувствовал дурноту. Кто-то ругался тихо и отчаянно. Он обернулся.

Это был солдат, истекавший кровью рядом с ним. Кип не понимал, как тот еще жив. Его тело пронзили четыре копья, но теперь они исчезали, сгибаясь под собственным весом, мерцая, словно на каком-то тонком уровне они испарялись и превращались в ничто. Солдат втянул воздух. От движения два пронзивших его грудь копья шевельнулись. Солдат заскулил и выругался, и копья медленно исчезли, оставив только известково-зеленый порошок, смешивавшийся с его кровью. Несмотря на бармицу, закрывшую его лицо наискосок, Кип видел его блестящие карие глаза, полные слез.

Несколько мгновений Кип ощущал связь. Зелень была едина – рост, неистовство, целостность. Но она ускользала из его пальцев, большие зеленые копья гнулись, как увядающие цветы, и он снова ощутил себя одиноким. Испуганным. Малорослый всадник, повисший над землей, грянулся оземь, звякнув кольчугой. Копья мерцали, растворялись и разлетались на ветру, как прах.

Кип услышал скулеж. Это был более крупный всадник, который продолжал ругаться. Он сделал глубокий вдох и внезапно закашлялся, кровь брызнула сквозь кольчугу на его лице. Он перевернулся на живот, и кровь хлынула из-под его разбитого шлема.

Кип отвернулся, посмотрел на мост. Королевские солдаты ушли. Кип мог только догадываться, что они подумали, будто какой-то опытный извлекатель пришел спасти его. Может, подождут до ночи и придут за ним, или, может, у них свой извлекатель есть в лагере. В любом случае Кипу нужно было скорее уносить ноги.