Страница 29 из 33
- Какие красавицы… уже выросли. Я бы их и не узнала, - растроганно пробормотала леди Звенислава; Бэла и Кассандра настороженно переглянулись, а Даниэла, обняв старшую сестру за шею, дерзко осведомилась:
- Бабушка, а ты случайно не привезла нам подарки? После долгой разлуки любимым внучкам полагается дарить что-то дорогое и красивое, верно?
- Дани! - одернула ее Бэла, но девушка только рассмеялась, встряхнув рыжими локонами; ее звонкий, русалочий смех отразился в циничной усмешке леди Звениславы, которая, ничуть не огорчившись и не обидевшись, погладила Альсину по судорожно сжавшейся руке.
- Сразу видно, чье воспитание. И чей характер! - пожилая женщина ехидно прищурилась. - А подарки, дорогие и красивые, полагаются только тем внучкам, что поцелуют свою бабулю.
- Да это же подкуп! - возмутился Гейзенберг. Девочки, смешливо прыснув, потянулись к леди Звениславе, облепили ее со всех сторон, вжимая пожилую женщину в Альсину, обняли ее вместе с матерью, крепко обхватывая обеими руками.
- Мы бы поцеловали тебя и без подарков, - заверила леди Звениславу Кассандра, а Даниэла проказливо добавила:
- Но с подарками намного лучше.
- Бесстыдницы, - пробурчала вдовствующая леди Димитреску, - никакого почтения к старшим! Разве так ведут себя юные леди? Нахальничают и клянчат подарки? Я так и знала, что вашей матери нельзя доверить детей.
- Мы уже не дети, - напомнила Бэла, - так что воспитывать нас уже поздно.
- Учиться хорошим манерам никогда не поздно, - вскинулась леди Звенислава, - и вашего… отчима это также касается!
- Вас в таком случае тоже, - ядовито заметил Гейзенберг, и леди Звенислава, выпростав руки из тугих объятий дочери и внучек, сжала пальцами виски.
- Нет, это совершенно невозможно! Видел бы милорд, как со мной обращаются в доме нашей дочери…
- Ну, если перед тем, как закопать, ему не вбили в грудь осиновый кол, то, может, мы его увидим в ближайшее полнолуние, - предположил Гейзенберг, пожав плечами, и юркнул в сторону кухни, когда две леди Димитреску обратили на него пылающие диким огнем взгляды.
- Хам! - каркнула ему вслед леди Звенислава и задрожала, обмякнув на руках дочери от нового приступа плача, сквозь который пробивался истеричный смех. - Я, что, летела сюда, чтобы выслушивать оскорбления?! Знаю, я не всегда была к тебе добра, но я старалась быть хорошей матерью, дать тебе достойное воспитание, образование, устроить твою жизнь, чтобы ты была счастлива. И отец… думаешь, у него камень вместо сердца? По-твоему, нам было все равно, что ты настолько измучилась рядом с нами, что предпочла замужество с… ним?!
- Я думала, что не оправдала ваших ожиданий, - призналась Альсина; говорить об этом с матерью было тяжело, правда вырывалась из груди с кровью, вытягивая вены. Если бы не дочки, жмущиеся к ней, словно утята, женщина не смогла бы говорить так открыто, семья давала ей сил, напоминала, что Альсина Димитреску не бесполезна, она не одна, она любима, ею дорожат, в ней нуждаются. И это не изменится, что бы ни сказала леди Звенислава.
Пожилая женщина невесело усмехнулась.
- Видимо, и мы твоих не оправдали. Да толку теперь об этом говорить?.. Мне недолго осталось, милорд ушел в последний путь, тебя не дождавшись. Это моя вина. Прости, но твоя дряхлая мать была совсем раздавлена, и не смогла сделать все, как подобает.
- Я… я понимаю, мама, - севшим голосом произнесла Альсина. Леди Звенислава посмотрела на дочь, задрав голову, как на изваяние, стоящее на постаменте.
- Надеюсь, что понимаешь. Это значит, что хоть крупица любви ко мне у тебя осталась.
- Мама, - всхлипнула Альсина, крепче обнимая леди Звениславу, которая снова заплакала, тихо, жалобно, проливая слезы уже не только по почившему мужу, но и по годам, которые они с единственной дочерью провели врозь. Даниэла, Бэла и Кассандра тоже шмыгали носами, плаксиво морщились и щурились, смаргивая слезы от жалости, сочувствия и понимания того, что они уже никогда не увидят дедушку. Альсина по очереди гладила дочерей по волосам; она не верила, что леди Звенислава все поняла и исправилась, но леди Димитреску так не хватало матери, и девочки заслуживали общения с бабушкой, поэтому она решила дать им всем еще один шанс. Все изменилось, Альсина теперь может за себя постоять, даже против такого грозного противника, как Звенислава, вдовствующая леди Димитреску.
========== Normal!AU IX ==========
Итана Уинтерса леди Звенислава сердечно расцеловала к восторгу Кассандры и тихому раздражению Альсины, которая стояла с застывшим лицом, буравя мужчину немигающим, будто волчьим взглядом; кажется, давно смирилась, приняла выбор любимой дочери, однако все равно внутренне леди Димитреску всю перекручивало, когда Итан оказывался в поле ее зрения. Объективно Альсина понимала, что Уинтерс не так уж плох, но Кассандра могла найти себе кого-то более презентабельного. Женщина надеялась, что мать поддержит ее в этом вопросе: леди Звенислава до сих пор относилась к браку единственной дочери с Гейзенбергом как к чудовищному совпадению, а не как к осознанному выбору двух взрослых людей, поэтому Альсина пребывала в уверенности, что и Итан не сыщет симпатии у высокомерной вдовствующей леди Димитреску, но к Уинтерсу леди Звенислава отнеслась весьма радушно, обнимала его тепло, совсем по-родственному, и тискала за щеки, пока Итан сконфуженно морщился, переминаясь с ноги на ногу, отводил взгляд, однако не вырывался; видимо, воспитание и уважение к семье любимой девушки не позволяли. Леди Звенислава придирчиво рассматривала Уинтерса сквозь очки в тонкой золотой оправе, щурила зеленые, цвета цветущей воды, глаза, мяла его плечи, руки, даже потыкала пальцем в живот; Итан охнул и беспомощно взглянул на Кассандру, которая посмеивалась, играя браслетом из платины и белого золота.
- Неплохо, неплохо… Мяса на костях маловато, но в целом - вполне сносно. Славный мальчик, дорогая, одобряю, - величаво промолвила леди Звенислава, согласно качая элегантно причесанной головой; в ее волосах, уложенных крупными волнами, загадочно мерцали жемчужные шпильки, тяжелые серьги из золота и гранатов оттягивали уши, а ожерелье из нескольких рядов кремового жемчуга и увесистого, инкрустированного перламутром медальона казалось для немолодой женщины слишком массивным. Вдовствующая леди Димитреску прихорошилась для встречи с женихом своей внучки; Бэла и Даниэла пока не спешили представлять семье своих спутников, что радовало Альсину. Не выдержит она еще двоих мужланов во время визита матери, однако, если Кассандра представила бабушке Итана, то и сестры потянутся за ней, не желая отставать, и леди Димитреску заранее нервничала; за старшую дочь она не слишком тревожилась: Бэла очень похожа на мать, и не ей при всей решительности, самостоятельности и уверенности было пасовать перед мужчинами, а вот импульсивная Даниэла тревожила Альсину: слишком уж легко она поддавалась сиюминутным желаниям, не задумываясь о последствиях. Из-за этого могли возникнуть неприятности; Альсина была готова бороться с трудностями ради дочерей, но так хотелось уберечь детей от любой боли.
Тем более, если источником нервов были мужчины; ни один не стоил того, чтобы стать причиной слез ее девочек; у Итана Уинтерса после знакомства с леди Звениславой не осталось путей отступления. Если негодяй что-то выкинет, что огорчит Кассандру, вдовствующая леди Димитреску уничтожит то, что останется от поганца после того, как Альсина с ним закончит.
Если, конечно, что-то уцелеет после Карла.
- Благодарю за столь высокую оценку, мэм. То есть, миледи… Или мэм? - окончательно стушевался Итан, и леди Звенислава потрепала его по полыхающей щеке.
- Ох, ну, что за очаровательный молодой человек, - скрипуче рассмеялась она, - и такой вежливый. Не то, что некоторые.
Карл, который мгновенно понял, что метили в него, осклабился и демонстративно шмыгнул носом, вытираясь рукавом; Альсина примиряюще положила руку ему на плечо. Гейзенберг склонил голову набок, потираясь заросшей щекой об ее пальцы, которые поцеловал мимолетно, едва коснувшись губами; леди Звенислава вдохновленно продолжала: