Вопросы воспитания

- По работе, - неохотно процедил Гейзенберг, стараясь не встречаться с женой взглядом, - нужна моя подпись.

- Почему контракты не отправят по факсу? - въедливо продолжала леди Димитреску, почесывая шейку блаженствующей Маришки. - Или не передадут с курьером? Зачем тебе вдруг понабилось в офис в субботу? Сегодня выходной, там никого нет.

- Я… там кое-что забыл, - выдавил Карл, чувствуя себя альпинистом, у которого рвалась страховка. Вот он еще держится над бездной, однако от неминуемого падения его отделяло лишь несколько секунд. Альсина вздохнула, трепеща крыльями носа, опустила ресницы, расслабившись лицом, от чего черты женщины смягчились, однако Гейзенберг достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что это нихера не значило. Пусть сейчас леди Димитреску казалась умиротворенной, через минуту она могла так схватить его за жопу, что не вырвешься.

- И что же ты там забыл, мой дорогой? - сладко пропела женщина, улыбнувшись. - Уж не свою ли совесть?

- А… чего? - опешил Гейзенберг; он, конечно, ждал претензий, но не таких. Мужчина думал, что Альсина начнет упрекать его в невнимании, в том, что на работе он бывает чаще, чем дома, а свободное время предпочитает проводить не с семьей, а в пабе или в клубе за игрой в бильярд, что, разумеется, было полной туфтой. Просто Карлу иногда тоже хотелось немного отдохнуть. Гейзенберг же не предъявлял благоверной, что она по вечерам иногда уходила на какие-то мутные выставки и поэтические вечера, в театр вместе с Гандонной Беневиенто или, прихватив дочерей, отправлялась на целый день по магазинам. Карл тоже мог бы возмутиться, однако молчал, терпеливо ожидал супружницу, прямо как старый пес, а самого, как ту же псину, и за порог не пускали! Мужчина нахмурился, дернул шеей, мысленно готовясь к ссоре. Без боя сдаваться он не собирался! Дома и так женщины обложили Гейзенберга со всех сторон, сынок - его опора, наследник, - еще слишком мал, чтобы выдерживать их натиск наравне с батей, а Альсина слишком привыкла командовать, но Карл не прогнется. Если он решил, что пойдет сегодня в бар, значит, он идет сегодня в бар!

- Ты что, все забыл? - ужаснулась леди Димитреску, и у мужчины вмиг пересохло в горле. Так, о чем он мог забыть? Чей-то день рождения? Их годовщина? Нет, список дат хранился у секретарши, которая всегда своевременно напоминала боссу о важных семейных мероприятиях. Тогда что? Гейзенберг сморщился, на лбу у него выступили, покраснев, вены от напряжения, но в голове было пусто, и только где-то в районе гипофиза билась мысль, что приятели ждут его в баре, наливаются темным пенным элем и играют в дартс и настольный футбол, пока Карл тут распинается перед своей женой.

- О чем это я забыл? - мужчина нахально повел плечами, сунув руки в карманы. - Я все прекрасно помню.

- Тогда куда же ты собрался в таком случае? - ласково осведомилась Альсина, недобро прищурившись.

- Я же сказал: дела! Срочные, мать твою! Я же потом вернусь.

- Когда это - потом?! - женщина повысила голос на несколько октав, начиная свирепеть. Карл, замявшись, почесал в затылке.

- Ну… например, завтра. Вот завтра я точно буду свободен, а сегодня - извини, моя котлетка, я должен идти.

- Ты обещал, ненаглядный мой, - прогрохотала леди Димитреску, и Гейзенберг, скрипнув зубами, замер на пороге.

- Язва моя, чума, боеголовка моя ядерная, я ни в коем случае не отказываюсь от своих слов…

- В таком случае иди и помоги Бэле и Даниэле с репетицией! - отчеканила Альсина, грозно потрясая Маришкой. - Ты обещал моим девочкам, милый, а премьера уже через неделю.

- Так впереди еще целая неделя! Куда торопиться?! - Гейзенберг предпринял последнюю попытку улизнуть от жены, заранее зная, что она обречена на провал; леди Димитреску всегда шла напролом, как чертов танк, рвалась вперед с мощью авианосца, и проще было послушаться, чем выстоять против такой громады. Тем более, мужчина действительно начал вспоминать, что, кажется, говорил девочкам, что поможет им репетировать спектакль, который ставили в любительском театре при местном дамском клубе, в котором состояла Альсина. Сам бы Гейзенберг в жизни до такого не додумался, наверняка это придумала его благоверная.

- Иди и помоги моим девочкам. Не может же тебе быть так сложно провести время с нашими дочерьми, - леди Димитреску сделала особое ударение на последние слова, и Карл понуро опустил плечи. Такого смачного облома с ним не случалось с тех пор, как у него сорвалась крупная поставка оборудования в Румынию; тогда Гейзенберга прижали конкуренты в лице одной бледной, напыщенной суки, однако ему удалось все решить почти без проволочек, а сейчас придется остаться и изображать полоумного мужика в кружевном воротнике из пьесы, в которой собирались участвовать Бэла и Даниэла.

И нахера им сдался вообще этот театр?! Кассандра прекрасно жила без него и ничего; правда, мошка увлекалась фотографией и шитьем, но Карла к этому приплести не пыталась, а по полной использовала своего парня. Почему бы Бэле и Даниэле не поступить так же? Обе ведь с кем-то встречались, однако берегли этих чертей, не рисковали знакомить их с родителями. Паршивки. Вот и воспитывай детей после этого!

Что будет, когда Элоиза, его сахарочек, начнет интересоваться парнями, Гейзенберг даже думать не хотел. Прихлопнет же любого, каждого, как сраного клопа, кто посмеет позариться на Элоизу, любимую батину тефтельку.

Губы Альсины тронула благостная улыбка, взгляд прояснился и потеплел, когда Карл, обреченно подволакивая ноги, побрел в сторону холла; поймав мужа за плечо, леди Димитреску прижалась к нему, потираясь щекой о его висок. Гейзенберг глухо заворчал, отворачиваясь, но сбивчиво вдохнул, стоило женщине прижаться губами к его шее, колючей от проклюнувшейся щетины.

- Спасибо, родной. Хорошо, что ты все-таки решил остаться - для девочек очень важно проводить с тобой время.

- Конечно! Как же без бати-то? Без бати никак, - буркнул Карл, старательно игнорируя ощущение того, что его крупно развели. Нет, он был совсем не против побыть с Бэлой и Даниэлой, однако немного выводило из себя, что им вертели, как хотели. Как Донна управляла своими марионетками, так Альсина распоряжалась мужем, как чертовой куклой! Туда не ходи, это сделай, а то не делай; совсем раскомандовалась, вздохнуть свободно лишний раз не дает.

Однако Гейзенберг сам на это подписался; вот же… блять! Только немного потеряешь бдительность с этими бабами, и все, пустят в оборот.

- Сегодня на ужин будут стейки, - искушающе проворковала леди Димитреску; Гейзенберг, все еще пребывавший в мрачном расположении духа, заинтересованно встрепенулся. Мясо он любил, поджаристое снаружи и сочное, кровавое внутри, но Альсина пичкала его до омерзения полезной рыбой, овощами и диетической курицей, потому что в последнее время мужчину мучила изжога и тяжесть в желудке; а сегодня - смотрите-ка! - стейки! Ух, холера, знала, чем его зацепить!

- Я бы предпочел другое мясцо, - Карл, положив ладонь на бедро Альсины, с удовольствием сжал пальцы, а после - слегка шлепнул женщину по крепкой ягодице. Леди Димитреску кокетливо охнула, хлопая ресницами, и Гейзенберг усмехнулся, уже не так сильно жалея, что остался дома. В конце концов, чего Карл там не видел, в этом баре? Что, сложно порепетировать с девицами, которые ему практически родные? Да и Альсина довольна, а это тоже многого стоит.

- Изголодался, мой хороший? - леди Димитреску погладила Гейзенберга по щеке, огибая пальцами его скулу и линию подбородка, и кончиками ногтей пощекотала мужскую шею; Маришка, своенравно помахивая белым пушистым хвостом, осоловело косилась на Карла. Острые кошачьи ушки подрагивали, словно она прислушивалась к разговору.

- Еще как! Так что я рассчитываю к концу дня быть сытым и усталым.

- О, я тебя накормлю, дорогой. А потом - как следует уложу в постель, - пообещала Альсина и рассмеялась, почувствовав руку мужу на своем бедре; Гейзенберг тискал, мял и гладил, от чего женщина раскраснелась, дико блестя глазами, однако вскоре она отстранилась, силясь выровнить дыхание, и деловито поправила чуть сбившееся декольте, по-прежнему удерживая Маришку на руках.