Инженер страны Советов

Человек в форме сотрудника НКВД прищурился, разглядывая мои подарочные часы.

– Мда. Такие я на курсах у старшего комсостава видел. Только возрастом он явно не подходит, если только часы не наградные, – НКВДешник задумчиво посмотрел на своего родственника, – Знаешь что, Фёдор Тимофеевич. Сдаётся мне, что дело тут серьёзное. Была информация, что к нам отправили двух сотрудников на усиление для борьбы с бандитизмом. Из Уфы они выехали и пропали. И не один ли из них твой спасённый. Так что пусть он пока у тебя останется, а ты сам про него помалкивай. Кто будет спрашивать, скажи, мол, оклемался да ушёл. Я сеструху Таньку пришлю тебе в помощь. Она курсы медсестёр закончила, вот и будет ухаживать за постояльцем. А я попробую по-тихому выяснить всё что можно.

Сознание медленно, как бы нехотя, возвращалось ко мне. Дико болела голова и ломило всё тело. Во рту стояла "великая сушь". Я поднял руку, чтобы потрогать своё вместилище, иногда умных, мыслей и так и застыл. Рука была явно не моя. Вернее моя, потому как мои часы на ней присутствовали, но всё же не моя. Вот такой парадокс. Моя – не моя. Для ясности; мои руки это руки 50ти летнего мужика, покрытые изрядным количеством шерсти с хорошо видимой татуировкой с изображением эмблемы ВВС (уже лет в 30 довелось исполнить свою детскую и юношескую мечту и в аэроклубе, директором которого был школьный товарищ, научиться летать на самолёте ЯК-52 и вертолёте. Тогда же и татуировку по пьяной лавочке себе в тату салоне набил), а это рука молодого человека, с чуть заметным пушком без каких либо следов татуировки. Попробовал пошевелить пальцами и они послушно исполнили мою волю. Поражённый этим я даже о больной голове позабыл. Поднял вторую руку. Та же картина. Молодая крепкая рука с твёрдыми мышцами. Ха, мои мышцы давно уже затаились под изрядным слоем жирка. Попытался осмотреться вокруг. Небольшая комнатка. Стол у окна, пара табуреток, у противоположной стены старинная кровать и никелированными набалдашниками. С моей стороны стена белёная. Похоже на заднюю стенку печки. Электрическая проводка на стене и потолке даже на вид старинная из витых проводов, проложенных на фарфоровых изоляторах. Эх, нет на них пожарного инспектора. С потолка свисает лампочка, вкрученная в металлический патрон без какого-либо плафона. Блин, куда это я попал?

И тут мой взгляд остановился на висящем на стене отрывном календаре. 18 августа 1938 года, среда. Вот тут мне поплохело. Либо это чья-то не умная шутка, либо тот туман был явно не простым и меня забросило в прошлое. Причём ко второй своей догадке я отнёсся более спокойно, чем к первой. За шутку я могу и обидеться, а вот что касается попасть в прошлое, тут сказывается огромное число прочитанных книжек про попаданцев и это воспринималось спокойно и, даже, с каким-то облегчением. Вот только там попаданцы все люди как люди. Проваливаются в прошлое либо со смартфоном, у которого сохранилось подключение к интернету, либо после того, как им в память в жутко секретной лаборатории закачали огромное количество информации по всем областям науки и техники, помнят чуть ли не все иностранные и отечественные музыкальные хиты, историю их создания, сюжеты самых популярных книг. А то и целыми дивизиями, экипажами боевых кораблей и всей страной. Ну, по крайней мере, они получают какие-то сверхспособности. Я же у себя ничего такого не чувствовал. Да и какими-то сакральными знаниями я тоже не обладал. Ну, да, инженер. Но кому здесь, в прошлом, если я действительно попал в прошлое, нужны мои навыки работы в автокаде? Тут до компьютеров с автокадом как до Луны пешком. Я, конечно, знал о многих исторических событиях этого периода, спасибо форумам альтернативщиков, на которых любил зависать, и это могло мне пригодиться.

Вновь обведя комнату взглядом я увидел в углу умывальник и небольшое зеркало рядом с ним. С большим трудом встав на ноги я, держась за стену, доковылял до него. Из зеркала на меня взглянула чужая, незнакомая физиономия, с чёрными кругами вокруг глаз и с замотанной бинтом головой. Вернее физиономия была очень даже знакомая, правда уже изрядно забытая и, как бы, не совсем чужая. Если убрать колер вокруг глаз, то из зеркала на меня смотрел я, такой, какой был четверть века назад. Ну хоть какая-то плюшка от моего попаданства.

В этот момент дверь в комнатушку открылась и, обернувшись, я увидел стоящую на пороге красивую девушку. Пикантности добавлял тот факт, что из одежды на мне были лишь трусы и повязка на голове.

– Ой, здрасти, – девушка мгновенно покраснела как маков цвет и выскочила за дверь.

– Вы, товарищ, одевайтесь. Там на табурете одёжка кое-какая, а я подожду, – сказала она из-за двери.

Присмотревшись, я увидел аккуратно сложенные на табурете, наполовину задвинутом под стол, вещи. Чёрные брюки, изрядно выцветшая гимнастёрка старого образца и странного вида ботинки, похожие на брезентовые. До стола дошёл я уже вполне уверенно. Штормило меня, конечно, как после хорошего подпития, но уже было терпимо. Одевшись, вновь проделал путь до двери и, открыв её, сделал приглашающий жест ожидавшей там девушке. Она быстро проскочила в комнатушку, разожгла примус и поставила на него чайник. В этот момент я почувствовал, что не могу говорить, потому что во рту всё пересохло. Видимо мой взгляд был настолько красноречив, что девушка протянула мне ковшик с водой. О, боже, какой это был нектар. Ничего слаще и вкуснее я никогда не пил.

– Спасибо, – чуть переведя дух, я протянул пустой ковш девушке.

– Не за что, – она пожала плечами, – сейчас чайник закипит и попьём чай. Да и покушать вам надо. Я тут бульон сварила, сейчас его тоже подогрею. Дядя Федя сказал, что вам пока только жиденькое можно, а то плохо может стать. Вы трое суток без сознания пролежали.

– А дядя Федя это кто? – чуть хрипло спросил я.

– Так это он вас из воды вытащил, – девушка оживилась, – мальчишки говорили, что чуть следом не нырнул, да успел ухватить. И как только смог на мостки вас вытащить? А сюда ему вас те же мальчишки помогли занести. Тут он вам голову и перевязал. Он это умеет. А потом за моим братом мальчишек послал, а тот мне велел сюда прийти и дяде Феде помочь. Я курсы медсестёр закончила и перевязки делать умею.

– А сам этот дядя Федя где? – спросил я.

– Так он в ОРС[4] с завхозом уехал по делам. Велел мне за вами присматривать. А брат придёт вечером после службы.

– Извините, девушка, а как вас зовут? А то неудобно общаться, не зная имени.

– Я, Татьяна, – девушка протянула мне свою ладошку.

– Михаил, – я аккуратно пожал тёплую ладошку, – Скажите, Таня, а где я вообще нахожусь и кто такой этот ваш дядя Федя?

– Так вы ничего не помните? – девушка слегка удивилась, – Вы на лодочной станции, а дядя Федя тут сторожем работает и живёт здесь же. Он утром рыбачить пошёл и увидел как вы тонете у самых понтонов. И голова у вас разбита сильно была. Он сам с костылём ходит, но как-то смог вас вытащить, и к себе в комнате разместил. Да велел помалкивать о вас и никому не рассказывать. А вы, наверное, как мой брат, в органах служите?

– В каких? – я аж поперхнулся.

– Ну, в НКВД. У вас вон и часы наградные, – Татьяна кивнула на мою руку с часами.

В этот момент закипел чайник и девушка отвлеклась на него, снимая с примуса и ставя подогреваться мисочку с, по-видимому, обещанным бульоном. А я невольно залюбовался ей. Простенькое ситцевое платье в горошек подчёркивало её стойную фигуру, а белые носочки с туфельками вызвали улыбку. Перехватив мой взгляд, Таня засмущалась.

А потом мы пили чай. Хотелось бы сказать, что пили вкусный чай, но, увы, тот напиток, который мы распивали, чаем назвать мне, избалованному действительно хорошим чаем, было затруднительно. Спасали вкус добавленные в заварку травы. Душица, зверобой и лист смородины сделали наш напиток скорее отваром трав, не лишённым, однако, своей прелести. Давненько я такое не пил, да ещё из металлической кружки. Несколько небольших кусков сахара, лежащих на блюдце, подсластили наше чаепитие. Я аккуратно, чтобы не обжечься о край кружки, отхлёбывал чай и смотрел на девушку. Татьяна налила чай в блюдце и, держа её в одной руке, другой макала в него маленький кусочек сахара и, откусив от него своими идеально белыми и ровными зубками, запивала парящим напитком. Сахар, кстати, был намного вкуснее того, что я ел в 21ом веке. За чаепитием я аккуратно пораспросил девушку. Ну что можно сказать? Сейчас действительно 18 августа 1938 года и я действительно нахожусь в родном городе Белорецке. После чаепития девушка быстро помыла кружки под умывальником и засобиралась домой, пообещав ближе к вечеру прийти меня проведать. Сказала только, что брат и дядя Федя просили меня не выходить из комнаты, если в их отсутствие я встану на ноги.