Страница 26 из 85
Договорить я не успел. Туман по правую сторону от гондолы вдруг взорвался грохотом и огнем. Я едва успел поднять Щит перед тем, как окна рубки брызнули стеклянным крошевом, и обшивка снаружи застонала от пуль. Аэроплан – неожиданно громозкая машина с двумя рядами крыльев, расположенными друг на другом – вынырнул из облаков, напоследок ударил по гондоле чуть ли не в упор – и тут же ушел куда-то вниз. Но за ним следовали еще несколько – два или три разом, строча из пулеметов. Свинцовый дождь прошелся по рубке, с одинаковой легкостью кроша и приборы, и стекла, и человеческую плоть – и все мои надежды на удачный исход рухнули окончательно.
Вместе с усатым генералом.
То ли из самонадеянности, то ли от самого обычного недомыслия, его превосходительство не успел закрыться Щитом или Латами и теперь лежал на полу, уставившись куда-то в сторону двери остекленевшим взглядом. Судя по стремительно расползающейся по полу луже крови, в него угодило не меньше десятка пуль – и исход был, в общем, очевиден: даже трети подобных ран вполне достаточно, чтобы убить человека. Окончательно и бесповоротно.
Даже Одаренного четвертого магического класса.
Немногословному придворому и графу Покровскому повезло больше: похоже, ни одного из них даже не задело. А вот капитану явно досталось. Он каким-то чудом удержался на ногах, но скорее цеплялся за штурвал, чем управлял дирижаблем. “Петр Великий” стонал, то и дело вздрагивая – но пока еще сохранял курс и как будто даже понемногу набирал высоту. Когда гул аэропланов чуть стих, я все-таки рискнул скинуть Щит и набросил на себя самую простенькую магическую броню – чтобы подойти поближе к приборам.
– Ваше высокородие…
В ответ капитан пробормотал что-то нечленораздельное и вдруг принялся медленно заваливаться набок. Не падал, а именно оседал, до последнего цепляясь за штурвал окровавленными пальцами. Я успел лишь кое-как подхватить беднягу и кое-как опустил на пол, повернув лицом к себе.
– Не надо… я в порядке, ваше сиятельство, – простонал он, вытягивая дрожащую руку к рукояткам сбоку. – Держите курс… вот рули высоты… остальное вам едва ли поможет.
Я молча кивнул и взялся за штурвал. Не знаю, куда подевалась вся команда, но почему-то никто не спешил сменить меня за управлением сложной и безумной дорогой воздушной машины. То ли все офицеры были заняты в машинном отделении или еще где-нибудь, то ли немецкие пулеметы прошлись по всей гондоле. Из кают-компании слышались ругань и крики – кажется, я даже разобрал голос Гижицкой среди прочих – но мне пока что хватало дел и здесь.
Придворный с Покровским были уже совсем плохи. Похоже, ни одному из них еще не приходилось участвовать в настоящем бою: реакция у обоих оказалась неплохая, так что Щиты они подняли вовремя – но теперь, похоже, понятния не имели, что делать. И поэтому просто бестолково топтались по рубке, глазея то на меня, то на покойного генерала, то друг на друга.
– Ну же, не стойте столбами, милостивые судари! Вы – пройдите в кают-компанию и постарайтесь успокоить людей… и потом отправьте сюда хоть кого-то из офицеров. А вы, – Я кое-как вывернул шею, пытаясь зацепить взглядом придворного, – помогите, наконец, капитану. Нужели не видите, что он истекает кровью?
Как ни странно, моя гневная и не слишком-то учтивая речь подействовала: Покровский тут же бросился к двери и через мгновение скрылся за ней. Я сильно сомневался в его способности прекратить панику вместо того, чтобы навести ее еще больше, но теперь его сиятельство хотя бы был при деле.
Придворный, как ни странно, держался лучше: опустился на пол рядом с подстреленным капитаном и принялся накладывать плетения. Медленно, неторопливо – но как-то надежно и, пожалуй, даже уверенно. Опыта в подобных делах ему явно не хватало, зато сил оказалось предостаточно: формально по магическому классу придворный мне ничуть не уступал, а талантов и исцелении, похоже, имел даже побольше. Не то, чтобы я тут же перестал беспокоиться за жизнь командующего “Петра Великого” – но и умирать тот все-таки пока не собирался.
Впрочем, и помогать мне – тоже. Капитан неровно сидел, закрыв глаза и упершись лопатками в изрешеченную немецкими стволами стену рубки, и лишь едва слышно постанывал и хрипел – похоже, одна из пуль пробила легкое. Не самая страшная рана для сильно Одаренного – и все же его высокородие выбыл из игры.
И явно надолго – а никто из офицеров что-то не спешил занять его место и принять, наконец, командование дирижаблем.
– Ваша сиятельство… теперь все в порядке? – жалобно поинтересовался придворный, на мгновение отрываясь от ран капитана. – Вы ведь умеете упавлять этой штуковиной?
На мгновение мне захотелось сказать правду – но это явно было бы не лучшим вариантом. Особенно сейчас.
– Разумеется. Тут все почти как в машине. Вот штурвал, здесь приборы… – Я взялся за рукоятку руля высоты. – В общем – ничего сложного.