Страница 12 из 16
Глава шестая
Учитывая раннее время, корчма встретила казака тишиной и безмятежностью. Дверь довольно просторного дома хоть и не была закрыта, но и снег с лестницы никто не откинул. Видимо, корчмарь решил, что если кому-то очень надо «причаститься», то и сугроб на пороге преградой не станет. Не большие паны сюда ходят, а у него руки не казенные, чтобы перед каждым тропинку прочищать. И, судя по натоптанным следам, был прав — в самом деле не мешало. А для более аккуратных, в углу, у входа стоял обшарпанный березовый веник — обмести валенки, чтобы не отмокали в тепле.
Из широких сеней в кабак вело две двери. Та, что справа, оказалась запертой, зато вторая легко качнулись навстречу, выпуская изнутри какого-то растрепанного, пьяненького мещанина. Встретившись взглядом с его осоловелыми глазами, Нестор на всякий случай прижался к стене, давая гуляке дорогу. Тот пробормотал что-то, прошел мимо… а еще через мгновение снаружи донесся глухой звук падения и невнятная брань.
Пустое. Зима умеет мягко постелить. А что уже светает, то и вечный сон повесе не угрожает — через час-два кто-нибудь будет проходить мимо, да и поднимет, если сам к тому времени не придет в себя на холоде.
Шагнув в сизое облако, вырвавшееся в сени, Нестор оказался в широком зале, слабо освещенном несколькими масляными светильниками, с едва теплившимися, прикрученными фитилями в углах помещения и в простенке между двумя окнами. Еще один — больший и яркий горел над шинквасом, за которым, положив голову на выскобленную крышку прилавка, дремал хозяин заведения. Или кто-то из помощников. Хотя, судя по большой, лоснящейся лысине, это и был Лейба.
В зале, из посетителей находилось только двое мужчин, одетых в жолнерские, темно-синего цвета жупаны и с саблями у пояса. На столе перед ними стояли миски с едой, а вот куманца или штофа с водкой не было. Только две пузатые глиняные кружки, из которых они время от времени запивали еду. Жолнеры ели торопливо, очевидно, спешили. К гадалке не ходить — гонцы. Куда и от кого? А черт их тещу знает. Не все ли равно?
— Доброе утро, гостей принимаете? — подошел к шинквасу Нестор.
Шинкарь поднял голову, похлопал глазами, присматриваясь оценивающе, а потом кивнул:
— Выпить? Поесть? Что пан запорожец хочет?
Вот, чертов сын, сразу узнал низовика. Что значит опыт.
— Чарка с мороза не повредит, — степенно пригладил усы Нестор. — Это само собой. Но и от горячего не откажусь.
— Сегодня еще не готовили… — развел извинительно руками Лейба. — Могу разве похлебку разогреть? Или ухи… Хорошая уха. Наваристая. Одна гуща осталась. Есть еще немного тушеного мяса и подливки. Но если пан казак очень сильно голоден, то можно с десяток яиц поджарить на солонине.
— Годится, — невольно проглотил слюну Нестор, потому что последний раз ел по-настоящему дней пять назад в зимовнике Ивана Сыча, а дальше уже питался тем, что было в торбе, слегка разогревая хлеб и буженину на костре.
— Что именно? — переспросил трактирщик.
— А вот все, что сказал, все и неси. Яиц десяток. Солонины и лука не жалей! Водки рюмку… уточнил Нестор и видя, что корчмарь не торопится, вытащил из-за пояса талер и положил на шинквас. — Хватит?
Шинкарь ловко смел ладонью серебряную монету, расплылся в приветливой улыбке и громко закричал: — Ривка! Разогревай уху и подливку! Юзек! Бегом в курятник! Десяток яиц принеси!
Затем повернулся к Нестору:
— Прошу, пана казака, садиться за стол… Сейчас все будет… И трубку выкурить не успеете. От Лейбы еще никто не ушел трезвым и голодным.
Жолнеры мазнули глазами по новоприбывшему, но, вероятно, не увидели ничего для себя интересного, потому что безразлично отвернулись и продолжили орудовать ложками.
Шинкарь не обманул. Нестор только повесил кожуха на вбитый в стену крюк, устроился поудобнее и вытащил из-за голенища ложку, как худощавая, черноглазая девчонка, с еще заспанным лицом, поставила перед ним пол каравая, рюмку, графин с водкой и миску дымящейся ухи.
— Приятного аппетита…
— Спасибо.
— На здоровье… Пан казак разрешит? — не дожидаясь согласия, Лейба присел на скамью напротив.
— Пан здесь хозяин… — пожал плечами Нестор, наполняя рюмку. — Выпить за компанию могу предложить. Но ухой не поделюсь…
Шинкарь улыбнулся, показывая, что оценил шутку, а потом продолжил:
— Не будет ли наглостью с моей стороны поинтересоваться, по какому делу пан запорожец заглянул Смилу? Или тоже, как они… — мотнул головой в сторону жолнеров, — проездом?
Прежде чем ответить, Нестор выпил полрюмки, занюхал корочкой и медленно, чтобы не обжечься, отхлебнул несколько ложек ухи.
— По делу… И уже знаю, что пана сотника нет в городе. Но мне и писаря хватит.
— Угу… — кивнул Лейба. — А что наш писарь раньше чем в полдень в управу не ходит, тоже знаете?
— Что поделать? — пожал плечами Нестор и снова принялся за уху. Она действительно была выше всякой похвалы. Густая, как кулеш, наваристая. В меру приправлена специями. Не оторваться.
Лейба подождал немного, не отвлекая, а потом продолжил.
— Не смею спрашивать… Пан казак прибыл к нам прямо из Сечи?
Короткий кивок.
— Ого… Это сколько же пан в пути?
— Как раз на Екатерины уехал… — Нестор ответил, потому что как раз наливал себе водки во второй раз и рот не был занят.
— Азохен вей… Три недели… — всплеснул руками иудей. — Это-это… О, тогда пусть пан запорожец кушает, и внимательно послушает, что Лейба хочет сказать.
Нестор кивнул, давая знак, что готов выслушать.
— Если пан казак найдет за поясом хотя бы еще один талер, то Лейба подскажет, как его использовать с пользой и удовольствием.
Нестор самими глазами повторно показал, чтобы шинкарь продолжал, подсовывая к себе поближе тарелку с большими кусками мяса в ароматно дымящейся подливке.
— До обеда еще добрый кусок дня скоротать надо, а пан казак, как я понимаю, в Смиле никого не знает?
Нестор и это подтвердил кивком. Потому что с набитым ртом не мог бы произнести ни слова, даже если бы захотел.
— Вот… И как пан казак хочет убить лишнее время?