Коррекция (Йеллоустоун)

– Правильный человек, – одобрила Ольга, – жаль, что погиб. А разве у вас наркотики продавались свободно?

– А разве можно ограничивать людей? – удивилась Джейн. – Таким, как я, не продали бы чего-то по-настоящему сильного, но если больше двадцати одного года, то можно всё. Когда научились снимать зависимость, убрали и все ограничения. Пробуют все, подсаживаются только придурки. Послушай, ты говорила, что погибнет растительность. Это из-за морозов?

– По-разному, – ответила Ольга. – В тропиках многие растения погибнут из-за недостатка света, а если ударит мороз, то и из-за него тоже. Нам это объясняли на биологии. А у нас деревья спят и нехватка света сильно не скажется, вот длинная зима убьёт двадцать процентов хвойных и треть лиственных деревьев. У кустарников отомрёт верхняя часть, потом начнут расти от корня. Лягушки, тритоны и рыбы в большинстве выживут, особенно в мелких водоёмах, которые быстро промёрзнут. Может быть, сохранится и животная мелочь, но крупные животные погибнут. Пойди отнеси чай, Сергею будет приятно. Не хочешь? Тогда пойдём вдвоём. Возьми печенье, оно ещё из старых запасов.

– Пришли навестить болящего? – спросил Сергей девушек. – Что это ты, хозяйка, расщедрилась на печенье?

– Это тебе подарок за сделанную запись. Сегодня её показывали старшим классам. Там и Джейн была в обнимку с Олегом. Но извержение, конечно, класс!

– Это получилось случайно, – смутилась Джейн. – Был сильный толчок...

– На какой скорости вы оттуда удирали? Пейзаж так мелькал, что рябило в глазах. Наша училка высказалась, что за эту съёмку безумцу, который её сделал, нужно поставить памятник. Меня почему-то терзает подозрение, что для таких съёмок ты со своей кабинетной специальностью не самая лучшая кандидатура. Колись, сам туда попёрся?

– Зато спас Джейн, и у тебя теперь есть сестра, – сказал Сергей, забирая у неё чай. – Положите печенье на столик.

– Ладно, безумец, – сказала Ольга, – государственная премия и невеста – это неплохая компенсация за два пулевых ранения. Ешьте печение, а я отдохну после школы.

– Ты сегодня собираешься домой? – спросила Лида, зайдя к мужу в кабинет. – В секретариате уже нет никого, кроме дежурного. Я ждала звонка...

Алексей сидел за столом, откинувшись в кресле, и выглядел очень уставшим.

– Извини, – сказал он. – Конечно, сейчас пойдём. Суматошный день: слишком много всего случилось, поэтому немного устал.

– Да, я заметила. Весь день наши работники носились, как наскипидаренные. И почты было больше обычного. Но меня это не коснулось. Я пошла одеваться и буду ждать внизу. Не задерживайся, а то вместо меня увидишь снегурочку. Смотри, как метёт.

Спустившись, он увидел ждущую в вестибюле Лиду.

– Слишком сильная метель даже для моей любви к снегу, – сказала она, кивнув на снежную круговерть за окнами. – Решила подождать тебя здесь.

– Давай руку, – отозвался он, протягивая свою, – а то унесёт. Снег становится проблемой. Снегоуборочная техника не справляется, и не видно конца этим снегопадам.

До стоявшей в полусотне шагов машины добежали уже облепленные снегом.

– Быстрей, Коля! – сказал Самохин шофёру, – а то весь этот снег растает. Намокнем сами и намочим машину. Сейчас почти нет транспорта.

– Не имею права, Алексей Николаевич! – отказался тот. – Наоборот, из-за плохой видимости поедем медленней. А снег с вас отряхнёт Валентин.

Он не разгоняясь поехал к выезду из Кремля, а телохранитель перегнулся через сидение и помог им очистить одежду. До дома ехали вдвое дольше обычного. Видимость не превышала пятидесяти метров, поэтому шофёр сильно не гнал и включил навигатор.

– Позвони Лене, чтобы сегодня не приходила, – сказала Лида, когда вошли в квартиру. – Не стоит ей мотаться по такой погоде, я и сама прекрасно приготовлю ужин.

Она быстро заварила чай и пожарила яичницу с грибами, после чего поели и ушли в гостиную на диван.

– Что у вас сегодня случилось, что все так носились? – спросила Лида. – Хорошее или наоборот?

– Было и хорошее, – ответил он, – но, вообще-то, сегодня страшный день. Когда-нибудь его будут поминать наряду с извержением минутой молчания. Если сегодня погибло меньше людей, чем от Йеллоустоуна, то ненамного.

– Война? – спросила она.

– С одиннадцати часов утра до часу дня наши спутники зафиксировали мощные вспышки, которые просветили пылевой слой. Их было около сотни на территории Индии и в два раза меньше в Китае. Мощность зарядов, по нашим оценкам, составила от ста до трёхсот килотонн. Мы сделали запросы по выделенным каналам, но ни индийцы, ни китайцы на них не ответили.

– И что теперь?

– А чёрт его знает! – ответил муж. – Скорее всего, следует ожидать наплыва беженцев из Китая. Мы привели в полную боеготовность все войска в районе границы. Приказ один: никого не пускать на нашу территорию. Выбор средств на усмотрение командования. Они все обречены и в скором времени умрут, вот пусть и делают это на своей земле!

– Тяжело? – спросила она, взяв его руку в свою.

– Гораздо тяжелей, чем я думал. Кто-то сказал, что гибель одного человека – это трагедия, а миллионов – статистика. Его бы на моё место! Легко быть добреньким, попробуй одним росчерком пера лишить жизни миллионы людей! Я понимаю, что должен так поступить, но чувствую себя мерзавцем!

– Что ещё случилось? Ты сказал, что было что-то хорошее.

– На фоне этой войны всё остальное выглядит мелким. Кое о чём ты должна была слышать в секретариате. Детей из Японии вывезли, поэтому сейчас вывозим с дальневосточного побережья рыбу и оленей.

– Нет, не слышала. С оленями понятно, а что за рыба?

– В прошлом году выгребали на Дальнем Востоке всю рыбу, до которой смогли дотянуться. Всё это морозилось и хранилось на побережье в термоконтейнерах. Сейчас перевозим по железной дороге вместе с мороженными оленьими тушами вглубь страны. Население с побережья будем убирать. Оставим только самый минимум, чтобы присматривать за городами, и охрану границ с Китаем. Слишком упали температуры и очень сильные ветра. Незачем мучить людей, если их есть куда переселить. Беженцы, кстати, пошли валом. Это пока не американцы, а выгнанные из ФРГ, Франции и некоторых других стран. Хотя попадаются и те, кого не выгоняли. Находятся умные люди, которые трезво оценивают обстановку и рассчитывают укрыться у нас. А на подходе вторая волна. Вот в ней будут уже американцы и часть брошенных англичан. Поляки не хотели пропускать их через свою территорию, но немцы чем-то пригрозили. Им не улыбается задерживать беженцев у себя. Есть ещё две новости. Болгары решили обойтись своими силами. Просят только поставить им нефть и помочь с производством БВК. Естественно, мы им поможем. Ну и договорились по всем вопросам с бразильцами. Детей уже начали доставлять, а скоро приедут и их специалисты. Документацию по реактору им отправили, пусть изучают.

– А девушки от них будут?

– Присылают бразильцы девушек, как и все остальные. Мы больше не возьмём детей, эти последние. Я имею в виду специально и большими партиями. Если придут с беженцами, отказа не будет.

– А что у тебя есть такого, о чём я не знаю?

– Сегодня было на удивление много самых разных хозяйственных вопросов, которые вынесли на правительство. Принято решение о строительстве большегрузных экранолётов. Это те же «Ковчеги», только грузовой вариант. Очень сложно очищать все железные дороги и автострады. Построим дополнительные реакторы, а при наличии энергии это самый удобный в теперешних условиях вид транспорта. Полностью от дорог не откажемся, но будем использовать только тогда, когда без этого трудно обойтись.

Прозвучал вызов коммуникатора. Звонил министр иностранных дел.

– Извините за то, что беспокою так поздно, – сказал он. – По одному из выделенных для Штатов каналов пришёл вызов от командующего американским седьмым флотом вице-адмирала Гарри Крейга. Со мной он разговаривать не захотел, просит соединить с вами.