Вскрывая душевные раны

— Я доложу капитану, что Вы очнулись. Он просил меня об этом.

— Так, условимся на том, что ты можешь обращаться ко мне на «ты», — тут же сказала я. И так достаточно персон, обращающихся ко мне с дурацкие уважением, это напоминает мне извечные уроки этикета от госпожи Хаякавы в доме Кучики. Хаякаву я люблю, а этикет — не очень. Ибо весь этикет сплошь и поперёк говорит о том, что женщина — низшее существо, ей надо молчать, скромно улыбаться, выворачивать свои кости под строго определёнными углами, если она хочет что-нибудь сделать, и прочее, прочее. — В конце концов, чем ты хуже Рукии или Бьякуи? — решила дополнить доводами моё предложение я. Абараи, кажется, смутился. — И капитан Унохана знает, что я в порядке. Она вколола мне анестетик, из-за чего боли я пока не чувствую да и двигаться нормально не могу. Поэтому наше знакомство и вышло весьма комичным, — напоследок я мило улыбнулась. Ренджи покраснел ещё больше.

Что он вообще себе там в мыслях представляет? Из-за чего он весь красный, как его волосы?

— Я… как бы… ну… — начал мямлить он. — Я говорил о своём капитане…

— М? — я вскинула брови. Он смутился из-за того, что его капитан просил его меня проведать и посмотреть, что со мной? Но…

Стоп…

— Стоп, — уже вслух сказала я. — Твой капитан ведь…

— Капитан Кучики, — ответил Абараи.

— Хм…

Ну, догадаться было не сложно. Он сидел с ним в палате, он с ним прибыл в мир людей, чтобы забрать Рукию. Но…

Бьякуя просил его узнать обо мне? Ну, может, и это было не удивительным.

Что-то приятное разлилось по телу от моего сердца. Даже рана перестала болезненно тянуть, постоянно напоминая о себе. Кажется, я лежу сейчас, улыбаясь как самая распоследняя дурочка. Поэтому я поспешила отвернуться от Абараи, прикрываясь волной волос. В голове всплыли слова: «Выздоравливай, моя леди». Это мог быть только он. Только он меня так называл. Я восприняла это как бред воспалённого от боли сознания, но что если?..

Я непроизвольно взглянула на перебинтованную руку. Он был здесь? Был в моей палате? Он держал меня за руку? Может спросить у него? Хотя он вряд ли ответит.

— Ренджи…

— А? — тут же ответил парень. Я повернула голову вновь к нему.

— Твой капитан ведь был ранен… — типа «издалека» начала я. — Как он?

— Говорит, что ещё два дня назад всё зажило и что капитан Унохана не позволяет ему выйти отсюда, — усмехнулся Ренджи. Два дня? Что значит два дня?

— А сколько… я тут лежу? — спросила я. Неужто я проспала три дня? Я что побила рекорд Киске? Да ладно, кому скажешь — никто не поверит.

— Ну, если считать сегодняшний день…. — он задумался. На его лице отобразился сложный мыслительный процесс. Он что, не может сложить два и два? — Неделю уже как.

— …

Неделя… это ведь семь дней…

Я лежу тут… неделю?

— Госпожа Ура… — я гневно зыркнула на него. Он, что, тупой? — Нацуми… — тут же правился он. — Мне нужно идти. Если я понадоблюсь, можете… можешь снова спикировать на пол, и я тут же прибегу.

Он улыбнулся и вышел из палаты.

Да уж… неделя.

Остаток дня я провела, не двигаясь, в постели. Ренджи ушёл, я ожидала, что после его благой вести Бьякуя прискачет ко мне (шучу, конечно, я думала, что он хотя бы заглянет, чтобы разозлить меня или, например, кинуть свой ледяной взгляд), как-никак, это я ведь его жизнь спасла от безумного белобрысого эльфика, но его не было. Ханатаро оповестил мою команду рёка о моём сознательном состоянии, и через полчаса все они уже были здесь.

Да, я точно не в раю. Иначе, что тут делает Ичиго?

Я с удивлением подметила, что Исида, Чад и Орихиме были в нарядах почти тождественных тем, в которых они прибыли сюда. На мой немой вопрос в глазах, Садо и Иноуэ указали на светившегося гордостью Исида и преподнесли наряд и мне.

— На твоей одежде не было орнамента, и поэтому я сделал её абсолютно идентичной, — улыбался парень, единственный, кому было плевать на всякие «выкания» к людям, старше него на добрые десятки лет. Я пожала плечами, одежда и правда была похожа, я бы даже не отличила её от настоящей, если бы не одно «но». Кимоно было красным, а хаори белым.

Мы поговорили о случившимся, об Айзене и его мотивах. Я рассказала парочку историй из моего прошлого, о тех временах, когда мне доводилось контактировать с этим малоприятным человеком, избегая информации о том, что он сделал, и из-за чего Киске изгнали из Сейрейтей. Они считали, что причиной стали якобы незаконные гигаи, ведь так им сказал Айзен, я же просто ответила, что «всё не так просто» и уточнила, что эти гигаи он доизобрёл уже после вынесения вердикта Совета 46. Правду естественно я им не собиралась рассказывать, пусть это сделает Киске.

Разговор зашёл о моих ранах и о том, что рёка собирают вернуть завтра утром в мир людей. Судя по всему, меня к этой группе лиц не причисляли.

— Брат сказал, что ты останешься здесь, со мной, — Рукия, удивившись, что я ничего не знаю о своей судьбы, странно посмотрела на меня своими большими лиловыми глазами. Я подняла бровь. С каких пор это недоразумение в кенсейкане решает что-то за меня? Я, конечно, не собиралась спотыкашки бежать обратно в магазин брата, я и так еле села, чтобы не разговаривать лёжа с друзьями. Но что значит «останусь здесь»?

Этот вопрос я задала Рукие.

— Я точно не знаю, но думаю, что это значит, ты останешься здесь в качестве синигами и будешь жить… — неуверенно проговорила она. Я впала в каплю.

Да, по плану я должна была остаться здесь, но я всё ещё сомневалась. Мир людей, конечно, не был мне по душе от слова «совсем», но я не могу вот так просто бросить Киске. Этот придурок же и шагу ступить не может без идиотской выход…

— И Урахара-сан не только не сопротивлялся, но и первым предложил эту идею, — прервал поток моих мыслей Ичиго. И тут я взорвалась.

— ЧТО ЗНАЧИТ ПРЕДЛОЖИЛ?! ДА Я! ДА ОН! ВЫ ЧТО, РЕШИЛИ…

Но и моего взрыва надолго не хватило. Резкая боль пронизала всё тело, я схватилась за рану под сердцем и, искривив лицо, вскрикнула от боли. Рукия в ужасе тут же подскочила ко мне, распахивая мою рубаху. Благо хоть я от живота до шеи была перемотана бинтами, а то бедные ребята в обморок бы грохнулась от смущения.

Я взглянула вниз туда, куда испуганно смотрит Рукия. Её зрачки дрожали от ужаса и страха, а руки немного потряхивало. За своей хоть и не большой грудью я ничего не разглядела, да к тому же я прижимала ладонь к ране. Я тут же отодвинула её, морщась от нарастающей боли и взглянула на руку. Она вся была в свежей крови. Только сейчас я почувствовала металлический солоноватый тонкий запах, наполняющий палату.

— РЕНДЖИ!!! — закричала в страхе Рукия, вызывая парня с противоположного конца коридора. Её ультразвук мог не услышать лишь глухой, да и тот бы с вопросом посмотрел на неё, почувствовав звуковую волну. Какая же она была громкая.

В палате тут же показалась непонимающая морда лейтенанта. Он скучающе окинул взглядом ребят, ища Рукию.

— Что е… — договорить он не успел, так же шокировано глядя на стремительно пропитывающиеся кровью бинты. — Я за капитаном Уноханой!

И он ушёл в сюмпо, выскочив из палаты. Я обессилено легла на спину, сжимая рукой рану. Рукия обеспокоенно смотрела на меня. В её больших глазах я видела своё белеющее лицо, что заставляло меня тоже волноваться.

Через пять секунд в дверях уже появилась Рецу вместе с Ренджи. Женщина мигом выпроводила всех из палаты, вколола мне ещё обезболивающего и принялась останавливать кровь. До моего мутнеющего сознания уже не доходили её слова и действия, я вновь провалилась во тьму, ощущая пульсирующую рану под своим сердцем как никогда остро.

Все ощущения повторились вновь, будто бы я опять проспала неделю. Надеюсь, что это не так.

Пока я приходила в себя, я слышала шум на заднем фоне. Словно бы кто-то пытался поймать волну телевизора, и сквозь шипение хоть и раздавались голоса актёров, но смотреть было невыносимо.