Страница 48 из 89
Одну из четырёх самочек я назвал «Сакурой» из-за того, что у неё перья были розовато-красные, ещё одна стала «Кушиной» из-за идеально-бордового цвета оперения без каких-либо пятен или переходов. Более оранжевой, с чёрными пятнами на кончиках крыльев и хвоста, я дал имя «Курама». Алиса только похихикала, когда я ей сказал.
Последней самочке я сначала хотел дать имя «Фоукс», но на Фоукс она была совсем не похожа, так что стала «крапинкой» Флэк — это имя предложил Снейп-сенсей. У Флэк был интересный «рябенький» окрас: шея, голова и хвост — красные, а вот на грудке и крыльях малиново-серые перья в белый расходящийся «горошек» и с чёрной окантовкой. Причём начинались крапинки с мелких «веснушек», а заканчивались довольно крупными «горошинами».
Песня Сида была оттенена странным беспокойством и тревогой. Нам навстречу вылетела Сакура. Она, кстати, была приветлива со Снейпом-сенсеем, который всё мечтал о слезах феникса и никогда не забывал взять с собой орехов лещины, чтобы прикормить «странной вкусняшкой» моих деток. Естественно, что почти всё доставалось девчонкам. Но ни одна из них ещё не плакала, впрочем, мы предположили, что появление слёз, как и яд акромантулов, связано с половозрелостью.
Сакура покружила над нами и выдала очень необычную песню о том, что в Лесу появились странные звери из чужого мира.
— Что случилось? — посмотрел на меня Снейп-сенсей. — Я ощущаю, что Сакура волнуется… но язык фениксов мне всё же недоступен.
Я сконцентрировал чакру перед собой и создал огненный всполох в форме цепочки иероглифов. Учился этому долго, но зато теперь получалось создавать буквы, знаки и рисунки для обмена информацией с сенсеем, чтобы не возвращаться в человеческую форму. Хигэканэ как-то упоминал, что посредством Фоукс может подавать сигналы, типа её перья появляются и горят, я взял это на вооружение и соединил с наложением хенге на предметы. Впрочем, всё равно освоил эту «технику общения» относительно недавно. На этот способ общения посматривал Сид, но пока у него не получалось ничего, кроме просто послания горящих перьев. Он «узнавал» меня и в человеческом обличии, пытался со мной «разговаривать». Иногда нашим «переводчиком» был Киба, который вполне понимал, о чём поют фениксы.
— Значит, странные звери… — прочёл моё послание сенсей и сжал в руках палочку.
— Какого хрена?.. — выдавил Снейп-сенсей, переглянувшись со мной.
Я вернулся в человеческую форму, всё же по земле «прокрасться» к неизвестным монстрам, которых перепугались мои детёныши, было сподручней, тем более, что Сид носился сверху, показывая дорогу, а остальные распевались возле «чужаков», сигнализируя, где они находятся.
— Я тоже ничего не понимаю, сенсей, — прошептал я, подавив желание сделать жест рассеивания иллюзии.
— Но как-то же они здесь очутились?.. — снова покосился на меня сенсей.
— Вряд ли получится у них спросить…
— А ты попробуй… Фениксы ближе к животному миру… Ах да, ты пока не сможешь этого сделать, — прошептал Снейп-сенсей и потёр переносицу.
— А они точно настоящие? — тоже прошептал я. — Вдруг нам кажется?
— Одновременные галлюцинации? — хмыкнул он. — И у фениксов тоже?
— Да, вы правы, сэр, — я почесал макушку. — Тогда, попробую… э… установить контакт.
— Да, вожак — это явно твой приятель, — буркнул Снейп-сенсей. — Будь осторожней, Гарри. Всё же они очень своенравны…
— Я всё ещё девственник, сэр, — не удержался от подколки я.
Сенсей закашлялся, и «пришельцы» заволновались, сбившись в кучу. Чётко вспомнился тот случай, когда я увидел Знак в тот день, когда пригласил Сьюзен на бал. Танцующие единороги… Похоже, что с их стороны это было не просто так.
Осторожными шажками я дошёл до небольшой полянки между гигантскими деревьями. Все заволновались и начали ко мне принюхиваться, а лес умолк.
— Привет… — поздоровался я.
От белого стада отделился крупный коняш с тонким шрамом на боку, тихо всхрапнул и ударил копытом.
— Хацуюки… Это же ты? А это я, Гарри… Помнишь меня?.. Как же вы сюда попали?..
Глава 2. Возможности
24 декабря 1995 г.
Мир Чёрных Пещер
И всё же я фигею… Ньют Скамандер в своей «наиболее полной энциклопедии магических существ» явно не описал и половины из скрытых возможностей единорогов!
Я, конечно, подозревал, что Хацуюки не зря пасётся возле эльфэука, всех оттуда гоняет и чуть ли не листики пересчитывает. Мы с парнями даже как-то придумывали и предполагали насчёт того, что дерево может стать вроде переходом в «мир фэйри», но это было что-то в порядке бреда, так что всерьёз я это не воспринимал.
Мой хорошо знакомый коняш, которого я много лет назад, когда учился на первом курсе Хогвартса, спас от нападения Квиррелла, одержимого Волдемортом, узнал меня и разрешил себя погладить. Даже к Снейпу-сенсею единороги отнеслись пусть настороженно, но вполне благосклонно. По крайней мере, не пытались напасть.
Я насчитал, что в Чёрные Пещеры перебралось двадцать четыре единорога. Сам Хацуюки, типа вожак, четырнадцать взрослых кобылиц и девять жеребят. Жеребята были трёх возрастов: совсем маленькие, золотистые и тоненькие, явно рождённые совсем недавно, таких было двое, четверо годовалых и три двухлетки, уже сменившие золотой цвет на серебряный, но в белоснежный ещё не перелинявшие.
Когда я спас Хацуюки, ему было года четыре всего: уже был белым, как первый снег, но рог тогда только-только начал нарастать, я даже мимолётно подумал, что он кобылица, пока кое-кто своими причиндалами не засверкал.
Сейчас мой коняш в самом расцвете: он значительно крупнее жеребят и кобылиц, прям здоровяк. Сложно было сравнивать, так как в этой группе не было других самцов, да и в мире волшебников я Хацуюки рядом с другими взрослыми единорогами не видел, но мне показалось, что он очень крупный. Даже подумалось, а вдруг я ему вместе со всякими зельями ещё и «Костерост» скормил? Уже и не вспомнить подробности, да и темно было, а я торопился. Впрочем, может, это так магия эльфэука повлияла.
Рог Хацуюки достигал двух с лишним футов, тогда как у кобылиц он был вдвое короче, а у двухлеток только-только начало появляться сосредоточие на лбу. В этом единороги схожи с рогатыми змеями, у них тоже было «сосредоточие магии» — этот их знаменитый белый кристалл. Примерно в возрасте одного года у жеребёнка единорога появляется что-то вроде метки, оттуда ещё через три года начинает расти их волшебный рог. В отличие от рогатых змей, которые раз в два года сбрасывают свой кристалл, рог у единорогов один на всю жизнь. Впрочем, как говорилось в одной из книг Снейпа-сенсея по сбору ингредиентов, если срезать только половину рога у живого единорога, то со временем он восстановится и снова вырастет. Но единорог, лишённый рога полностью, умирает сам по себе, так как лишается сосредоточия магии. А может, всё дело в том, что не в силах «обломышем» контролировать магию в себе, это тоже могло быть.
Департаментом регулирования магических популяций к продаже допущены рога единорогов длиной не более шести дюймов с кончиком, чтобы было видно, что единорог не погиб от того, что у него забрали часть рога. Но Снейп-сенсей говорил, что продают и «серединки» без начала и конца, и неизвестно, сколько единорогов погибло от браконьеров. Всё же ингредиент весьма дорогой и необходимый в целительстве. В небольшом табуне, перебравшемся в Чёрные Пещеры, у четырёх кобылиц были наполовину обломаны рога. Всё же именно кобылицы страдают от браконьеров больше всех: они помельче, а если беременные, то, может, как-то тяжелее им даётся магия. Вроде куноичи, когда беременные, тоже чакру плохо контролируют…
После первого знакомства с новыми внезапно появившимися поселенцами Снейп-сенсей сделал мне наш «чудо-чай», благодаря которому я смог принять форму феникса. Сначала пришлось дозаправляться желудями, чтобы восполнить резерв чакры, а потом у нас с Хацуюки случился весьма занимательный «разговор». К человеческой речи это, конечно, имело небольшое отношение. Если сравнивать, то однажды в прошлой жизни я уже испытывал нечто похожее на эту магию «рассказа-иллюзии». Схожие «видения» были вызваны с помощью риннегана — ещё одного великого додзюцу мира шиноби.