Страница 49 из 89
Когда я-феникс пристально посмотрел на единорогов, то в моём красноватом диапазоне восприятия они буквально светились от магии, у жеребят магия стекалась к их «сосредоточию» — будущему рогу, а у Хацуюки в вихрях магии присутствовали вкрапления, отличные от магии остальных единорогов. Больше всего эти вкрапления были похожи на фон чакры, исходившей от Ключа мира, который был сделан с помощью крови Хацуюки.
Наш полумагический «разговор» с коняшем сильно меня вымотал, я потратил всю имеющуюся чакру, так что вернулся в человеческий облик и нашёл Снейпа-сенсея, он, чтобы нам не мешать, расположился у слегка обмелевшего лесного озерца. Из этого водоёма мы обычно брали воду для того, чтобы делать настойку эльфэука.
Рядом с сенсеем располагался здоровяк Окума с по-прежнему мелким Элмо. Акромантулы сами нас нашли. Элмо таскал сенсею листья, а Окума о чём-то расспрашивал, задумчиво постукивая жвалами и перебирая передними мелкими лапками — была у него такая привычка.
— Ну и что удалось выяснить? — спросил Снейп-сенсей, заметив меня.
Я подошёл ближе и учуял, что они запекают рыбу, в животе заурчало. После двух превращений есть хотелось со страшной силой.
— Хозяин Гарри голоден? — потёрся об меня мелкий. — Элмо может принести вкусных детёнышей летучих крыс.
— Спасибо, дружище, но я подожду, пока запечётся рыба, — усмехнулся я, подсаживаясь на бережок. — С единорогами, конечно, всё необычно вышло… Не помню, говорил ли я, но Ключ мира был создан на основе крови единорога.
— Нет, мистер Поттер, вы как-то упустили сей важный момент, — иронично заметил сенсей.
— Да… Тогда просто всё так совпало… Меня отправили на отработку с Хагридом, кто-то напал на единорогов…
— Да, ты смог спасти раненого единорога, Хагрид рассказал мне об этом, — кивнул Снейп-сенсей.
— Вот… Я как раз занимался тем свитком запечатывания… А кровь единорога… Именно она напомнила мне о ваших словах насчёт магии крови, и там было на самом деле много магии… Я чувствовал. Из-за того, что мы собирали слюну Кибы, у меня всегда с собой были банки, и я собрал, сколько смог. Когда делал печать фуиндзюцу, спонтанно родилось решение использовать эту кровь для привязки к миру… В ней сильна магия Жизни, и тут была такая пустыня, можно сказать. Я же растения высадил и всё такое…
— Кровь единорога весьма специфический ингредиент, — потёр подбородок сенсей. — Огромная целебная сила и жуткое проклятье на того, кто её использует…
— Я посчитал, что так как Хацуюки был ранен и истекал кровью, то если я её соберу… в общем, мы с ним практически договорились и она была отдана добровольно.
— Допустим, — кивнул сенсей. — Сейчас уже бесполезно об этом рассуждать, тем более у тебя всё получилось. Но всё же, как единороги оказались здесь?
— Не помню, чтобы об этом было написано в книгах, но единороги не оставляют следов, мы с ребятами как-то раз весной пошли по следу Хацуюки и как бы над землёй образовывалась твёрдая тропа, поэтому они могут ходить, не приминая траву, или даже по воде. Такая у них магия. Получается, что Хацуюки с помощью своей магии сделал что-то вроде прокола или тропы, чтобы попасть сюда. Он сообщил, что долго ждал и должно было быть какое-то объединение… Только раз во сколько-то лет можно пройти по такой тропе. Сначала магия была слишком слабой, так что ему пришлось ждать ещё один цикл, а в этот раз всё получилось…
— То есть не стоит ждать, что через дерево у Хогвартса сюда будут забредать кентавры, волшебники или другие создания? — хмыкнул сенсей.
— Нет. Похоже, что они ждали специального момента, а ещё все использовали свою магию, и Хацуюки упоминал о том, что «шёл по своим следам». Так что имеется явная связь между Хацуюки и Ключом мира. Их объединяет магия прокола, а он каким-то образом смог найти лазейку и привести сюда свой табун.
— Ты говорил, что когда ты был здесь впервые, то было похожее «лето», — снова потрогал подбородок Снейп-сенсей. — Сейчас, когда появились единороги, похожее время. Может быть, наши миры должны были каким-то образом повернуться друг к другу? Насколько я понял, в какой-то момент вы с Кибой переместились в подходящее измерение, в которое было легче всего переместиться. Скажем, по прямой, — сенсей начертил на песке прутиком два круга и соединил их линией. — Ты закрепил «дверь», и даже если наши миры расходятся или поворачиваются другими сторонами, мы попадаем в эту «дверь». Так работает каминная сеть: откуда бы мы в неё ни вошли, мы попадаем по адресу.
— А, я понял вашу мысль! — кивнул я, соображая, что это похоже на то, как я сам попал из мира шиноби в прошлое мира волшебников. — Хацуюки должен был сделать что-то вроде своей «двери» в момент нового сближения наших миров. Но у него не камин, а как бы аппарация. Или временный портал…
— Видимо, так…
— Он «рассказал» мне, что после того, как на него напали и ранили, весной его выгнали из стада. Его кровь пили, а может, это ещё и из-за меня, не могу сказать точно… Но Старый Единорог изгнал Хацуюки. Это вожак его бывшего табуна…
— Насколько я знаю, — хмыкнул сенсей, — самцы-единороги собирают возле себя кобылиц, сражаясь и изгоняя из табуна сыновей… Весна — время гона у многих животных, так что это могло быть никак не связано с тем, что ты его спас. Просто течение жизни.
— В общем, Хацуюки пошёл через лес и встретил меня и моих друзей, — пожал я плечами. — Мы шли сажать эльфэук как раз той весной. Он почувствовал от ростка что-то необычное и решил понаблюдать… — начал я переводить в словесный формат то, что показал мне своеобразными магическими мыслеобразами мой коняш. — А потом Хацуюки начал видеть сны о хорошем тёплом месте, где много еды и нет людей, которые нападают и хотят похитить магию. А ещё много полезной магии… И Хацуюки стал думать, как ему туда попасть. Не знаю как, но получается, что ему подсказала сама магия…
— Единороги чуть ли не самые древние магические создания, так что я не удивлён, — хмыкнул сенсей. — Рыба готова.
Мы перекусили, у сенсея с собой в свитке оказался ещё мясной пирог и пудинг, так что наелись до отвала.
— Хацуюки подрос и смог претендовать на место вожака, он отбил у Старого Единорога часть табуна, который захотел к нему присоединиться в путешествии в один конец, — завершил я рассказ. — Так что так они и оказались здесь: просто прошли сквозь прореху мира, её Хацуюки сделал своим рогом и магией.
— Видимо, всё-таки какой-то временный портал…
— Да, он сказал, что прореха закрылась очень быстро, одна из кобылиц испугалась и не прошла с ними.
— Ясно…
— Надеюсь, с церберами они поладят, — почесал я макушку.
— На единорогов никто из животных не нападает. Наверное, из-за проклятья их крови, — хмыкнул сенсей. — Только люди на них охотятся…
После всех дел мы с сенсеем поехали верхом на наших акромантулах до пещер церберов. А то Киба, который нас почувствовал, уже прискакал к лесу и бегал вокруг, подвывая от нетерпения. В деревья-то он не пролезал по причине своих размеров. Их, кстати, не смог превзойти ни один из его детей или внуков. Не сказать, что церберы мельчали, они всё равно были здоровые, просто, думаю, Киба получал больше магии и вообще был «богом», ему положено.
Между эльфэуков, довольно плотным частоколом растущих на границе леса, проходили только щенки и орфы помельче, типа той же Акари. Рыжая двуглавая псица была первой внучкой Кибы и Гин, и как с детства окопалась в колонии шнырков, соседствующей с церберами, так прямо все их повадки копировала. Акари была юркой, гибкой и не очень крупной, так что иногда она протискивалась в лес и выгоняла на равнину стрекачей, или просто, радостно тявкая, пыталась поймать летучих крыс.
В самом лесу было посвободней, имелись и поляны, и водоёмы, и трава была более стелющаяся и не такая здоровая. Ну и жёлуди мелкие щенки тоже с удовольствием трескали, раскапывая кладовые летучих крыс, или пытались поймать местную живность и лесных шнырков.