Грешники

Даже если бы в эту минуту я была способна говорить, я бы все равно не сказала ничего вразумительного. Потому что в моей голове вертится только одно слово, и в самой приличной своей версии оно звучит как «очушенно».

Глава 90

После в ванной, куда Стас еще пару раз подливает ароматный отвар и теплую воду, я снимаю с себя футболку, до самого носа заворачиваюсь в теплый, тяжелый и явно мужской халат, и выбираюсь в комнату. Где меня уже ждет настоящее королевское «ложе» на диване — подушка, и еще подушка, и еще пара валиков. И маленький пуф под ноги, на котором лежит — та-дам! — еще одна подушка!

На столике рядом с диваном — большой поднос со свежими и засахаренными фруктами, и простой белый заварник для чая со знакомым мне принтом еще советских времен. У бабушки был такой же, и я очень горевала, когда случайно разбила его пару лет назад. Чашка тоже самая простая — черная, с золотым знаком зодиака.

— Козерог? — Я кручу ее в руках, почему-то некстати вспоминая тот день, когда первый раз осталась ночевать у Призрака. Но на чашке Стаса кроме знака зодиака больше ничего нет. И я испытываю огромное облегчение. — Я была уверена, что телец. Это значит, у тебя День рождения… эммм… вот-вот?

— Завтра, — безразлично пожимает плечами. — Тридцать три.

— Блин, Стас! — Чувствую себя ужасно неловко. — Почему раньше не сказал?

Он забирает у меня чашку, до середины наполняет ее душистым зеленым чаем и осторожно вкладывает в мои раскрытые ладони. Мне нравится шершавость его рук, и немного грубые, совсем не как у Гарика, крупные пальцы с не самой идеальной формой ногтя. У Гарика были руки аристократа, какого-нибудь Эрика из диснеевской «Русалочки», а у Великана руки варвара. Ну или если искать аналогию — Чудовища, которое чуть не сожрало бедняжку Белль.

— А должен был сказать? Зачем? Это обычный день, просто еще один год в копилку. Будет мне полтинник — тогда буду подводить итоги, чего я там нажил, кроме седин. Пей, пока не остыл. Есть хочешь? Могу что-то заказать из ресторана.

Я искренне собираюсь сказать нет, потому что на фоне болячки и организованных Лисиной переживаний, аппетит улетел от меня в теплые края и не обещал вернуться. Но вместо этого выкатываю — искренне неожиданно даже для себя самой:

— Хочу гору теплых роллов с кальмарами, красной рыбой и белым крабом. Без угрей и креветок — терпеть их не могу.

И, обалдев от собственной наглости, громко шмыгаю, подтягивая воротник халата почти до самого носа.

Стас только усмехается, плюхается рядом на диван, достает из-под левой диванной подушки маленький ноут и быстро делает заказ. Потом поворачивает ноутбук экраном ко мне, и я обалдеваю от того, что там целых восемь наименований общей массой больше килограмма.

— Ну ты же хотела гору, — напоминает Великан, и выглядит крайне довольным собой, потому что смог меня удивить. — У тебя крайне приземленные желания как для женщины, которая катается на «Бентли».

Наверное, он прав.

Меня никогда не интересовали «красивости» жизни и бурлеск.

Мне нравится, что я могу заработать на все, что нужно мне и моей дочери, что в случае чего — у меня есть счет с банке на самый черный из черных дней, что когда Лисиц подрастет, я смогу нанять ей хороших репетиторов, а если у нее будет желание — оформить в какой-нибудь престижный университет. Для меня деньги — это про возможность жить, а не про эксклюзивные украшения от Картье и сумки по цене бюджета маленькой страны.

— Я просто нищебродка в душе, — вспоминаю фразу, которую когда-то сказала Ленка, когда удивлялась, почему я, при хорошей должности и зарплате, не покупаю платье в «ЦУМе», а ищу что-то на распродаже. — Это как колхоз, который из человека невозможно вывезти — слышал такую поговорку?

— Ага, слышал. Тупая поговорка. Чай пей, Отвертка, тебе надо много жидкости.

— А у тебя есть вторая кровать? — Делаю «большие глаза». — Не боишься ловить ночью карасей?

Он отрывает взгляд от экрана, немого поворачивает голову в мою сторону и с легкой, но крайне довольной улыбкой, заявляет:

— Я тоже не против, чтобы ты осталась у меня на ночь.

Ох, черт. У меня слишком длинный язык. Это все из-за мяты и липы — я после ванной чувствую себя зефиром, который передержали на солнце. Кажется, впервые в жизни настолько не хозяйка своим собственным мыслям.

К счастью, Стас не заостряет на этом внимание.

Что-то еще недолго ищет в ноуте, потом берет телефон и извиняется, что ему нужно поговорить по работе. Я мысленно готовлюсь к тому, что он ускачет в другой конец квартиры и будет оттуда по-шпионски шептаться, но нет — он просто говорит о работе: о машинах, о каких-то запчастях, о договорах, называет незнакомые мне фамилии.

Почему я вообще решила, что у него должна быть «неучтенная бывшая»?

«Наверное потому, что такие мужики в наше время не бывают бесхозными», — прагматично подсказывает мой внутренний голос, и приходится снова напоминать себе, что я на него в любом случае не претендую.

К тому времени, когда привозят наш заказ, я чувствую себя чуть ли не готовой повторить все двенадцать подвигов Геракла — нос дышит легко, температур упала до тридцать семь и три, а у меня разыгрался такой дикий аппетит, что от аромата, который клубится над термоупаковками, буквально полный рот слюны.

— Кажется, по своей физиологии я все-таки мужчина, — говорю с набитым ртом. — Считай, мое сердце у тебя в кармане.

— И это на одних «Маэстро», — цитирует «Самая обаятельная и привлекательная», и я буквально подпрыгиваю на диване. — Отвертка, ты прямо оживилась.

— Давай посмотрим! В ютубе точно есть — обожаю этот фильм!

Он торжественно вручает мне пульт, уходит на кухню и возвращается уже с двумя большими тарелками, куда выкладывает немого васаби и пластиковую тарелку с соусом.

Мне кажется, это чуть ли не первый идеальный вечер за последний год.

Хотя, и не хуже того, что мы провели у него за городом.

Но, было бы слишком хорошо, если бы всю эту идиллию не нарушил входящий на мой телефон. Я переживаю, что это может звонить няня и придется быстро возвращаться домой, но на экране номер одного из моих юристов.

— В среду нам предлагают встречу сторон, — говорит он и его голос звучит немного озадаченно.

— Зачем? С чем это может быть связано? — Я промокаю губы салфеткой и с благодарностью улыбаюсь Великану, потому что он ставит фильм на паузу.

— Сторона Лисиной утверждает, что у них есть документы, которые будут нам интересны.

— Правильно я понимаю, что в данном случае «интересны» означает «прижмут нас к стенке»?

— Скорее всего. Вы не предполагаете, что это может быть?

Я могу предположить, что угодно.

Абсолютно любой трэш.

В том числе и то, что ради своей материальной выгоды и победы Лисина прикажет вырыть собственного сына, но обвинит в этом меня.

— Понятия не имею, — моя внутренняя тревожность снова поднимает голову. — Нам следует идти на эту встречу?

— Я бы рекомендовал не отказываться, — после небольшой заминки, говорит юрист.

Не самая воодушевляющая интонация, но раз нет другого выхода — придется соглашаться.

— Что-то случилось? — осторожно интересуется Стас, когда я уже совсем без аппетита расковыриваю ногтем большой ролл.

— У меня проблемы с матерью моего покойного мужа. Собирается оспаривать завещание на том основании, что Даша — не дочь моего мужа, и что он был не в себе и на эмоциях, когда назначил меня своей единственной наследницей.

— Лихо, — без лишней драмы говорит себе под нос. — И что планируешь делать?

— Знаешь, есть такой анекдот про акулу? — Я нервно смеюсь, потому что тревога никуда не девается, и с каждой минутой становится все сильнее. — Если на вас напала акула — не отчаивайтесь! Удар в нос может вести акулу в замешательство. Но если этого не случилось, вы еще можете отбиваться от нее культями. Вот, я собираюсь отбиваться культями.