Грешники

— Если ты снова с мясом, то предупреждаю — у меня нет аппетита, — противно гундосю в трубку своим в хлам заложенным носом.

— У тебя голос как у гадкого утенка, — констатирует Стас. — И нет, я сегодня без мяса. Хотел позвать тебя в кино.

Мы не виделись целую неделю, но периодически переписывались.

Я, конечно, не сказала ни о своей болезни, ни о проблемах с Лисиной — не хотела тащить всю эту блёвань моей жизни в наше с ним безоблачное общение. Но судя по недовольному вздоху Великана, сейчас как раз щедро огребу за свои шпионские игры.

— Ты болеешь, — констатирует он. — Давно?

— Ну… — тяну, придумывая, как бы отделаться легким испугом. — Это просто простуда.

— Простуда? Отвертка, не звезди — у тебя голос без пяти минут дохлой лошади.

— Какой изысканный комплимент, Станислав, — фыркаю. Кладу телефон на стол, включаю громкую связь и снова с ногами на диван, завернувшись в одеяло, как в кокон. — Хорошо, у меня грипп. Доволен?

— Нет, не доволен. Категорически зол.

— Просто не хотела терять корону самой главной красотки в твоей жизни, — шмыгаю носом, и сама над собой смеюсь — красотка, как же. Разве что первая с конца. Хорошо, что с этого места не могу посмотреть на себя в зеркало, а то бы окончательно раскисла.

— А я проводил какой-то конкурс? — Его голос звучит искренне удивленным.

— Господи, что ты такой серьезный? Я шучу, мне так легче становится.

— Прости, что не радуюсь, вдруг узнав, что моя женщина не соизволила сказать, что болеет.

Я давно прекратила поправлять его это «моя женщина».

Даже — страшно подумать — начала этим наслаждаться. Немножко.

— Так, Отвертка, Лесоповал есть на кого оставить?

— Я из дома никуда не выйду, — действую на опережение.

— Поздно — я уже вызвал такси.

— Ты в курсе, что даже у мужской настойчивости есть минусовая шкала?

— Не, не в курсе. Садись в машину в чем есть — жду.

Я все еще жду какого-то продолжения разговора в динамике, но его нет — только гудки.

Провожу пальцами по лицу, цепляю уголок довольной улыбки и тут же напоминаю себе, то вообще-то на самом деле самочувствие у меня отвратительное. Куда там ехать к мужчине, еще и холостому, красивому, избалованному женским вниманием?

А с другой стороны?

Пожимаю плечами, беру документы и, как ни в чем не бывало, продолжаю «рыть» компромат на Бакаева. Так что, когда через пол часа приезжает такси, я делаю почти как сказал Стас — забираюсь внутрь, одетая в одну домашнюю теплую пижаму и завернутая в теплый верблюжий плед. Уже в машине до меня доходит, что и вышла-то я в домашних «сапожках» с овчинным подбоем.

Няня с Лисицей на руках провожает меня с крыльца, и я, высунувшись в окно, еще раз трясу телефоном — договорились связаться по скайпу вечером. О том, что я заранее готова остаться у Стаса на ночь, до меня тоже доходит не сразу, а только когда такси останавливается около пропускного пункта на въезде в закрытый жилой комплекс. Стас уже ждет здесь, садится рядом с водителем и показывает дорогу до подъезда.

А мне хоть бы «привет».

Да у него на затылке написано, что сейчас мне влетит по первое число.

— Спасибо, командир, — расплачивается по тарифу, выходит, открывает дверцу с моей стороны и…

Как куклу — на руки, вообще не моргнув глазом.

Сколько он там говорил, жмет штангу? Сто? Сто пятьдесят?

Это в любом случае намного-намного больше, чем вешу я, даже в пледе.

— И я тебя очень рада видеть, — обиженно фыркаю из своего кокона.

— Отвертка, молчала бы, вот серьезно. — Он легко шагает по ступеням, ждет, пока я его ключами открою магнитный замок входной двери. — Серьезно выпрашиваешь.

— Большой и злой мужик? — зачем-то подзадориваю я.

— Где? — Он делает вид, что ищет в нашем пространстве кого-то третьего.

На лифте поднимаемся на одиннадцатый этаж.

У него «однушка» — просторная, с большой кухней, хорошей планировкой и модной разбивкой на зоны. Видно, что дизайнер тут работал, но ему явно выделили скромный бюджет. Хотя мне даже больше нравится и потертая мебель, и отсутствие дорогих бессмысленных предметов интерьера — все, что нужно для жизни, в этой квартире есть, а лишних понтов — нет.

— Сиди тут, — командует Великан, буквально сгружая меня на большой диван, рядом с которым лежит пара каких-то нереально больших гантелей. — Я ванну наберу и буду тебя лечить. Вот, меряй пока.

Я немного ошарашенно сую под подмышку электронный градусник.

Он пищит через тридцать секунд и показывает тридцать семь и восемь. После ударной дозы противовирусных, неудивительно, хотя перед сном у меня было чистых тридцать девять и если бы кто-то сказал мне, что Дед Мороз существует — я бы поверила.

Пока я осматриваю холостяцкую квартиру Стаса, где-то справа раздается шум льющейся воды. Там, видимо, ванна. Потом кипит электронный чайник, и я с интересом наблюдаю, как Стас заливает кипятком что-то в маленькой кастрюльке. Накрывает крышкой, заворачивает в полотенце и проходит мимо меня, до шкафа. Достает простую белую футболку и дает мне со словами:

— Переодевайся.

— Это зачем? — не понимаю я. — Я, вообще-то, нормально одета, если только ты не хочешь ехать в ресторан.

— Я собираюсь запихнуть тебя в ванну, упрямая женщина. — Он смотрит из-под нахмуренных бровей. — И либо ты переодеваешься сама, либо это сделаю я. Голосую за второй вариант, но из уважения к твоему дохлому виду, дам тебе право первого голоса. Ну так что?

Я взглядом предлагаю ему отвернуться, кое-как выбираюсь из пижамы и быстро ныряю в его футболку. Причем, ныряю буквально, потому что при нашей разнице в габаритах, то, что для него — футболка-скинни, для меня — вполне приличной длинны платье-оверсайз. Но все равно одергиваю низ сзади, потому что ткань как нарочно липнет к пятой точке.

— Все, переоделась, спасибо за платье, — переступаю с ноги на ногу.

Ста поворачивается, оценивает меня снизу вверх, и я снова, как школьница у доски, пытаюсь натянуть непослушную ткань пониже. Желательно до колен.

— Между прочим, я ноги не брила, — говорю то, что по идее должно отвернуть среднестатистического мужчину. Хотя на самом деле, эпиляцию ног я делала всего пару раз в жизни — мне повезло быть обладательницей очень тонкой, редкой и почти невидимой растительности на теле. Но Стас-то этого не знает.

— Между прочим, я тебя лечить собираюсь, так что хватит намекать на секс — не в этот раз, Отвертка.

Ладно, я сдаюсь.

Он снова берет меня на руки, относит в ванну. У него тут просторно, и ванна большая, овальной формы, красиво оформленная камнями. Есть полочка для полотенец, тумба, добротная раковина и чуть в стороне — душевая кабинка для одного. Я сразу цепляюсь взглядом за содержимое полки над ванной, пытаюсь вычислить присутствие на ней «сигналов», что на этой территории уже есть другая самка. Обычно, любая женщина, которая хотя бы пару раз была у мужчины в гостях, пытается оставить что-нибудь, чтобы с одной стороны был повод еще раз наведаться в гости, а с другой — отпугнуть других потенциальных соперниц.

У Великана там как в Спарте — один флакон пены для бритья, электронная бритва, лосьон после бритья, шампунь и гель для душа.

Все.

Негде даже фантазии разгуляться.

Но, пока я корчила из себя Шерлока, он как раз медленно опускает меня в воду.

Прямо в футболке, которая тут же прилипает к телу.

— Ты… ты… — пытаюсь что-то сказать, но, напоровшись на сердитый взгляд, замолкаю.

Стас уходит, но через секунду возвращается с кувшинчиком, до краев наполненным ароматной травяной смесью — кажется, липа и мята. Вот, значит, что он заваривал. Медленно, следя за тем, чтобы горячая вода не попала мне на кожу, вливает отвар в воду, и ванна тут же наполняется умиротворительными ароматами. Мой нос успевает полностью «разложить» до того, как я понимаю, что впервые за несколько дней могу нормально дышать.

— Ну как? — Великан подсовывает мне под голову валик из полотенца.