Грешники

— Годится, — улыбаюсь я и в наглую, не дождавшись официального приглашения, забираюсь на пассажирское сиденье рядом с водителем.

Стас захлопывает дверцу, садится рядом и легко выруливает на дорогу.

Пока перестраивается в соседнюю полосу, успеваю перетащить пакет с заднего сиденья и бессердечно его распотрошить. Внутри — большая и непромокаемая картонная коробка, выложенная домашним лавашом, доверху наполненная большими кусками мяса. Сверху это «богатство» очень щедро присыпано рубленной зеленью и дольками помидоров-черри.

Я кое-как наспех вытираю руки салфеткой, хвата мясо и сую его в рот.

На этот раз не стесняюсь текущего по подбородку сока.

Вообще по фигу.

— Ты классная, когда ешь, — косится Стас.

— Потому что похожа на свиноту? — посмеиваюсь с набитым ртом.

— Завязывала бы ты с этой привычкой все время перекручивать мои слова. Я сказал то, что сказал — всегда так делаю. Захочу сказать, что ты похожа на какое-то животное — скажу, не обижу.

В эту минуту я готова пообещать ему что угодно, хоть точно знаю, что не сдержу обещание.

Так, что просто заталкиваю ему в рот кусок шашлыка.

Правда, Стас как нарочно заодно прихватывает губами и мои перепачканные в пряный соус пальцы.

Снова наш контакт взглядами, немая борьба, заканчивающаяся еще одной ничьей.

— Это был мой бывший, — быстро отворачиваюсь и нова увожу тему на безопасную территорию. Ну, относительно безопасную, потому что вспоминать о Призраке под такое вкусное мясо — все равно, что зря переводить продукты. — И он… в общем, биологический отец Лисицы.

— Вот это? — искренне удивляется Стас.

За одну его интонацию готова его расцеловать.

— Ошибки молодости, — немного виновато передергиваю плечами. — У некоторых кривые тату за сто рублей, криво проколотые уши, а у меня — говнюк-бывший. Осуждаешь?

— Да с чего бы? — Еще одна порция удивления. — Я вообще никогда никого не осуждаю, если только вот прямо не выпрашивают. И, кстати, лучше вот это, чем рукожопно сделанная татуха.

— Чувствуется твой личный опыт, — пихаю его локтем в плечо.

— У меня как раз все татухи в порядке, женщины. Я на них знаешь сколько горбатился, чтобы у хорошего мастера и как надо?

— Впахивал, не покладая пресса? — не могу не подшутить в ответ.

— Ого, — он притормаживают на светофоре, и плотоядно улыбается. — Значит, ты все-таки заценила пресс?

— Ага. — Вгрызаюсь в новый кусок мяса, инстинктивно слизываю с пальцев мясной сок, и только потом понимаю, что минуту назад что-то похоже уже делал Стас. Быстро промокаю ладонь салфеткой, которых на дне пакета целая гора. — Но еще есть над чем поработать, так что не расслабляйся. Годик повпахиваешь в спортзале — и все гламурные девушки столицы будут…

— Мне достаточно одной и не гламурной, — перебивает он.

Это слишком очевидный пас в мою сторону, чтобы его игнорировать.

— Я не ищу отношений, Стас. Извини, что так невежливо прямолинейно, но лучше так, чем давать тебе повод на что-то рассчитывать.

— А я не ищу легких путей, — вообще не конфузится он. — Время-то мы можем проводить? Ну, тупо хотя бы как сегодня.

— С моими бывшими? — Вот вроде и говорим о серьезном, а как-то легко, через смех и взаимный обмен шпильками.

— А у тебя их, таких притаренных еще много?

Стас дает понять, что не откажется от куска мяса, хоть мы как раз попадаем в затор и ничего не мешает ему взять мясо самому. Но ждет, пока я разорву надвое один крупный кусок и дам ему половину. На этот раз, правда, делаю это так, чтобы обезопасить пальцы.

— Нет, только один убогий и был, — отвечаю на вопрос. — Но он, скорее всего, еще всплывает.

— Ну тогда сам бог велел присматривать за твоей задницей, Отвертка. Без рук и постели. Пока сама не попросишь. Годится?

— Ты не отступишь? — Я так отвыкла от настойчивых мужчин, что его позиция кажется какой-то дикой.

— Да не собираюсь я никуда отступать. Вообще про это забудь. Считай, что ты в меня вляпалась.

Еще немного — и я стану зависимой от его наглости, прямоты и убийственной харизмы.

— Может, расскажешь, что у тебя случилось? — предлагает Великан, когда мы, вдоволь «накатавшись» в столичных пробках и прикончив половину шашлыка, приезжаем к паркингу около супермаркета.

Через дорогу есть небольшой сквер, и Стас предлагает немного пройтись, чтобы размять ноги. Говорит, что у него привычка минимум час гулять днем, и что обычно делает это бодрым шагом, но ради меня, так и быть, побудет улиткой.

Я немного опасливо осматриваюсь по сторонам — не смотрит ли кто?

А потом ловлю себя на приступе злости.

Даже если Лисина натыкала своих шпионов на каждом углу, я не буду ее бояться. И не дам загнать себя в позицию жертвы, которая должна бояться сделать лишний шаг, чтобы не нарваться на неприятности.

Так что соглашаюсь, и мы с Великаном, вооружившись двойными порциями кофе, сворачиваем в сквер.

— Мне уже совестно перед тобой, — говорю совершенно искренне, и даже не стыжусь вспыхнувших от стыда щек. — Ты все время рядом, выслушиваешь, поддерживаешь.

— Ага, — подхватывает Стас с уже почти знакомой мне легкой иронией, — отгоняю от тебя бывших доходяг.

— За это я бы прямо сейчас выдала тебе орден! — Я немного захожу вперед, и иду перед ним «спиной», почти с детским интересом рассматривая его лицо. — Медаль За спасение утопающих.

— Чувствую себя приговоренным к Мавзолею, — басит Стас, и за локоть немного отводит меня в сторону, чтобы не натолкнулась на бегающую карманную собачонку, чья хозяйка провожает нас умиленной улыбкой. — Есть вещи, которые должен делать мужчина. В том числе — защищать свою женщину.

Я не помню, чтобы мы решили вопрос насчет «твой-мой», но прямо сейчас эту тему поднимать не хочу.

Как давно я просто не гуляла где-то вот так, болтая ни о чем?

Ощущения, что несколько жизней назад.

— Ты был женат? — неожиданно даже для себя, спрашиваю я.

Убей бог не помню, говорил ли он об этом. И стыдно до жути, что, если говорил, я могла пропустить это мимо ушей. Он-то меня всегда выслушивает и все помнит.

— Нет, Отвертка, женат не был, детей нет. Тридцать два годика по паспорту, — проводит рукой по щетинистому подбородку, — и вроде неплохо сохранился.

«С таким счастьем — и на свободе!» — так и рвется с языка, но я вовремя себя останавливаю.

Это будет слишком похоже на флирт.

Но если просто поговорить о нем — ничего ведь страшного?

— Ну а девушка?

— Что девушка?

— Не делай вид, что не понял, — мотаю головой и на этот раз сама успеваю обойти прущую на нас толпу подростков. — Женщина всей твоей жизни, кто-то особенный, важный, кому ты ответишь даже в три часа ночи или за кем помчишься в аэропорт в любое время суток.

Он какое-то время просто молча идет на меня, и по его лицу не похоже, чтобы тянул время, выдумывая более корректный ответ. Он просто как будто перемалывает мои слова.

— Отвертка, вот скажи мне, — наконец, говорит Стас, — по-твоему, это было бы нормально? Ну, что в моей жизни есть такая женщина, но я тут к тебе клинья подбиваю со всех сторон?

— Нет, наверное. — Странно, что вся глубина глупости этого вопроса вскрывается мне только сейчас. Я реально как дикая собака — отвыкла от человечности и порядочности. Всюду мерещится двойное дно. — Прости, я не хотела тебя обидеть.

— Я не обижаюсь на женщин, — повторяет уже когда-то сказанные слова. — Но такой женщины нет. Когда-то была. Теперь это в прошлом — замуж вышла, уже второй раз.

— Наверное, не дождалась, пока один качок изживет в себе повадки холостяка, — пытаюсь пошутить, но вдруг чувствую не самое приятное послевкусие этого разговора. Мне точно нужно это знать? Не уверена.

— Я домашних хороший мужик, Маш, — спокойно и широко улыбается Стас. — Мне норм одному, если нужен секс — я найду, где взять. Но холостяком я никогда не был, просто… ну не жениться же лишь бы на ком? Так что…