Сделка с профессором

– Ну чего встали?! Идите вперед! – прошипела Жози, подтолкнув сначала Фулн, а за ней и Бетти.

Гренда расправила плечи и выплыла на сцену, обворожительно улыбаясь и с предвкушением оглядывая гостей. Но стоило ей занять место возле директрисы и обернуться к Сонар, как ее улыбка вмиг угасла, а в глазах отразилась ярость и неистовая зависть. Преображение соперницы пришлось ей не по вкусу, но сделать уже ничего было нельзя.

Беатрис вышла следом, на ее лице играла приятная, мягкая полуулыбка, а взгляд сиял ликованием. Она приблизилась к Фулн, и обе девушки одновременно сделали реверанс точно так же, как тысячу раз до этого на репетициях. Зрители принялись аплодировать, и Бетти увидела, как все с интересом смотрят на них. Кровь прилила к ее щекам, во рту пересохло, а сердце застучало так громко, что ей показалось, будто его стук услышал каждый человек в зале.

– Продемонстрируйте нам свои умения, – распорядилась директриса Гризар и махнула рукой в сторону двух круглых столиков, специально установленных ради прим в разных концах сцены, чтобы адептки не мешали друг другу во время выступления и были хорошо видны всем присутствующим на смотринах.

Беатрис отошла к дальнему столу, стянула правую перчатку и положила обнаженную руку на артефакт, Гренда тоже прикоснулась к выделенному ей накопителю.

– Прошу! – воскликнула директриса, и зал снова огласили аплодисменты.

Бетти боролась с захватившим ее волнением и никак не могла сосредоточиться, чтобы открыть резервуар. Дыхание сбилось, ладони вспотели и дрожали как после тяжелой работы, на лбу выступила испарина. Мысль о том, что Фулн сейчас, наверное, уже вливает ману и первой покажет себя с самой выгодной стороны, настойчиво билась у нее в голове. Беатрис запаниковала, не зная, как успокоиться и сделать то, что нужно. Она подняла глаза в поисках хоть какого-то спасительного знака, способного вернуть ей самообладание, и тут же наткнулась на уверенный взгляд серых глаз мединны Стуорд, непостижимым образом оказавшейся прямо рядом со сценой, где предполагалось быть исключительно гостям. Преподавательница кивнула и тепло улыбнулась Бетти, как обычно делала, когда хотела похвалить усердную ученицу за хорошо выполненное задание. И у Беатрис тут же отлегло от сердца, она почувствовала легкость и уверенность в своих силах. Осознание того, что есть человек, понимающий и любящий ее вопреки всему, придало ей так необходимые сейчас силы. И она без колебаний распахнула внутренний резервуар, выплеснула огромное количество маны в широкое пространство зала, ощущая себя почти всемогущей, тут же собрала энергию обратно и принялась вливать ее в накопитель. Артефакт сначала потеплел, а потом и вовсе раскалился под ее ладонью, и она, не выдержав, отдернула руку. По залу пронесся то ли вздох, то ли вскрик, и директриса тут же произнесла:

– Господа! Благодарим всех за внимание. Сейчас будет небольшой перерыв, официанты предложат вам прохладительные напитки и закуски. А через четверть часа вы сможете лично пообщаться с теми адептками, что вас заинтересовали.

Бонна Виклин появилась на сцене и незаметным жестом велела ученицам следовать за ней. Бетти шла позади Жози, натягивая перчатку и сокрушаясь, что явно все испортила.

«И как такое могло произойти? – корила она себя. – Я ведь столько тренировалась. И почему именно сегодня все пошло наперекосяк?»

В ее глазах стояли слезы, а сердце разрывалось от осознания своей оплошности.

– Ну что, Сонар? Вижу, ты нас всех провела, – услышала она зловещий шепот Гренды за спиной. Они шли по темному закулисью к выходу, бонна уже успела распахнуть дверь и ничего не слышала. – Это тебе так просто не сойдет. Уж поверь.

И она с силой толкнула Бетти плечом, отстранив от дверного проема, и первой вышла в коридор.

– Строимся! – рявкнула Жози на девчонок, столпившихся в проходе. – У вас есть немного времени, чтобы перекусить и освежиться. Идем в столовую.

К Беатрис подошла Хельга и взяла ее за руку.

– Как ты? Чего нос повесила? Или что-нибудь случилось?

– Я все испортила, – промямлила Бетти, заливаясь слезами. – Артефакт вдруг раскалился, и я одернула руку. Все, наверное, решили, что я неумеха и полная дура.

Хельга тут же обняла ее за плечи, дождалась, когда другие ученицы пройдут вперед, и потянула за собой в конец строя.

– Ну и что? – бодро заявила она, шагая рядом с Беатрис по коридору. – Я вообще с трудом энергию перелила. От силы, может, несколько единиц всего. Мне что-то поплохело там, на сцене-то. Аж круги в глазах замерцали. Думала, в обморок хлопнусь, но ничего, обошлось. Скорее всего, мы все не так уж и здорово себя проявили. Ты не раскисай! Впереди еще целый вечер! Нам нужно сейчас как следует поесть, чтобы силы были продержаться. В любом случае максисы ведь не только на ману смотрят. Они будут с нами разговаривать, танцевать, может, вопросы задавать. Соберись и сделай так, чтобы они и думать забыли о ком-то другом, кроме тебя.

Бетти шмыгнула носом и улыбнулась сквозь пелену слез.

– Спасибо! Ты так хорошо держишься! Мне бы твою уверенность.

– А чего мне горевать? – пожала плечами Хельга. – Я уже присмотрела себе нескольких старичков. Буду их обрабатывать. Должно же мне повезти хоть в чем-то, раз уж я не могу похвастаться ни знаниями, ни умениями.

Девушки захихикали и поспешили за остальными, но в дверях столовой Беатрис перехватила горящий злобой взгляд Гренды и такой же Элизы, и внутри у нее похолодело.

Глава 27

В парадном зале приглашенные максисы окружили директрису и обсуждали с ней выступление выпускниц. Служащие старались как можно скорее расставить стулья вдоль стен, чтобы освободить пространство для танцев. Оркестр готовился к основной части вечера, официанты накрывали столы возле окон, расставляя блюда с закусками и наполняя бокалы легкими игристыми винами. Бонны отправились проверить адепток своих классов, оставленных с горничными на время торжества.

Преподаватели держались отдельным кружком ближе к выходу и тоже делились впечатлениями об умениях учениц.

– Многие совсем растерялись, – посетовала мединна Замас, поправляя манжеты темного, закрытого платья. – Все же в их возрасте очень сложно собраться в нужный момент.

– Да здесь каждый год одно и то же, – закатила глаза дайна Монд. – Сколько с ними ни репетируй, вечно ведут себя как перепуганное стадо овец. Помяните мое слово, во время танцев обязательно кто-нибудь да устроит истерику.

– Ну что вы заранее наговариваете, – вступилась за девушек мединна Стуорд, посмотрев на дайну с укором. – Может быть, в этот год все будет благополучно. Девочки большие молодцы. Смогли себя показать, хоть им и было, наверное, очень страшно.

Господин Батли и господин Жуль отошли в сторонку и особого участия в беседе не принимали, успехи учениц их заботили меньше всего. Преподаватель словесности с интересом следил, как официанты суетятся возле столов, и намечал, чего бы ему хотелось попробовать. В отличие от добродушного, глуховатого старичка преподаватель арифметики стоял с угрюмым видом и посматривал исподтишка на гостей, в душе ненавидя их всех до единого за то, что им позволено танцевать с Хельгой Дорн, а ему – нет.

Эдман не в силах был что-либо обсуждать с коллегами и молча сидел в кресле у стены, стараясь удержать непроницаемое лицо и надеясь, что никто не догадается о его состоянии. У него перед глазами стояла Беатрис Сонар, сияющая серебристым светом своей маны во время выступления.

Когда она появилась вместе с Фулн на сцене, Эдман не мог поверить увиденному. Невзрачная адептка непостижимым образом превратилась в очаровательную, загадочную девушку, способную одним взглядом или мимолетной улыбкой пленить сердце мужчины. Как такое возможно, он не знал, но видел, что и другие максисы заметили, насколько Сонар отличалась от остальных выпускниц. И дело было вовсе не в наряде и прическе, хотя эти необходимые каждой женщине атрибуты очень шли Беатрис и подчеркивали ее грацию и природное изящество, но в ней ощущалось нечто большее. Словно она осознала свою привлекательность и захотела явить себя миру во всей красе, чтобы и другие смогли оценить этот щедрый дар богов простой смертной деве и порадоваться вместе с ней.