Страница 51 из 70
— Двадцатую часть! — поймавшие взгляды представителей рода Серакора старик невольно передернул плечами и я понял, что «двадцатая часть» за такой проступок это прямо дохрена — Да двадцатую! Но ведь Серафий дважды посмел совершить страшное! Не иначе сам Лиходейный нашептал ему на ухо свои проказы! А прислушавшийся к темному шепоту глупец Серафий осмелился поднять взор и узреть солнечный лик младшей дочери рода Прайдов — леди Ванессы! И это не все! Узрев запретное, он опустил свой похотливый взор и осмелился задержать его на прикрытой лишь платьем… верхней запретной части тела леди Ванессы! Позор! Вот она стоит охваченная праведным гневом! — вскинув руку, старик указал ладонью на поднявшуюся со деревянного креслица фигуру в белом.
Белое платье, того же цвета двойная вуаль, на плечах белоснежная накидка с золотым окаймлением. В сложенных у живота руках янтарные крупные четки, перебираемые толстоватыми ухоженными пальчиками.
— Никто не смеет свершать подобное! Уж точно не роду Серакора глазеть на наследниц рода Прайда! И ладно бы лишь лик прекрасный… но опустить взор и… как смел он вообще зайти в тот внутренний дворик!
— Мне велели туда зайти! — не выдержал стоящий на коленях крайний парень, мотнув светловолосой головой, уворачиваясь от пятерни шагнувшего к нему бугая — Мне приказал зайти туда старший распорядитель Баргос! Велел отнести туда две вязанки лозин для плетения, и я… м-м-м! — он не сумел избавиться от втиснутого в рот кляпа и яростно замычал, раскачиваясь всем телом.
Классическая подстава в нескольких актах? Заманить, принять с фальшивым радушием, отправить куда не надо, обвинить в чем-нибудь постыдно мерзком, а затем наказать и поиметь выгоду, не забыв щедро наградить всех причастных к комбинации…
— Он еще и лжец! — громовым голосом взревел старик, старающийся отработать свои деньги — Что ж… придется отнять у него часть лживого языка…
По толпе пробежался легкий шепот. Оратор поспешно шагнул ближе к краю, явно услышав что-то опасное для него и режима, но он еще не понимал, что тот, кто действительно представляет собой самую страшную опасность, находится шагах в десяти в стороне, вынужденно пригибаясь и сливаясь с толпой.
И…
— Так я не понял! — сначала над толпой пролетел знакомый хрипловатый голос, пропитанный убойной дозой насмешки и нарочитого непонимания — Куда там Серафий глянул-то помимо хари сраной суки Ванессы? На сиськи ее? Так там и без тряпок видно, что сисек нет ни хера. Там не грудь, а корытце с сосками… А раз не на сиськи… может он зырил на ее жирное пузо? Или на отекшую жопу? Хотя она сзади… может она к нему жопой стояла?! Я запутался…
Тишина…
Во всех будто огромные спицы вбили — все замерли в тех позах, в каких их застали эти невероятнейшие слова.
Мертвая тишина висела секунд десять. Ме-е-е-едленно опускала жопу на стул охреневшая Ванесса Прайд.
— А раз харю вуалью прикрыла — значит она гребаная уродина? А?
Тройка остолбенелых гоблинов качнулись в сторону, когда их толкнула некая мощная сила. Над грязной запуганной пеной прибоя поднялась высокая широкоплечая фигура. Просторнейшая длинная рубаха, того же покроя штаны, крепкие деревянные башмаки, всколоченные волосы, грязная харя и широкая чуток дебильная улыбка — Рэк полностью походил на здешних окраинных полу лесных хуторян.
— Кто… кто ты? — это все, что сумел выдавить из себя старый оратор, продолжая оставаться неестественно выпрямленным и не замечая, что из перекошенного спазмом изумления уголка рта сочится обильная слюна — Ты… ты это… кто? А? А я… негодование мое велико… и…
Рэк выбил старпера из глубокой наезженной борозды словоблудия и теперь он никак не мог вернуться обратно, а душащее его шоковое удивление ухудшало ситуацию. Так здесь про высокородных не говорили. Никогда. Никто. Это мы — получив океан инфы из всех доступных источников — знали точно. Как знали и то, что недовольство вконец охерешевшей элитой давно зреет в огромной массе всем обделенных и задавленных непомерными налогами простолюдинов.
Управляющая не ошиблась — здесь что-то вроде средневековья. Для простолюдинов. Но мы знали, что элита жить в реалиях сральников с выгребными ямами и вечно теплого пива не собиралась. Это же касалось и вооружения. Но только там — за высокими стенами замков и прочих дворянских обиталищ. А тут… вон уже зашевелились те самые грозные…
Два рыцаря — прямо сука рыцари, включая разноцветные высокие метелки на горшковых шлемах с дырчатыми забралами — одновременно шагнули и одновременно же опустили руки на рукояти висящих на поясах мечей в черных простых ножнах.
— Крамола! Хула! — позорно тоненько взвыл опомнившийся оратор, направляя дрожащую руку на фигуру спокойно стоявшего детины с грязной наглой рожей — Не иначе спятил ты! Лишь это спасет тебя… хула!
— Взять его! Живым! — эти слова произнес сухонький и чуток согбенный гоблин с еще черной шевелюрой, но уже седеющей бородой. Весь в темном и невзрачном, он сидел на отдельном креслице среди остальных сидячих элитных и появился в поле зрения толпы лишь поднявшись во весь не слишком великий рост. Слова были произнесены таким голосом, что не оставлял сомнений ни у кого — он умел и имел право отдавать подобные приказы. Несколько крепких парней молча подбежали к толпе с разных сторон — серые темные рубахи, бурые штаны, все коротко стрижены — и начали протискиваться, бесцеремонно отталкивая покорных гоблинов.
— Проясните про сиськи Ванессы! — Рэк рявкнул так громко, что его услышали и в соседнем селении.
Но не сила крика, а его смысл заставил всех отшатнуться от него. Вокруг орка образовалось широкое кольцо. А затем появился и проход, по которому нарочито медленно шагали грозные рыцари. Руки от мечей они убрали, но шипованные стальные кулаки сами по себе являлись опасным оружием. Остальные «темные» замерли, окружив Рэка и давая блистающим бронированным рыцарям свершить показательное задержание.
— Не противься необоримой силе — скорбно и громко произнес оратор, старательно пытаясь напустить на себя сожалеющий вид — Своей безумной хулой ты навлек на себя великую беду, но быть может тебя коснулось временное помрачение рассудка и ты сможешь искренне раскаяться и заслужить прощения солнцеликой Ванессы из рода Прайд…
— Ты про сиськи ее скажи — они есть?! Я вижу впадину… эй! Серафий мать твою! — не менее остальных охреневший пленник вскинул голову и глянул на рычащего орка — Ты ее позорные сиськи видел?!
От Ванессы в белом донеслось что-то вроде захлебывающегося блеяния и подскочивший бородатый типок сердито закричал: