Страница 25 из 70
Стрельба затихла. А затем грянула с удесятеренной силой, уже без экономии, но к нам больше не прилетело ни единой пули. Все что у них было выплескивалось в обратную от нас сторону. Отлипнув от стены, я тяжело зашагал по коридору, напоминая себе, что теперь опять надо постоянно поглядывать на заряд батарей. Мимо меня молча побежали недомуты с щитами и без. Двое катили за собой пулемет. Еще двое сгибались под тяжестью рюкзаков с боезапасом — и это не подарки Кальварии. Это все заработанное нами, а затем обменянное и удесятеренное хитрожопым мозгом Хорхе. Единственное, что мы пока от нее получили — контейнер с экзами и расходниками. Но и это — все наше. Все заработанное. Мелочь… а ведь сука приятно… Хотя бы потому, что это понимает и здешняя Управляющая — она в большом долгу перед нами и ей придется щедро потратиться. Деньгами не попрошу — сама отсыплет песо. А вот медблоки, лекарства и побольше убойного вооружения мне в самый раз…
— Не убивайте нас! Мы были под приказом!
— Ну да — пробормотал я, шагая в темноту, в то время как в меня влетали редкие и явно не прицельно выпущенные пули — Ага…
— Монкар приказывал! Мы просто люди!
— Конечно — ответил я и мой усиленный динамиками глумливый хохот раскатился по роскошно отделанному широкому коридору — Мы не хотели насиловать — нас сука заставили… не хотели пытать — такое было спущено указание… Убить всех! Всех валить!
— Р-Р-Р-А-А! — ответный рев гоблинов заставил Эдиториум содрогнуться, а еще живых врагов горестно завыть.
Из родившейся впереди огненной вспышки выскочило сразу три объятых огнем хренососа, заметавшихся под струями с потолка. Густой и тяжелый едкий дым стелился по полу, скрывая разорванные и обожженные тела. Но я видел каждый труп — они еще были теплыми и тепловизор позволял обходить мертвых и давить головы еще живых. Подавить своих я не боялся — в этом коридоре их еще не было. Я автоматически отметил каждое попадание по своим и знал, что они позади и им оказывают помощь.
— Рубеж взят, командир! — голос орка был почти невнятен. Он жевал слова, буксовал, рычал. Боевой раж помноженный на кровавую одержимость и поплюсованный на нарко-водицу и бухло.
Подняв руку, я выщелкнул лезвие и проткнул прятавшегося за решеткой вентиляции хитрожопого упырка.
— Уа-а-а!
Шагнув, я вспорол и металл, и живую плоть, а затем рубанул наискось. Вниз полетели куски обшивки и ошметки еще живой плоти. Следом ливанул кровавый дождь, что в свете врубившихся фонарей медиков придал задымленному коридору так любимый мной инфернальный оттенок. Уютно как дома…
Отшагнув, я поднял левую руку и послал одна за другой две гранаты, накрывая звено вражеского пулемета, что поднялось из внезапно открывшегося скрытого люка в полу. Подскочивший к опаленному месиву недомут швырнул в дыру пару гранат и торопливо отскочил. Панический крик, взрыв… и тишина в крысиной дыре.
— Чисто! — на этот раз доложила Ссака и ее голос был лишь чуть более вменяем чем у орка.
Ладно… они давно не получали заслуженного, день за днем терпеливо занимаясь всякой рутинной херней. Сегодня пусть отрываются…
— Вперед — велел я, продолжая мерно шагать по превратившемуся в кладбище коридору — Скольких за сегодня наших полегло?
— Семнадцать гоблинов минус, командир. Про раненых не знаю — прорычал орк и не сдержал икоты.
— Двадцать один подранок, лид. Из них трое серьезные. Все уже наверху — дополнила наемница — Сбрасываю статистику тебе на экран. Там же список из двух ликвидированных лично мной.
— Причина?
— Пытались трахнуть одну из здешних. Вернее трахнули… и пытались все это дерьмо скрыть. Я решила на месте.
— Правильно. Тут еще одно имя… Херодуб. С ним что?
— Этот… совсем нестабильный. Минут тридцать назад пытался одному из пленных языков впихнуть зажигалку в жопу — с выставленным на три минуты таймером. Мне кажется Херодуб херанулся… пока оглушен уколом и отправлен наверх хихикающим…
— Ясно. На кой хер нам пленные насильники и детоубийцы? И так все ясно по цели…
— Я тоже так подумала. Решила проблему на месте.
— Хорошо — ответил я.
— Командир!
— Слышу… — в этот раз я лишь уколол потолок лезвием и вслушался в перепуганный визг. Из небольшого прореза полилась кровь, следом послышалось приглушенное буханье коленом.
Один из сопровождающих меня бойцов ударил из автомата и буханье затихло.
— Тут что-то не сходится с твоими воспоминаниями, командир — удивительно, но в речь орка вернулась прозрачная четкость и ясность. Значит он в жопу…
— Тут все сука не сходится — пробормотал я, чуть ускоряя шаг.
— Вернее не все сходится. Ты сказал, что этот этаж был посвящен сраному ЗОЖу. И что центром всего этого был здоровенный беговой манеж…
— Ага…
— Вокруг манежа спортивные площадки, а в его середке плавательный бассейн…
— Да. Эта идея сперта Эдитой у сурверов. А те прямо текли от мысли, что пока мир будет пожираться ядерным апокалипсисом, они в легких кроссовочках и в жопоядных лосинчиках будут отжиматься, плавать и бегать в глубокой подземной норке. И ради этой идеи вкладывали миллиарды в разработку и постройку таких площадей в своих убежищах…
— А ты их поимел… ха!
— Что не так?
— Тут… тут почти все переделано. Но стены манежа вижу — если та зеркальная хрень это он… А там вода… и здесь вода… утята серебряные плавают… командир! В общем — я в жопу, конечно… но…
— Охренеть — отозвался я, остановившись у выхода из коридора.
От моих ног начиналась покрытая черным пеплом кровавая лужа с замершими в ней трупами. Мясная каша расползлась метров на двадцать во все стороны, чем-то напоминая подохших от химии и выброшенных на дорогой пляж рыб. Трупы были элитными — это было видно даже сейчас. Длинные ухоженные волосы, идеальные пропорции не менее идеальных тел, та самая матовая кожа на щеках и ягодицах, а вон то отрубленное и плывущее по красной воде лицо удивляет ангельской красотой.
Но мне озадачило не это. Нет. Все пространство вокруг было залито лазурной водой. И повсюду те самые песчаные пляжи с белоснежными зонтами, деревянными шезлонгами и красными большими мячами, что мирно покачивались на водице. Тут же редкие вкрапления полосатых тентов со стоящими под ними белоснежными ящиками для мороженого и различных закусок. Прямо в воде кольцеобразные бары под белыми полотняными шатрами. Полутопленные в воде барные стулья, а за истыканными пулями стойками до сих пор высятся бутылки со спиртным.
И над всем этим — синее низенькое небо с рывками плывущими голографическими облаками.