Страница 16 из 70
Подхватив со стола женскую отрубленную в локте руку, я метнул ее в голову слишком уже присосавшейся к крану девке, что пила и пила из крана, не в силах оторваться. Отпрыгнув, она утерла кровь с щеки, напялила шлема обратно на тупую голову и, уворачиваясь от пинка Рэка, проскулила:
— Так сладенько заходит… прямо как хер моей первой любви…
— Наркота всегда сладко заходит — проворчал я — А выходит с кровью… уймись, дура тупая.
— Есть уняться дуре тупой, сэр! Блевануть позорным содержимым пуза?
— Оставь при себе — усмехнулся я.
— О моей первой любви, сэр — сожрали его те муты, что оттрахали больную самку, но… хык!
Она все же поймала поясницей пинок злого орка и улетела в угол с трупами, откуда уже доползла до двери и рванула следом за Ссакой.
— Лид! Экран слева! — предупреждающий возглас донесся от одного из самых многообещающих новичков, что уже прошли с нами немало мясорубок Мутатерра.
Неспешно повернув голову, дожевывая батончик и одновременно роняя пару таблеток энергетика в кружку с водой, я уставился на оживший экран, что высветил огромную золотую букву «М». Одновременно с этим послышалась закадровая торжественная музыка. Ну да… все как всегда — обязательная пафосно-жопная презентация грядущего величия… Чтобы гоблины заранее прониклись и взопрели…
Золотая вспышка… следом прямо «в лицо» полетели вращающиеся и снова золотые золотистые загогулины и восклицательные знаки, на экране наконец-то появилось хоть что-то внятное — полированный деревянный стол с широченной столешницей, высокая спинка кожаного коричневого кресла и сидящий в нем упырок в деловом старомодном костюме. Серый поблескивающий материал, белая рубашка с расстегнутым воротником — как много это значит для понимающих — торчащий в кармашке уголок белоснежного платка и над всем этим широкая теплая улыбка идеально выбритой хари. Еще чуть выше можно с восторгом лицезреть дорогущую прическу — с обязательно сединой на висках и несколькими тщательно выбранными седыми же прядями над многомудрым лбом. Он еще не сказал ни слова, даже не шевельнул пальцами с одиноким обручальным кольцом, но я уже знал, что обладатель ласковых карих глаз это Монкар.
Еще раньше над экраном зажегся огонек — золотой огонек. Не желтый, не оранжевый, а именно золотой. Типа божество скоро явит свое внимание… есть ли замаскированная камера?
Вглядевшись в его глаза, я понял — он видит меня. Не только меня, а конкретно весь это зал, внимательно скользя по нему сосредоточенным взглядом. Нет. Не сосредоточенным, а сфокусированным, ведь это одно из любимейших слов ему подобных никчемных дегенератов. Будь в фокусе! Сосредоточься на задаче! Фокусируйся! Еще сильнее! Не позволяй сломать свой ссаный фокус! Работай в фокусе! Работай больше! Как легко говорить такие слова, когда твое единственное занятие — неистовое лизание нависающей жопы босса.
— Что же у нас тут происходит? — разродился наконец хер в сером костюме — Я Монкар… и я… опечален. Что за беспорядок… что за безумный хаос…
Ему никто не ответил. Гоблины продолжили заниматься своими делами. Один так и вовсе сел посрать в дальнем углу, придерживая штаны, чтобы не заляпать их о кровь на полу. И судя по протяжным звукам этот недомут был полностью сфокусирован на своей задаче.
— Не скажу, что я рад таким гостям и, несомненно,…
Решив не слушать дальше, я приподнял забрало шлема повыше, довернул харю к экрану и лениво поинтеересовался:
— Эй, хреносос… ты уже поплакался в плесневелые сиськи сучьей ведьме Эдите? Доложил о большой и нерешаемой проблеме?
Ответом была тишина. Та самая, по их словам, «озадаченная», а на самом деле охреневшая тишина, что случается, когда ты от обычного на вид грязного вонючего гоблина слышишь нечто крайне неожиданное. Или даже опасное… или даже пугающее…
Тишина длилась долго, а я не торопил. Зачем? В одном месте сварочный аппарат уже закончил работу и недомуты с резаком потянулись в коридор, где до них скрылась двойка с пилой. Рэк, тихо матерясь, гнал перед собой могущих идти подранков, что тащили лежащих и мертвых — мы потеряли троих наглухо и еще двое скоро сдохнут, но пока держатся благодаря трофейным аптечкам. Остальные легкие — несколько дней, максимум неделя и можно их опять ставить в строй. Да… я не торопился… и в ответ разглядывал того, кто явно уже приблизил мое лицо, увеличив на весь экран и внимательно вглядывался в него.
Как же сука смешно… Этот хер сделал все, чтобы его морда казалась породистой и запоминающейся. Нос с явно искусственной горбинкой, в меру густые брови, длинные — но опять же в меру — баки, тяжелая нижняя губа и выставленный вперед подбородок с той самой якобы что-то всем говорящей ямкой…
А что он видел в моем лице? Да ничего кроме злобы и усталости. Я не скрывал своих эмоций, пока медленно цедил кислый энергетик из фляги.
Сломав свою игру в невозмутимого джентльмена, Монкар подался вперед, нахмурил брови и… отпрянул резко назад, отмахнулся от экрана обеими руками.
— Эти глаза! Выруби!
— Что? — удивленный мелодичный голос оборвался резким вскриком, когда подхваченная со стола каменная статуэтка какой-то девы явно влетела во что-то живое по ту сторону экрана.
— Выруби, сука тупая! Убью!
Экран погас… А золотой огонек над ним продолжал светиться.
— Похоже он знает вас, сэр… — заискивающе проскулил один из одноруких недомутов, что вечно рвал жопу, стараясь доказать, что ничем не уступает другим.
— Похоже — кивнул я, поднося передатчик к губам — Ссака…
— На связи!
— Ускорьтесь вдвое.
— Есть!
— А ты — я взглянул на однорукого — Прикрепи вон к стене напротив этого сучьего золотого огонька рюкзак с взрывчаткой. И прямо покажи взрывчатку…
— Покажу! А с таймером? — с нездоровым придыханием спросил однорукий.
— Ага.
— И выставим на пять минут… это самое то, чтобы холодная дрожь пробрала аж до жопы…
— На два часа, дебил! — рявкнул я.
— Ну хоть что-то… а можно я прикрою первую цифру лямкой? То ли двойка… то ли ноль… а?
— Тебе бы голову подлечить…
— Да я стабильный!
— Имя?
— Херодуб!
— Действуй, Херодуб… действуй…
Неожиданно взвизгнув, Херодуб помчался выполнять приказ. Надо бы проследить за этим… стабильным…
Бросив еще один взгляд на мертвый экран с живым огоньком, я приветственно оскалился ему и неспешно сползя со стола, двинулся навстречу. По пути подхватил металлический вечный стул. И в несколько ударов прервал золотое торжественное свечение. Только свечение — сам крохотный глазок камеры не тронул. Пусть и дальше наблюдают за взрывным рюкзаком.