Загнанная в силки

Одновременно с неконтролируемой злостью я жутко переживала за супруга. Боялась того, что с ним будет в заключении. Мне снились кошмары, где его насиловали и избивали. Я просыпалась в холодном поту, сотрясаясь от рыданий.

Один раз на мои крики пришёл сын. Он смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. Рыдал от испуга и просил не плакать. В тот день, успокаивая и обнимая старшего сына, пообещала ему, что никогда больше он не увидит моих слёз. Стало жутко от того как я скатываюсь в безумие, и вместе с тем ломаю психику собственных детей. Маме пришлось взять отпуск и забрать к себе мальчишек. Навалившееся горе оказалось сильнее меня. Больше всего в этой ситуации убивала невозможность сиюминутно поговорить с Пашей, услышать его версию событий. Переданные от адвоката новости не могли заменить встречи с мужем.

Лишь спустя две недели, когда мне одобрили свидание с супругом, я сразу же вылетела в столицу. Не замечая красот города, людей, и вообще не обращая ни на что внимания, я переночевала в хостеле, а утром, первым делом, выехала к следственному изолятору. Этот визит я запомнила на всю жизнь.

Комната для свиданий производила неизгладимое впечатление. Помещение разрезала пополам закрытая стеклом решетка, с обеих стороны от которой находилось десять кабинок со стеклянными перегородками. В двух кабинках уже сидели женщины и общались через телефонные трубки со своими близкими.

Усевшись на табурет, попыталась унять дрожь. Мне было страшно в этом месте. Я чувствовала как плохо людям в его стенах и еще больше переживала перед встречей с мужем. Косилась на охранников, сидящих за прозрачными дверями и наблюдающие за заключенными и визитерами.

Постаралась подавить волнение и в этот миг, в комнату вошел мужчина в синей тюремной робе. Он смотрел прямо на меня. Сердце бешено заколотилось и тут же сжалось от боли. В этом осунувшемся, поникшем человеке, с трудом узнавались черты моего Паши. Муж тяжело опустился на стул напротив, жадно осматривая меня. Взял трубку и я последовала его примеру.

– Привет, Солнце!– устало улыбнулся, встретившись со мной взглядом.

Темные круги под провалившимися глазами, впалые щеки и заострившийся нос. Разве возможно, чтобы всего за две недели человек так сильно изменился.

– Ну, что ты! Не плачь, – провел ладонью по стеклу, пытаясь меня успокоить.

А я и не заметила, как покатились слёзы. Каждая частичка во мне кричала от боли. Увидела мужа таким и теперь навсегда этот образ останется со мной.

– Паша, – попыталась успокоиться, но настырные слезинки вырывались наружу. – Как ты?

– Жив, – криво улыбнулся, неотрывно смотря на меня. – Соскучился по тебе и мальчишкам.

– И мы по тебе безумно скучаем. До сих пор не могу поверить, что это не сон.

– К сожалению, нет, – выдохнул он, с нежностью рассматривая меня.

– Паша, как так вышло? Почему? – знала, что у нас ограниченное количество времени и не собиралась его терять.

– Оказался не в том месте и не в то время. Стал пушечным мясом.

– Ты не знал для чего это программа?

– Нет, Солнце. Обычный заказ, как десятки других.

– А эти люди? Если они наняли тебе через сайт, то должен остаться хоть какой-то след? – понимала, что спрашиваю то же, что многие люди до меня: следователи и адвокат. Но мне нужно было увидеть полную картину собственными глазами, не делая выводов с чужих слов.

– Ни следа, – на лице мужа появилось какое-то умиротворение.

Я всматривалась в него, замечая проступившую седину на русых волосах, и желтоватые следу на виске и скуле.

– Паша, тебя бьют? – ком в горле мешал говорить.

Нет, только не это. Теперь мои кошмары приобретали реальные формы и мне стало трудно дышать.

– Уля! Уль!– позвал меня муж. – Все в порядке, Родная. Со мной всё хорошо. Это при задержании. Я пытался дать отпор, слышишь?

– Да, – незаметно кивнула, отчего-то не веря в эту историю.

– Видела бы ты, какая делегация вышла смотреть на моё задержание, – усмехнулся. – Наверное решили, что я промышленный шпион.

– Смеешься? – хотелось ударить его за легкомыслие, но ещё больше просто прикоснуться. Вот же он, достаточно руку протянуть, но чертово стекло отрезало от меня любимого мужчину. – Паш, я делаю все возможное, но пока не понимаю смогу ли вызволить тебя.

– Они каждый день устраивают допрос, выясняя , куда я спрятал деньги, – засмеялся.

– Вот откуда у тебя синяки, – сморщилась, представляя, через что ежедневно проходит мой муж.

– Не верят ребята, что я не при чем. Им нужно посадить кого-то и они посадят меня. Этого не изменить. Слишком влиятельные люди стали жертвами.

– А если мы найдем эти деньги?– наивно предложила я, сразу начав думать как можно отыскать такую нереальную сумму.

– Ты сейчас серьезно? – смеялся в голос Паша. – Одна надежда, выйти на заказчиков. Но даже Семен Филиппович не верит в это, – шумно выдохнул.

– Шанс есть всегда! – упрямо твердила.

– Я все понимаю, Уль. Всё, – обреченно проговорил муж. – Если меня признают виновным, то не жди меня. Хорошо? Не хорони себя вместе со мной.

– Костров! Ты дебил? – вмиг пришла в чувства. – Ты – муж мой, и отец наших детей. Конечно я буду ждать тебя. И не смей!– перешла не крик. – Слышишь?! Не смей падать духом и бросать нас! – кричала в трубку.

– Тигрица, моя!

–Девушка, покиньте помещение! – услышала мужской голос за спиной.

– Я верну тебя! – игнорировала охранника, продолжая орать в трубку, но её уже отключили. – Верну!

Приложила ладонь к стеклу, но меня потянули на выход. Перешагивая порог, Паша обернулся, беззвучно проговорив: «Я люблю тебя». Я не успела ему ответить. Не могла отвести взгляд от мужа, удаляющегося от меня в другую дверь, с печальной улыбкой на губах.

***

Шелест бумаги нервировал. Около десяти минут я сидела и наблюдала как адвокат мужа просматривает бумаги и никак не начнет обсуждать моё дело. Точнее, Пашино. Всё это слишком затянулось. Пять месяцев ада. Бесконечные полеты в столицу на слушания, нервы, отчаяние, постоянные мысли о том, что ещё можно сделать, чтобы вернуть супруга домой. И ни одного намёка на благополучный исход.

Но вчера Семён Филиппович позвонил, сказав, что появился один вариант. Не спав всю ночь, уже мысленно представляя возвращение мужа домой, прибежала к нему в офис. Единственное, что до этого момента я услышала от него:

– Минуточку, – и зарылся в бумажки, потратив гораздо больше обещанного времени.

Прожигая мужчину нетерпеливым взглядами, отрывала заусенцы на пальцах и нервно стучала ногой по паркету.

– Ещё минутку, – вспомнил о моём присутствии седовласый адвокат.

Терпение оказалось на исходе. Как можно так долго мучить человека, заставляя его теряться в догадках. Хотя, вся судебная система нацелена на человеческие страдания.

– Так! – окинул бумаги взглядом и наконец-то посмотрел на меня поверх очков.

Словно школьница в кабинете директора, замерла, положив руки на коленях.

– Сразу к сути, – скрепил руки замком, положив их перед собой поверх макулатуры.

– Раз украденная сумма до сих пор не найдена, то истец предлагает разрешить дело, выплатив им двадцать миллионов. И ваш муж отделается условным сроком.

– Двадцать миллионов? – кажется брови мои улетели к линии роста волос на голове.

– Да. В противном случае они собираются требовать максимального срока заключения, – говорил быстро, чётко, без сантиментов.

– Где ж я возьму такие деньги? Я и квартиру уже заложила, чтобы оплачивать ваши услуги, экспертов и полеты в Москву, – от озвученной суммы у меня всё внутри оборвалось и подступила тошнота.

Никогда и ни за что мне не достать даже десяти миллионов. Родители конечно, помогали с деньгами, но они о большей части расходов даже не подозревали. Да и обирать их до нитки, как-то совсем не входило в мои планы. Но продукты, одежду для детей и какие-то мелочи для дома, принимала с благодарностью.