Загнанная в силки

– Ульяна Андреевна, это единственный вариант вызволить Павла Борисовича. Подумайте, может удастся что-то сообразить.

– Хорошо. Спасибо, я подумаю,– покинула офис адвоката.

Выходила из здания, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Встреча на которую были такие надежды, скинула меня обратно в самую пропасть отчаяния, откуда не выбраться. По мне будто проехались катком. Раздавили и оставили лежать мокрым пятном на асфальте. Где же мне взять такие огромные деньги?

Шагая по лужам, дошла до лавочки, медленно опускаясь на холодное дерево. Нужно распутать клубок из мыслей. Вибрация телефона, назойливо жужжала в сумке, мешая сосредоточиться. Звонивший не собирался сдаваться.

На дисплее высветилось имя подруги.

– Ну что он сказал? – без предисловий перешла к делу Таня.

– Та сторона предлагает сделку. Двадцать миллионов и тогда Пашка отделается условкой.

В трубке повисло молчание.

– Алло, Тань! Ты слышала, что я сказала?

– Пытаюсь переварить, – глухо проговорила подруга.

– Вот и я, – обреченно выдохнула. – Где, б***дь, взять такие бабки? Сколько стоит продать почку? – сразу же начала прикидывать все, даже самые безумные варианты.

– Сёма, ты дура? Не вздумай! – прорычала блондинка. – Всё равно не хватит тебе почек.

– Вот. Вот главная причина! – в груди поднялась настоящая буря. Я злилась на себя, что упускала единственный шанс на освобождение мужа.

– Организовать донат, – продолжала накидывать возможные решения, – и сколько там будет капать? И не факт, что накапает какая-то существенная сумма. Просить пожертвовать на освобождение мужа через соц сети? Так он не больной ребенок, которому с радостью помогут кровно заработанной копейкой? – нервно рассмеялась. – Скажут сам виноват! Украл и теперь еще жена пытается нажиться на честных гражданах.

– Ну, почему же! – как-то радостно проговорила подруга. – Последний вариант вполне рабочий. Ты же знаешь, как у нас не любят несправедливость. Вот и будут радеть за униженного и оскорбленного, и переводить кто сколько может.

– Тань, двадцать миллионов! Детям на операции не успевают собрать, а тут я со своим уголовником! – хотелось кричать от безысходности. Провела ладонью по волосам, замирая.

– Какие еще могут быть варианты? Продав жилье всех ваших родителей вместе взятых, вам еще понадобится несколько квартир. И где жить тогда будете? Все вместе под мостом? Так потом придется детей твоих из опеки вызволять.

Я её не слушала. На светофоре стоял черный Рэндж Ровер с гос номером «х444хх». Через приоткрытое окно на меня пристально смотрел мужчина, которому однажды, я отказала в близости. Он еле заметно кивнул, ухмыляясь, и в следующее мгновение его машина газанула, исчезая за поворотом.

– Тань, перезвоню, – сбросила звонок, холодея от возникнувшей в голове мысли.

***

Покрутилась перед зеркалом, критически окинув взглядом. Вроде, неплохо. Стрелки, румяна, розовая помада, белая блузка. Юбку карандаш из коричневой кожи, одолжила мне Танька. Выглядела вполне прилично. Хоть подруга и говорила мне рубашку заменить на топ на тонких бретельках, я не послушала её совета. Всё еще надеялась, что удастся мирно договориться на материальную помощь и обычную выплату или отработку долга, не включающую интим. Но кого я обманывала? Если однажды он уже предлагал мне секс, то вряд ли побрезгует взять все, что посчитает нужным. Если конечно сразу же не выставит за дверь, как только я озвучу причину визита.

– Ох, Сёма! Надеюсь, ты всё же понимаешь, что собираешься продать душу дьяволу? – опершись спиной о дверной косяк, смотрела на меня Танюха.

– Не нагнетай, – повернулась к ней, и так чувствуя себя на взводе.

Две недели я пробовала занимать, просить, умолять у знакомых и друзей. Пашкины родители даже хотели взять ссуду в банке под залог квартиры. Но я вовремя их остановила. Не хватало нам всем вместе остаться голышом на улице. И все это время, как бы я не отгоняла от себя назойливые мысли, клюющие мозг и не дающие покоя, думала об одном единственном выходе. Я оттягивала момент решения, надеясь справиться по-другому. Но с каждым днем лишь больше убеждалась в том, что это мой единственный шанс. Именно тогда я решилась найти ту самую визитку.

Собирала справки о том кто такой этот самый Гершвин Роберт Альбертович. Он оказался крупным бизнесменом. Владел сталелитейным заводом и несколькими отелями. Говорят, за ним числился еще какой-то криминал. Только никто не смог объяснить откуда такие данные, да и пояснить род его бандитской деятельности тоже не смогли. Подытожив достоверные факты и не игнорируя слухи, поняла, что если он не сможет мне помочь с деньгами, то придется Паше десять лет ждать возвращения домой.

К встрече я готовилась тщательно. Маникюр, депиляция, да , я всё же не первый день жила и понимала к чему всё может привести, и заимствованные у Таньки шмотки. Лишь подруга знала о моем решении. Не осуждала, не отговаривала, но я видела с какой горечью она смотрела на меня, когда я озвучила ей свой план.

– Главное, чтобы не пришлось жалеть потом, – пыталась меня образумить перед встречей с Робертом, помогая собраться у нее дома.

– Я буду жалеть, если Пашу в тюрьме покалечат или убьют. Вот тогда я буду винить себя в том, что могла его спасти и струсила.

– Мне бы твою смелость! – печальными глазами взглянула на меня блондинка.

– Ни дай Бог, она тебе когда-нибудь понадобится! Тань, благодари небеса за мир, и покой в твоей жизни, и то что близкие все рядом, – никому и никогда не пожелаю пройти через этот кошмар.

– Улька, – голос подруги дрогнул и она отвернулась.

– Макеева!Прекрати! Я же не на казнь иду, – подошла к девушке, обнимая ее. – Еду только на разговор.

– Угу, – шмыгала носом Таня.

– Ну, все! Я поехала. Не хочу, чтобы Гершвин считал меня не обязательной. Сказала в восемь, значит восемь.

– Ни пуха, ни пера! – еще раз обняла меня подруга и чмокнув в щеку, проводила за дверь.

Дорога до ресторана, того самого, где в ноябре мы отмечали день рождения Макеевой, пролетела незаметно. Подходя к заведению, чувствовала как внутри все трясется. Какой-то липкий, неконтролируемый страх, завладел мной от пальцев ног до кончиков волос. Пытаясь совладать с волнением, на деревянных ногах семенила к двери.

Перешагнув порог, погрузилась в атмосферу праздника и спокойствия. Люди смеялись, слушали музыкантов, проживая спокойную и сытую жизнь. Отчего -то глядя на них не испытала никакой зависти, скорее разозлилась. Как они смеют наслаждаться вечером, когда у других такие проблемы? Уже и забыла, что всего пять месяцев назад была одной из них.

Роберта Альбертовича не оказалось в общем зале. Хостес проводила меня к дверям ВИП комнаты. Поблагодарив, встала перед входом в помещение, восстанавливая сбившееся дыхание. Мне было страшно до одури. Во мне словно растекался лед, сковывая весь организм и пуская дрожь по телу. Я даже перед ГОСами так не волновалась как сейчас. Казалось, еще немного и потеряю сознание. Стук сердца отдавался в ушах. Дрожащими пальцами обхватила дверную ручку. Глубокий вдох-выдох и я сделала решающий шаг. Вросла на месте. Увиденная картина, лишила меня дара речи.

За столом сидела большая компания, играя в покер и распивая алкоголь. Несколько здоровенных мужчин в окружении красивых молодых девочек с пухлыми губами, пышными прическами и нарощенными ресницы. Взгляд сразу наткнулась на мощную фигуру Роберта Альбертовича. Он восседал по самому центру, и внимательно изучал карты. Позади него стояла девушка в блестящем платье с пайетками и настолько глубоким декольте, что еще немного и я бы увидела её грудь в анатомических подробностях. Она по-хозяйски положила руку с острыми ноготками ему на плечо, а во второй держала бокал с шампанским. Её взгляд, как и взоры большинства собравшихся, был устремлен к свободной от столов половине зала.

Две девушки танцевали у всех на виду. Они прижимались друг к другу, соблазнительно закусывая губы и блуждая руками по изгибам партнёрши. Длинные тонкие пальцы то и дело задирали подол коротеньких обтягивающих платьев, пробегали по плоским животам. Девушки без стеснения останавливали руки на груди подруги, и спускались ладонями обратно к стройным ногам.