Заслужить смерть

Скорей, быстрей! Подальше отсюда, от этого чудовища в человеческом облике! От заклятий, взрывающих землю за мной!

* * *

Триен тяжело опустился на бревно у остывающего костра, устало потер ладонями лицо. Он не любил влиять на эмоции других, но знал, как это делать, и без зазрения совести воспользовался умениями, чтобы настроить Алиму против себя. Ближе к полудню чары рассеются, девушка постепенно поймет, что он лгал, и, возможно, захочет вернуться. Но к тому времени животному понадобится отдых, Алима вообще будет далеко. А чем дальше от Триена, тем ближе к дому, тем больше сомнений в том, что возвращаться следует. Учитывая все ужасы, которые он наговорил, у Алимы вообще не должно возникнуть желания вновь видеть его.

Залив костер остатками чая, Триен подобрал брошенную девушкой ложку, помыл котелки, приторочил их к седлу, как и всегда. Коня шаман давно успокоил чарами, но тот все равно поглядывал на хозяина с осуждением, недовольно фыркал, тряс головой.

— Она простит меня. Я в это верю, — погладив его по шее, вздохнул Триен. — С тобой тоже все будет хорошо. Каганатцы прекрасно обращаются с лошадьми. И здесь привольней, чем дома. Ты привыкнешь. Тебе тут понравится.

Конь убежденным не выглядел.

Через какой-то час пути вдалеке показался мост. Тогда же Триен увидел спасительную тропу, но с дороги не свернул. Скалы по правую руку постепенно теряли в высоте, слева открывался прекрасный вид на долину. Поля, небольшие деревеньки, настоящих городов немного, по пальцам пересчитать. Восточней все было иначе. Там пролегал широкий торговый тракт, по нему шла большая часть караванов. Ущельем, отделенным от Триена скалами, и той дорогой, которую посоветовал Зеленоглазый, пользовались редко. В основном для доставки срочных сообщений и небольших грузов. Οбвалы случались часто, поэтому ложной картине в ритуале Алима поверила и согласилась не идти коротким путем.

Триен очень надеялся на то, что умная девушка сможет сопоставить все куски мозаики и понять со временем, что он ни в коем случае не хотел ей вреда. Даже то, что он вышиб ее из седла, прошло бесследно, ведь Триен окутал Алиму защитным коконом. Она даже не ударилась. Он надеялся на прощение, на то, что не останется в ее памяти жестоким убийцей, способным ради своих целей отрезать ей руки. Не могла же она всерьез в это долго верить!

Слева в неглубоком ущелье текла река, через которую мост и перебросили. Он был все ближе. Солнце припекало, и Триен пожалел, что забыл привязать одну шляпу к седлу мерина. А ведь казалось, обо всем подумал…

Мост. Широкий, деревянный, добротный. Домик смотрителей прижался на берегу к скалам так, чтобы камни закрывали от непогоды. Рядом на веревках вялилась рыба, за забором ходили куры. Слишком спокойное место для засады, но Триен все равно набросил защиту и на коня, и на себя.

Плату за проезд смотритель, крупный каганатец, судя по виду привыкший орудовать не мечом, а молотком и рубанком, потребовал небольшую, вопросов задавать не стал, хотя и окинул северянина долгим взглядом. Триен расплатился, похвалив себя за предусмотрительность. Он давно еще настоял на том, чтобы у Алимы в кармане были деньги. Воспользовавшись ими, девушка с некоторой вероятностью не сразу поймет, что оба кошелька, все припасы и даже тетрадь с детальным описанием формул ошейника и путей решения лежат в сумках мерина.

Смотритель велел спешиться, шаман не спорил. Проходя по мосту, отметил веревки, к которым наверняка крепились ловушки для рыбы. Естественное использование того, что под рукой. Житейское, простое. Триен поймал себя на мысли, что последние недели, после того, как принял решение, вообще стал многое подмечать. Он и раньше был наблюдательным, теперь же вбирал образы, звуки, запахи. Будто пытался прожить оставшиеся дни и часы полнокровно, осознавая каждое мгновение.

Вспомнился сегодняшний восход, Алима, прислонившаяся к плечу, тонкий аромат череды, которой она мыла волосы, тепло объятий. Последних объятий. О ссоре и всех тех кошмарах, которые он наговорил лишь потому, что Алима боялась услышать именно их, Триен старался не думать.

Мост закончился, второй смотритель потрошил рыбу и даже не отвлекся от своего занятия, когда Триен прошел мимо. Дорога раздваивалась, но шаман, не колеблясь, выбрал путь на юго-восток. Туда, где тропу ограждали нагромождения светлых камней. Алима торопилась домой и не стала бы делать крюк.

В душе поднялась запоздалая злость на Фейольда. Пришли непрошенные мечты о том, как чудесно все могло бы сложиться, не будь этого человека. И даже мысль о возможном посмертии для былых воплощений Санхи и для себя уже не утешала. Триен надеялся, что ему удастся обезвредить мага. Ранить или связать. Тогда можно будет вернуть его в тюрьму, а потом приехать к Алиме. Название города и приблизительный путь туда Триен знал.

А раз так, то не все потеряно. Есть шанс поговорить с Алимой, объяснить, зачем пугал ее, зачем врал. Сказать, как она изменила его жизнь, сделала ее яркой и чудесной. Признаться, что никогда и ни к кому не испытывал таких чувств…

Болт целил в грудь шаману, но Триен заклятием отбросил его в сторону. Щит прикрыл от чар Фейольда и треснул. Напуганный конь рванул вперед, Триен только успел выпустить повод. Ничего. Если получится выжить, конь вернется. Если нет — о нем позаботятся.

Новый болт — шаман отправил его обратно. Крик боли, ругательства из-за камня. Молния пробила щит и застряла в нем в пяди от лица Триена.

Разрушить щит, укрыться за камнем, сделать новый заслон, толще, надежней прежнего, и слушать, не взведут ли арбалет.

Щелчка не было, но Триен слышал быстрые шаги, заметил движение, увидел Фейольда. Еще один удар магией был таким сильным, что Триен еле удержался на ногах. Заслон обуглился, осыпался. Новый Триен поставить не успел — белый всполох, правое плечо пронзила дикая боль, в глазах потемнело. Триен привалился к камню.

Фейольд подходил к нему осторожно, смог защититься от атаки, но третий заслон шамана ему уже нечем было пробивать. На то мощное заклинание ушел чуть ли не весь резерв северянина.

— Вот мы и встретились, господин Триен, — на губах осунувшегося, потрепанного мага играла презрительная ухмылка. — Скажите мне, где тварь, и я отблагодарю вас. Убью быстро.

— Удивлен тем, что вижу вас, господин Фейольд, — глядя в глаза своему возможному убийце, спокойно ответил шаман. — Я был о стражниках Наскоса лучшего мнения. Они прежде очень болезненно воспринимали смерти своих и не отпускали преступников. Как же вам удалось выбраться?

Подняв с земли камешек, Фейольд бросил его в заслон. Если таких ударов будет много, щит рухнет, а новый Триену создавать нечем. Много сил ушло на то что, чтобы вызвать у Алимы животный ужас и отвращение к себе, чтобы атаковать ее, одновременно прикрывая щитами, и так избежать случайных ранений.

— Вы недостаточно хорошего мнения о Вольных орлах, — наставительно и с чувством собственного превосходства заявил маг. — У нас всюду свои люди. И гонец командора из Кипиньяра — один из них. Немного хитрости, подкупа и одно убийство — рецепт свободы.

— Вы, разумеется, надеялись именно на такой исход, — Триен проводил взглядом еще один отскочивший от щита камень.

— Я знал, что так будет, — жестко подчеркнул Фейольд. — А на что рассчитываете вы, заговаривая мне зубы, я не понимаю.

В барьер полетело сразу несколько камней помельче.

— Единственное, на что я не рассчитываю, так это на ваши здравый смысл и совесть, а все остальное вполне может произойти.

— Не смей меня совестить! Ты покрываешь убийцу! — рыкнул маг.

— Слышать такое от вас, бахвалящегося чужими смертями…

Плечо болело сильно, истощенный резерв саднил щемящей пустотой. Это раздражало, злило, и Триен дразнил противника. Выхода он не видел, использовать магию не мог, левой рукой орудовать кинжалом умел плохо, а потому был согласен с Фейольдом только в одном: лучше закончить все быстро. А там будь, что будет. Главное, что Алима в безопасности.