Мозаика

  Каждый из здесь присутствующих, в свое время достиг вершины, в определенном смысле столь банального слова. И именно этот факт не позволяет нам опуститься в небытие. Именно это, тяжелыми цепями долга приковывает нас к живому миру.

  Вы доподлинно представляете, как необыкновенно трудно следить за нашим изменчивым миром из этих жалких тенет. Но, неся высочайшее бремя ответ?ственности за происходящее в нашей стране, мы не можем позволить себе усталость и успокоенность.

  Вы достаточно знаете историю страны Волшебства. Как буквально по крупицам собиралось все то, что мы имеем сейчас. Вам и представить то невозможно, что там, где лежит наша цветущая Родина, был лишь один голый камень. То есть ничего не было.

  - Высморкайте меня, - голос потерял привлекательность и на секунду стал жесток и требователен. Выразитель как фокусник выдернул из-за спины салфетку и утер провинившийся орган.

  - Но мы не жалуемся, нет. Судьба есть судьба. Мы живем не в лучшее время. Постоянно приходится бороться с тем, что непрошено вламывается к нам извне. И поэтому, мир так далек от совершенства.

  Однако, вынужденная примесь тайны, которая плотным покровом оттеняет наше существование, отнюдь не означает бессилия. Наоборот, мы сильны как никогда.

  В мире волшебства нет места для благодушия и лености. Напротив, тысячи желаний осаждают каждого члена нашего общества. Сколько в них силы, воли, старания сделать хоть что-нибудь. Но мы не успокаиваемся на достигнутом, и границы освоенного пространства постоянно растут.

  Великая цель - построение всеобщего общества волшебства, молодого и жадного к благам жизни - не позволяет нам сидеть на месте уперев руки в бока. Ап, ап... - Что-то стукнуло и покатилось.

  - У члена совета выпала челюсть! Куда вы смотрите! - завизжал Кот.

  - Спасибо, - продолжил выступавший, когда дело полностью уладилось. И речь так же плавно пролилась дальше.

  Какая-то доселе неизведанная игра. Она имеет свои правила и логику уже не опирающуюся на животную жизнь. Она выше этого, или это другое измерение. Но в том-то и дело, что, качаясь в беспомощности повседневности, мы, в конце концов, не преступаем ее законы, наоборот свято верим в нее, как во все непознанное, великое.

  Дальние возможности приобретают оттенок желаемого. Оно манит вас посвящением в принадлежность и никогда не выпускает обратно в прошлое. Ты идешь от ступени к ступени, старательно задирая голову вверх. Сам путь кажется посредственностью, когда цель на расстоянии протянутой руки.

  Ты желаешь, чтобы поступки твои, наполнились смыслом и важностью для Человечества. Ты желаешь блага для людей, но через себя. Ты просто призван его желанием. Ты пропитан необходимостью.

  Ступенек так много, что я забыл, когда мои маленькие, босые ножки ходили по влажной теплоте Земли. Забыл о мягком прикосновении к ней. Я шагаю, повыше задрав очередное колено, с риском упасть с одинокой опоры. Я делаю шаг, для вполне определенной цели. Я играю в социальную лестницу, дабы осмотреть максимальное количество склоненных в раболепии макушек, с максимальной высоты. Я хочу что-нибудь значить в моей жизни, и я шагаю.

  Но не дай Бог, чтобы какая-то сила неожиданно перенесла тебя слишком вверх, скакнув через трудности выше. Твои спутники останутся так позади, что нет желания что-либо доказывать, что-либо им утверждать. Тебе не на кого опереться. Твой смех над другими, лишь никчемность в собственных глазах.

  Те жесткие законы, что так больно ломают наши тянувшиеся к ним руки, лишь позыв к преступлению оных на новых ступенях. А когда руки вдруг, разом абсолютно свободны, к горлу подкатывает мертвая, тленная пустота.

  Что же есть безудержное, кропотливо-пунктирное тяготение к социальным целям, регламенту иерархии? Боюсь, лишь падение с возможной скоростью и силой. Падение навзничь.

  Это видение прошло сквозь Лурю, как взмах крыла полуденной птицы и оставило в сердце неутолимую горечь ощущения.

  - Слово предоставляется моему заместителю, - закончил председательствующий.

  Повинуясь перемещению взглядов, Луря машинально повернулся в нужном направлении. Череп второго докладчика почти лыс, глаза насторожены внутренним накалом. Приоткрытый рот Демона являл взорам крепкие, острые зубы. Словно алмазные жернова на солнце, они сверкали из пустоты и не давали сосредоточиться на дальнейшем.

  Мы так лелеем, так тщательно скрываем от других маленькие, собственные слабости. Мы называем их нашим непосредственным "Я". Жизнь без них кажется поганой и безличной. Но как часто, результат уродлив, обезображен до неузнаваемости. Как часто, маленькое становится подлым и пугающе небеззащитным.

  - Илларион Пелыч. Я, в отличие от предыдущего оратора, не настроен петь Вам дифирамбы, но скажу прямо. Конечно, каждый из присутствующих внес громадную, неоценимую лепту в великое и благородное дело Общественного Волшебства. И безусловно, любой из нас, незаменим на своем месте. Но те особые усилия, которые приложили Вы, в титанически упорном труде на блага Нашего Общества, открывают новые, прямо-таки неизведанные горизонты.

  Подумать только, впервые предоставляется, я боюсь пока говорить возможность, намек на нее, отматерилизовать идею, то есть Совет, как ее воплощение. Вы знаете, что с опытом приходит старость. Более того, постигнув о жизни все, мы буквально стоим на пороге смерти. Злой парадокс природы. Тогда, именно тогда, когда узнаешь мыслимые тонкости дела, приходится из него уходить. И никакое омоложение в конечном счете, не помогает.

  Как же быть? Смириться с собственным бессилием? НЕТ! Я надеюсь, что вырвав наши тела из прошлого, мы сможем их законсервировать вне времени. Затем, впоследствии мы же вложим в пустую оболочку достойный ее разум.

  Конечно, первые эксперименты с новым явлением будут стоить ужасно дорого... Но потом, потом мы поставим процесс на поток. И тогда наступит эра всеобщего безвременья и благоденствия. Выразители дружно зааплодировали.

  - Кроме вышеизложенного, я думаю, что и настоящее станет более доступным для употребления. Уже стало. И единичные переходы, довольно скоро, приобретут массовый характер. Так же следует упомянуть о громадных перспективах вмешательства и прямого формирования будущего. Прецедент есть, так что дело в его тщательном, научном рассмотрении и описании. За сим я заканчиваю. Время действовать.