Книга Иоши

ЕГЭ для меня уже было позади. Экзамены по русскому, математике и обществознанию проходили раньше остальных, и поэтому расслабленно следил за переживаниями своих одноклассников, которые готовились к последним испытаниям. Также, в отличие от остальных, не беспокоился по поводу результатов. Я был уверен в своих знаниях, что наилучший балл мне обеспечен. На золотую медаль, как моя сестра, я и не претендовал, тем более ЕГЭ обесценил любую значимость этой награды, поэтому для успеха в поступлении нацелил только подготовку к нужным экзаменам. Мне не потребовались ни репетиторы, ни дополнительные занятия, было достаточно домашней подготовки и своих мозгов. Для остальных предметов хватало своей головы, она мне помогла закрыть все на четверки и пятерки. Ходил в школу только для подготовки к выпускному: репетиции к построению на центральной площади, разучивание вальса и последних слов учителям. Если коротко, обычная канитель, которая меня раздражала в школе. Я так надеялся, что всего этого не будет в университете, что буду заниматься знаниями и своими делами, ведь, судя по разговорам с бывшими старшеклассниками, все подобные сборища необязательны, ходят на них только те, кому это интересно.

Я как обычно бил баклуши на репетициях, переписываясь в социальных сетях, а при каждом прогоне, где участвовал сам, старался быстрее закончить и вернуться к черному зеркалу.

– Физику сегодня не сдаешь? – Ко мне подошел отец одного из моих одноклассников.

– Здравствуйте, Вячеслав Николаевич. – Он лишь кивнул на мое приветствие. – Я не сдаю. У меня обществознание дополнительный предмет.

– Ясно с тобой все, Игореш. Хорошо, что ты не совпал с Владом на этом экзамене, но плохо, что ты с ним не будешь поступать в Москву. Такой друг, как ты, рядом очень бы помог ему.

– Он не пропадет. – Я улыбнулся Вячеславу Николаевичу и вернулся глазами к телефону.

Семья Астаповых. Моя вечная заноза в заднице. Владик последние несколько классов был моим постоянным соседом по парте, и этот промежуток времени я его тащил по учебе, но, признаюсь, еще и весело с ним проводил время. Рядом с ним всегда кружились самые привлекательные одноклассницы, иногда внимание перепадало мне, поэтому никогда его не прогонял от себя. В итоге не смог отказать ему в помощи с ЕГЭ по физике, своего рода прощальный подарок перед разъездом. Через спрятанный у него телефон я решал все задания в его экзаменационном листе, и его отец, Вячеслав Николаевич, видимо, об этом прекрасно знал, как и обо всех контрольных, с которыми помогал Владику. Наверное, поэтому я сыскал у Астапова-старшего какое-то уважение.

– Ты уверен, что хочешь поступать в ЯГУ? – дальше спрашивал Вячеслав Николаевич.

– Это не от меня зависит. – Я уводил в сторону от него взгляд, в надежде показаться очень занятым. Разговаривать с ним лишний раз не хотелось.

– А от кого зависит, Игореш? Только ты должен решать свою судьбу, и никто другой.

– Моя семья не потянет обучение в Москве, да и матери будет легче, если буду неподалеку.

– Игореш, если вопрос в деньгах, то не проблема. Мы поможем. Разве ты сам не заработаешь денег в столице? С твоими мозгами пирамиды создавать, а Владик тебе в помощь будет. Так что для хорошего друга не жаль ни бабы, ни супа.

Меня всегда забавляло его коверкание пословиц, но в отличие от остальных, я даже не улыбался на них, мне они казались очень пошлыми и безвкусными, как он сам, да и его сын. Никогда не понимал, что во Владике находили девчонки – обычные тупость и отвага в совокупности с глупыми вульгарными шутками. Единственное оправдание, которое находил, это его широкая квадратная челюсть – подарок по отцовской линии. Она создавала иллюзию мужества и надежности, что во многих постсоветских семьях считалось очень важными качествами.

– Игореш, ты все-таки получше подумай о своем образовании, но если не передумаешь, то знай, я всегда буду рад тебя видеть у себя на заводе.

Он по-дружески хлопнул меня плечу и направился к нашей классной руководительнице.

Вячеслав Николаевич – директор Родищенского Тракторостроительного Завода, и предложение в дальнейшем работать на него весьма заманчиво, ведь своих людей он не обижал и поощрял на работе, но проблема заключалась в том, что через четыре-шесть лет он обязательно бы забыл обо мне и о том, как я помогал его сыну.

– Чего он хотел? – спросил подошедший ко мне одноклассник.

Мансур Алиев – один из тех, кто по случайности оказался в этом звездном классе. Его родители переехали из Казахстана в поисках лучшей жизни. По рекомендации подали документы в школу №7, и руководители школы решили направить Мансура в наш класс, как диковинку, для разнообразия. «Посмотрите, какой интересный и разнообразный у нас класс», – подобное я однажды услышал от директора, хвастающегося перед руководством города. И, когда он попал в наш тогдашний восьмой класс, мы нашли общий язык и особенно общие шутки. Мы смеялись за спинами наших одноклассников, сплетничали и осуждали их праздный образ жизни. Конечно, за стенами школы мы уже общались реже.

– Ничего такого, – отречено ответил я, даже не поворачивая голову в сторону собеседника. – Просто расспрашивал о моих дальнейших планах после школы.

– Владику помог? – аккуратно уточнил у меня Мансур.

– Если больше ничего не присылает, значит да. Хотя ему помог только с частью А и Б. Из части Ц он так ничего и не прислал. Видимо, не надо.

– Ему и этого хватит. Жирно иначе.

Я лишь улыбнулся краешком губ на его очередную брошенную колкость в сторону моего соседа по парте.

– Посмотри на это чучело. – Его глаза были устремлены на Вячеслава Николаевича. – Весь в сына.

– Скорей наоборот, – с более очевидной улыбкой ответил ему. – Тем более он глава родительского комитета, это его обязанности, решать с училками проблемы.

– Знаем, какие они проблемы решают. К примеру, в какой ресторан пойти вечером.

– Не, Владик сказал, что батя хочет уговорить нашу маразматичку притащить на выпускной бухло, чтобы мы «легально» при предках пили, тем более никто не против, кроме самой маразматички.

Мансур взглянул на меня, как на идиота. Не хватало только чтобы он покрутил пальцем у виска.

– Наша святоша не согласится, когда она увидела меня с сигаретой, то такой скандал устроила.

– Это другое.

Он лишь махнул рукой и больше ничего не добавил на эту тему.

Как только Вячеслав Николаевич ушел, мы приступили к финальной репетиции на тот день. Наша классная руководительница зря переживала последние несколько дней: все прогоны были идентичны, без ошибок и идей для улучшения. Она была из той категории граждан, которых принято называть перфекционистами. Она все доведет до идеала, но все равно будет искать изъян. И проблема в том, что в той достигнутой стерильности нет ничего интересного, это просто изготовленный по ГОСТу материал, у которого нет никаких отличий, сучков, за которые хочется зацепиться и оставить о них воспоминания.

Планы на день были весьма заманчивы. Я ужасно переживал не успеть. Следующей после школы остановкой в моей расписании был подъезд Мансура. Его родители снимали квартиру в Верхнем Родищенске недалеко от школы. Закончив с репетицией, мы быстрым шагом направились к нему. Перед входом мы осмотрелись, нет ли каких зевак, и в подъезд зашел один Мансур, быстро сунул руку в поломанный почтовый ящик и достал оттуда пачку сигарет и две обломанные ветки. Мы боялись, что кто-нибудь узнает, что мы курим, хотя огромной тайной это не было. Мы прятались не только от родителей и учителей, но и от друзей. Когда одноклассники шли курить за угол школы, то мы всегда проходили мимо. Мы боялись не только ругани предков, но и испорченной репутации. Мы были эталоном целомудренности для старших, но среди одноклассников это звучало по-другому – девственники. Конечно, нам было обидно за такие разговоры, это было одним из весомых аргументов покинуть поскорее стены школы.

В подъезде Мансура была заброшенная квартира, давно разгромлена и оставлена на произвол судьбы. Мы погнули почтовый ящик этой квартиры и спрятали там сигареты и свои курительные приспособления. Курить же ходили под центральный мост, кроме рыбаков там никто не шастал, иногда только залазила другая ребятня в поисках приключений.