Книга Иоши

За размышлениями о возвращении маньяка не заметил, как время пролетело. Мы проезжали реку Родань, а именно с нее начиналась Ястребская область, и, когда мы должны были пересечь ее второй раз, за бугром возникал бы город Родищенск, а между этими мостами час пути.

Меня не было дома десять лет. Летом нас было невозможно вытянуть из реки. У нас был свой укромный уголок на берегу. Сперва просто полянка, окруженная высокой травой и несколькими деревьями, потом на иве подвесили тарзанку со снимаемой перекладиной, чтобы никто посторонний не пользовался ей, и последним шиком был построенный нами же мостик, но, к несчастью, со временем его начали примечать и остальные. Укромным уголком наша полянка больше не была. Замечательное место. Невозможно не любить то, во что вложено столько сил и стараний.

– Что стоит знать незнакомцу о Родищенске? – выбил меня из воспоминаний Червь.

– Да ничего такого. Если вы были в любом другом маленьком городке, то Родищенск ничем не отличается.

– Может, куда посоветуете сходить или на что-нибудь посмотреть?

– Извините, я не был здесь десять лет, сомневаюсь, что смогу вам помочь.

У меня так и не появилось желание общаться с Червем. Он действительно складывал о себе впечатление скользкой и неприятной личности, и исправлять о нем свое мнение, узнавая взаимно информацию, я не собирался. Я не стал ждать второго пересечения с Роданью и направился к выходу. Что угодно, лишь бы не сидеть с Червем. Возле дверей было прохладно, что не могло не радовать. Мне было полезно остудиться, ведь домой лучше прибыть без признаков похмелья. Мне и так стыдно оттого, что приезжаю так поздно. Поезд загромыхал, проезжая через Родань. Для пассажиров это был знак готовиться к выходу. Из соседнего вагона уже спешила проводница, чтобы выпустить людей на платформу. За окном пролетали частные дома и огороженные территории промзон. «Ласточка» сбавляла скорость, и все больше знакомых мест проплывало мимо меня. Ближе к вокзалу на путях появлялись различные товарники. А при виде железнодорожного вокзала сердце словно остановилось, а шум вокруг притих. Старое зеленое здание с облупившейся краской и уже обсыпанной лепниной не могло не радовать. Словно вчера с друзьями сидели у платформы и закидывали товарники камнями.

Двери вагона не успели полностью раскрыться, как я выпрыгнул из него. Больше не мог находиться внутри, поскорей хотелось вдохнуть свежий воздух и почувствовать землю под ногами. Я не верил, что вернулся домой. Улыбка на моем лице невольно растянулась, настолько я соскучился по родным краям. Что-то во всем этом было волшебное, я впервые за долгое время хотел радоваться.

– Извините, – мое счастье нарушили сотрудники полиции, – можно ваши документы?

В Москве для меня это была обычная проверка, но за пределами столицы с таким встречался впервые, хотя не был удивлен.

– Пройдемте с нами для полного досмотра, – сказал один из полицейских, указывая потной рукой на отделение полиции в здании вокзала.

Я не стал спорить и пошел с ними. Меня пробило на пот, тревожные мысли прокрадывались в мою голову, хотя знал, что бояться нечего, у меня ничего такого не было, даже сумки с вещами, а в карманах лишь кошелек, паспорт и телефон. Не могу сказать, что все столкновения со служителями правопорядка были приятными, но все они заканчивались хорошо. Главный урок, который для себя вынес: слушаться их и не перечить.

Оказавшись в помещении, мы остановились на входе около скамеек, даже не проходя к их рабочему месту, они попросили выложить все, что было в карманах, после чего полицейской дубинкой указали мне развести мои руки и ноги в положение звезды, только тогда приступили к досмотру.

– Извините, – я все-таки не сдержался спросить, – а в чем дело? Очередная проверка или какая-то операция?

– Обычная проверка, – ответил вспотевший полицейский, внимательно рассматривая мои глаза. – Вы выглядели подозрительно веселым.

– Я вернулся домой, как тут не радоваться?

Они закончили досмотр, пожелали удачного дня и отпустили. Оказавшись на улице, глубоко вдохнул. Глазами искал, куда скорее убежать, чтобы никто ничего не подумал. Кто мог знать, что родной город так встретит меня? Я ему радостную улыбку, а он мне подозрения в неадекватности. Все магическое чувство ностальгии от возвращения домой рухнуло перед. Ненависть к Родищенску нарастала. Я все больше хотел поскорее убраться из города, закончить все дела и уехать в Москву.

Я плелся по улице к родному дому, но желание оказаться на пороге отпало полностью. Понимал, что, когда приду туда, все внутри только сильнее рухнет. Меня обгоняли такси с пассажирами поезда, никто не хотел преодолевать путь по бедному привокзальному району до центральной части города. Меня же это не волновало, я вырос на этих улицах и прекрасно знал округу. Я нормально относился к обоим берегам города: низкий берег с частными домами и огородами и высокий берег с многоэтажками и развивающейся инфраструктурой. Хоть меня и не было в Родищенске десять лет, но догадывался, что конфликт между берегами сохранялся. Не представляю, как я балансировал между двумя этими мирами.

Среди домов нырнул в улочку, заполненную высокой травой. Это был один из тайных путей детства, мы всегда по нему выходили к Родани. Как и раньше, вышел к низине у воды, река сильно обмелела. Я с непривычки спустился к самой воде и уселся на поваленном дереве. Тело наконец-то расслабилось, а дыхание выровнялось от речного ветерка. И неважно, что вокруг полно мусора: бычки от сигарет, пивные банки и упаковки от закусок. Печальная картина. Но это был не мой мусор, другое поколение с другими привычками. Я скучал по посиделкам у берега с костром. Днем на низком берегу никого не было, зато по высокому берегу по выложенной мостовой гуляли влюбленные парочки, матери с колясками и хозяева с собаками. Меня радовало, что они меня не замечают за ветками. Лишнее внимание было некстати.

По завалившемуся стволу я аккуратно пересаживался, чтобы оказаться над водой. Достигнув возможного безопасного края, подошвой касался поверхности для создания колебаний. Все остальное тело зависло, глаза лишь моргали при каждом касании к воде. В таком положении время как будто остановилось. Я был согласен просидеть на берегу до следующего дня, только бы не появляться дома. Мое спокойствие нарушила проплывающая по Родани надувная лодка, колебания от моей ноги задрожали. Оглянувшись на берег, я увидел уже шастающуюся алкашню с района и выгуливающих коз старушек.

Я так же аккуратно спустился с дерева и направился в сторону дома по тайной тропе. Многое изменилось. Какие-то дома стали пристойней, какие-то держались на честном слове. Что точно не изменилось, так это церковь, словно побелку на ней меняли ежегодно. Когда-то в детстве отец Феофан водил нас на колокольню. Сверху отлично было видно весь район на нижнем берегу, а баловство бить в колокол нас тогда очень забавляло.

Я проходил все больше домов моих знакомых, некоторые хорошо преуспели и отстроили маленькие особнячки, а кто-то обошелся только выделяющимися на общем фоне пристройками. Улица пестрила разнообразными домами: дерево, шлакоблоки, кирпичи. Люди уже жили по-разному, не как раньше. Достаток был налицо. На улице спокойно чередовались трехэтажные виллы и заваленные набок деревянные домики. Раньше у всех было примерно одно и то же, отличался только фасад.

Не успел я дойти до дома, как остановился возле разваленной хибары. На входных воротах сквозь покрашенную сверху краску проступала надпись: «Маринка грязная шлюха». Весь участок зарос травой, забор был повален, а крыша обветшалого домика провалилась. Среди зарослей мелькал различный мусор как бытовой, так и строительный. Для меня это была печальная картина, потому что именно в этом доме жил мой лучший друг детства, Андрюха Кулаков или Кулак. И что с ним происходило в последние годы, я не знал, но сильно надеялся, что все у него сложилось хорошо, и неважно, что произошло с его крепостью. Мне не хватало Кулака. Все лучшие воспоминания детства, да и худшие, с которыми я не был готов расставаться, связанны именно с ним. Люди вокруг нас регулярно менялись, но мы никогда. Со временем кто-то оставался с нами лишь потому, что мы были друг у друга. Конечно, больно об этом вспоминать, ведь несколько колдобин в нашей жизни развели нас в разные стороны. Не будь любой из них, все могло сложиться иначе.