Книга Иоши

Чокнувшись, они выпили чуть ли не полные стаканчики и даже не поморщились, а только закинули полные рты закуски, после чего наступила пауза в происходящем застолье.

– Бать, ты не против, если мы пойдем? Игорю уже и так домой пора.

Дядя Вася лишь махнул, а после начал разливать новую порцию алкоголя.

Я не стал ждать развития или спорить с Кулаком, так как мне действительно было пора. Я со всеми попрощался и покинул веселое застолье, но на выходе столкнулся с младшей сестрой Дрона.

– Марин, аккуратней, иначе в следующий раз собью.

– Иди ты! – С наездом она оттолкнула меня в сторону

Марина для своего возраста выглядела вызывающе. В свои пятнадцать уже красилась и откровенно одевалась. На ее фоне я чувствовал себя стариком, который уже ничего не понимает в молодежи, хотя разница между нами три года. Я только привык к такому виду своих одноклассниц, отчего удивлялся, что девочки помладше уже подражают старшеклассницам.

– Марина, – зарычал Дядя Вася, оскалив зубы, – где была?!

– С подружками гуляли, – менее дерзко, чем мне, ответила она.

– В таком виде? А ну марш домой, чтобы такого больше не видел.

Следить за развитием чужой семейной ссоры мне не хотелось еще больше. Марину воспитывали строго, но это не удержало ее пойти против взглядов семьи. Все мы хотим самовыражаться и соответствовать тому обществу, в котором находимся.

Возле дома меня встретила запыленная желтая Шестая Мазда с небольшой вмятиной на заднем бампере. Машина сестры. Мама с ее отцом подарили на выпускной в честь красного диплома. Меня изнутри сжигала зависть за такой подарок, мне казалось, что ничего подобного я никогда не получу, тем более понимал, что большую часть денег на машину от отца Светы, а я, как безотцовщина, навсегда останусь позади нее, неудачливей, а главное – несчастливей. Эти мысли изводили меня и в прошлый раз, когда встретил ее машину посреди города на пустой улице, с ноги ударил по бамперу. После этого случая мы не пересекались, и то, что она не исправила вмятину, меня беспокоило, но побуждало ударить повторно. Я не поддался соблазну, потому что дома меня ожидала встреча с ней.

Классическая картина приезда моей сестры: накрытый стол, первые и вторые блюда, чай и море вкусняшек, но все, как обычно, не тронуто. Сценарий прост: Света следит за фигурой, а мама старается ее откормить. И если делать выводы по сестре, то в этом соревновании до сих пор выигрывает она.

– А вот и Игоряша вернулся, – сказала мама.

В качестве приветствия я лишь кивнул сестре, а она даже не повернула голову в мою сторону.

– Что нового? – спрашивала мать, готовя для меня тарелку.

– Да вроде ничего. Школа. Завод. У Андрея посидел. Все как обычно.

На самом деле я не лукавил. С каждым новым днем все меньше эмоций получал от происходящего вокруг. Одно и тоже, изо дня в день. Поэтому напросился посмотреть кулачный бой, хотел хоть как-то разбавить повседневность. Жизнь превратилась в монотонный шум, даже можно назвать его белым шумом. Дневник лишь был возможностью превратить эту бессмысленность во что-то прекрасное, но не вышло. Последние сохранившиеся страницы причиняют только боль и вызывают мысли, что все просрано.

– Каждый раз переживаю, когда вы по заводу шастаете. Там же небезопасно.

– Да ладно, мам, пускай лазит, – внезапно на мою сторону встала сестра, отчего я удивлено взглянул на нее, настолько это было нетипично, – он ребенок, никто его не тронет, а ушибы и царапины быстро затянутся.

– Я уже давно не ребенок, через пару месяцев мне в универ так-то.

Моя сестра лишь махнула рукой и закинула в рот рыбку-крекер. Я же, голодный, укладывал на тарелку все, что было на столе.

– Уже трое погибших за последний месяц! – заверещала мать. – Поговаривают, что это творит один и тот же человек. Уже в газете написали.

Она побежала в свою спальню и принесла газету. На главное странице красовался заголовок: «Родищенск во власти палача», а в подзаголовке: «Безумец, вообразивший себя Понтием Пилатом».

– Ма, это всего лишь слухи, – отвечала сестра. – Здесь постоянно кого-то убивают. Как-будто ты не знаешь Родищенск. Обычное дело. Плохо только то, что Игорь во всем этом варится. Больше бояться надо не за то, что с ним произойдет, а что он сам может натворить.

Я лишь косо взглянул на Свету, но ничего не ответил на ее слова. У меня все больше создавалось подозрение, что она знает, что это я ударил по бамперу. А про постоянные преступления на улицах она была права. Это стало обыденностью, поэтому никто и не думал говорить о появлении маньяка, ведь все убийства могли быть обычной разборкой бандюков.

– Ох, не знаю, не знаю. – Мама с чайником в руках наливала нам в кружки горячую воду для чая. – Помер Отец Михаил. Единственный был приличный батюшка в городе. Ох, как это не по-божески.

– Ма, он в наглую вымогал деньги за отпущение грехов. Какой же он приличный?

– Не знаю, когда хоронили дедушку, он такой учтивый был. Хороший.

– Да? И сколько ты ему за это заплатила? И не говори, что это просто благодарность.

Мама поставила горячий чайник на стол и прихваткой в руках махнула в сторону Светы, после чего убежала на кухню.

Оставшись наедине, мы лишь увели взгляды в разные стороны, чтобы лишний раз не пересечься и не вспомнить, что мы родственники. Мне не о чем было с ней говорить, дело даже не в том, что мы росли порознь, а в разнице возрастов, ведь проблемы каждого из нас отличались, и не волновало, что происходило друг у друга. Я понимаю, когда братья и сестры близнецы или разница в несколько лет между ними. Все, что они переживают, очень близко для них, а в большинстве случае даже проблемы едины, это их хорошо сплачивает, а мы со Светой жили в разницу в целое поколение. Мне не были понятны ее переживания и проблемы, а ей мои казались глупыми и смешными. Между нами просто не могло случиться взаимопонимание.

– Зачем ты это сделал? – спокойно спросила сестра.

Я поднял брови и уставился на сестру, как будто не понимал, о чем она, хотя это было не так. Смотреть ей в глаза было непривычно, а главное – неприятно, она как будто испепеляла меня невозмутимым взглядом. Оправдываться перед ней не собирался, слишком много чести, тем более это лишь вмятина на бампере, для нее это пустяковая проблема. Напряжение между нами нарушила вбежавшая с полным противнем пирожков мать.

– Во-о-от, хорошо, что к чаю поспели, а я-то переживала, что они еще долго томиться будут.

– Мам, я пойду, – произнесла сестра, вставая из-за стола.

– Что такое? Нормально же сидели.

– Мама, твой сын растет точной копией своего отца. – Света уставилась в глаза матери, когда произносила эти слова. – Из него ничего не выйдет, никогда не научится отвечать за свои поступки. Будет, как отец, бегать от проблем. И сбежит от тебя к другой семье.

Она забрала свои вещи с вешалки и вышла из дома. У меня пробежали мурашки по спине, ведь не понимал, о чем она. Отец помер героем на войне.

– О чем она? – спросил я, когда захлопнулась дверь.

Мать вся побелела и застыла. Она стояла с противнем как вкопанная.

– Мам. – Она не реагировала. – Мама! – громче и уверенней произнес, чтобы она очнулась. – Что с папой?

– Ничего. – Она опустила глаза, как нашкодивший ребенок.

– Ничего?! – прокричал я. – О какой семье она говорила? – Я указал на дверь.

– Игорь, тут такое дело… Я соврала. Он не воевал… Бросил нас. Сейчас у него другая семья.

То есть все эти годы я встречал праздники в неполной семье не потому, что война оставила меня без отца, а потому что он так решил? В моих глазах герой превратился в злодея, в моего злейшего врага. Как бы тривиально это ни звучало, но мой мир рухнул… перевернулся… да как угодно это можно назвать всю картину. Я и без этого уже обрисовал в голове рассказы об отце, что готовил на занятия в школе, мои молитвы о нем, а главное – моя гордость за него. Все это разрушилось. Я воспевал человека, который за эти годы даже не вспомнил обо мне. Он радовался жизни без меня.