Страница 70 из 177
— Я не самоубийца, — отрезал он, когда ее вопли ему надоели. — И, если бы ты тогда не помешала мне, я спокойно очнулся бы в положенное время, безо всяких неприятных последствий. И, прошу заметить, закончил бы дело.
На всякий случай он, отложив сверток на кровать, сел за стол и аккуратно записал все расчеты — вычислил массу своего тела, прикинул максимальную дозу препарата, которая может угрожать его жизни и убедился, что она как минимум в четыре раза выше той, которую он планировал принять.
— Риск минимален, — сказал он.
— Это безрассудство, — пожал плечами Майкрофт, — ты никогда не умел контролировать свои желания.
— Но расчеты верны, а значит, все безопасно, — возразил ему Шерлок. Вести очередной спор о своей бездарности, глупости и сентиментальности не хотелось. Мысль о том, что до начала нового дела осталось совсем немного времени, взбодрила его.
— Расчеты верны, — нехотя подтвердил Майкрофт.
Гермиона молчала, и Шерлок взял в руки сверток. Потом опять вернул его на кровать и плотно запер дверь на ключ, опустил занавески на окнах, выключил свет. Никто не должен был помешать ему, как это сделала в прошлый раз Гермиона. Сама она, к счастью, ни разу не была у него в общежитии, так что прервать не сумеет.
Он развернул бумагу, вытащил несколько новых шприцев, заново запечатанную ампулу морфина и полную — налоксона. Это была еще одна его ошибка — он слишком далеко положил лекарство, снимающее симптомы.
Шерлок еще раз оглядел комнату, вспомнил свои ощущения в прошлый раз и, поколебавшись, убрал подальше все книги и бумаги, а возле кровати поставил мусорное ведро и кружку с чистой водой.
Теперь все было готово. Он чувствовал, как его охватывает азарт, сравнимый с тем, который он испытывал на месте преступления. Он разулся, снял рубашку, чтобы не задушить себя случайно воротником, и лег на кровать. Несмотря на волнение, руки у него не дрожали, и он без проблем ввел в кровь препарат. Отложил подальше шприц. Закрыл глаза.
И сразу понял, что что-то не так — это была последняя его мысль, прежде чем он полетел вниз, с огромной высоты.
Он стоял, одетый в свой обычный костюм, посреди просторного каменного двора. Его окружали высокие крепостные стены, смутно-знакомые, но не Хогвартские. Во дворе было людно — более двадцати человек располагались на возведенных спортивных трибунах, как болельщики в ожидании футбольного матча. Правда, одеты они были очень странно — на женщинах были длинные платья в пол, на мужчинах — украшенные кружевами камзолы и короткие штаны с рейтузами. Они о чем-то переговаривались, но выглядели неестественно довольными.
Неожиданно до ушей Шерлока донесся гул, сначала тихий, а потом постепенно нарастающий. Он замер, попытавшись определить его источник, но не сумел, и уже начал было опасаться землетрясения, как догадался поднять голову вверх — и увидел висящий в небе огромный колокол.
Раздались крики:
— Ведут! Ведут!
Все двадцать нелепо наряженных человек как один посмотрели куда-то за спину Шерлоку, и тому стало неуютно под этими взглядами. Он дернулся и обернулся — за его спиной медленно открывались деревянные тяжелые ворота, за которыми начинались каменные ступени, ведущие куда-то вниз, в непроглядную темноту. Из ворот вышли три женщины — одна очень бледная, с заплаканными глазами, по ее лицу и рукам Шерлок определил, что она не так давно перенесла неудачные роды, а потом долгое время находилась вдали от солнца. Две другие интереса не вызывали — Шерлок даже не мог рассмотреть их лица.
Не замечая Шерлока, все трое прошли вперед, подошли почти к самым трибунам и остановились. Из-за трибун вышел пузатый священник, похожий на…
— Шерлок, — произнес священник голосом Майкрофта, — ты признаешь, что ошибся?
Шерлок вздрогнул — Майкрофт вырос и стал казаться просто огромным. Люди на трибунах отвлеклись от трех женщин и тоже устремили взгляды на Шерлока.
— Нет, — ответил он твердо. Он не мог ошибиться, он все рассчитал правильно.
— И все-таки ты ошибся, — Майкрофт-священник сделал шаг вперед, — ты кое о чем забыл, мой дорогой братец.
Шерлок снова начал оглядываться по сторонам. У него было здесь какое-то дело, должно было быть. Он пришел сюда за чем-то очень важным, за расследованием. Но что он должен был расследовать?
— Ты все перепутал, Шерлок, — произнесла бледная женщина, в которой Шерлок с большим удивлением узнал Гермиону — такую, какой она была сразу после войны. Она сделала шаг к нему, и Шерлок снова ощутил страх — почему-то Гермионы он сейчас боялся больше, чем Майкрофта.
Между тем, трибуны начинали негодовать, люди шумели и выкрикивали что-то, но в общем гвалте разобрать смысла было невозможно.
— Теперь ты понял, Шерлок? — спросил Майкрофт, мягко ему улыбнувшись.
Шерлок замотал головой — он не понимал, только знал, что должно быть расследование — и выход. Вдруг от трибуны отделились двое полисменов, приблизились к нему и ловко схватили за локти. Шерлок попытался вырваться — но безуспешно. Его поволокли к трибунам, у подножия которых стояла отполированная многими сотнями шей и голов и залитая кровью деревянная чурка. Рядом стоял тот самый маг, который однажды похитил Шерлока, и держал в руках длинный острый меч-двуручник. Полисмены подтащили Шерлока к плахе и поставили возле нее на колени, толчком в спину заставили наклониться и положить голову на деревянную чурку, от которой отвратительно пахло кровью. Маг наклонился, заглянул ему в глаза и улыбнулся.
— Это не страшно, — задумчиво сказал Майкрофт.
Маг отошел, и Шерлок потерял возможность что-либо видеть, кроме окровавленной травы перед собой. Шея резко взорвалась болью.
Он пришел в себя.
— Проклятье, — прошептал он, открывая глаза и радуясь, что догадался выключить свет — даже в полутьме глаза резало. Прожитое под действием морфина вспомнил мгновенно, и Шерлока замутило — несмотря на мультяшные декорации, казнь была достаточно достоверной. Но почему казнь?
Он скривился, борясь с тошнотой, и тут его взгляд зацепился за золотые буквы на корешке лежащей на столе книги: «История, том четвертый», и он застонал вслух. Как можно было быть таким тупицей? Под действием наркотика его мозг зацепился за последнюю изученную тему — Шерлок как раз доучил материал о правлении Генриха XVIII и смог сполна насладиться результатом. Разумеется, люди на трибунах были королевским советом, Майкрофт — архиепископом, три женщины — Анной Болейн и ее фрейлинами, а маг — обычным палачом. Тема его не заинтересовала, так что разум не позаботился о точной картинке, просто разместил несколько образов в декорациях Тауэра.
Промучившись до утра, освобождая организм от отравы, Шерлок заснул уже после рассвета и проснулся совершенно разбитым. Еще два дня его постоянно тошнило, но потом все симптомы прошли. А вот скука никуда не делась.
Мысль, пришедшая ему в голову, была простой до смешного — эксперимент нужно было повторить, но с правильной подготовкой. Воспроизвести в голове всю информацию о битве, вспомнить все детали, перечитать хранящиеся в Чертогах письма Гермионы, еще раз переслушать ее рассказ (так неудачно кончившийся) — и снова принять препарат.
Правда, у плана был один изъян — морфин закончился.
Сомневался Шерлок недолго. На всякий случай встретился с Гермионой (продемонстрировав максимальные приподнятость духа, веселость и энтузиазм), чтобы она не вздумала разыскивать его, а потом решился. У него было достаточно денег, чтобы в том клубе, из которого когда-то выгнали Элиота, приобрести одну ампулу.
Клуб Шерлок запомнил еще в прошлый раз — и очень хорошо, так что нашел его без труда. Бармен, услышав фамилию Элиота, понимающе хмыкнул и махнул рукой в дальнюю часть заведения, за плотную темную занавеску. Конечно, за морфин пришлось заплатить, но Шерлок не жалел о потраченных деньгах.
Занавеска как будто полностью блокировала звуки — пройдя в закрытую зону, Шерлок оказался отрезан от всех звуков и от мелькающих огоньков. Здесь было тихо, спокойно, но слишком душно. Людей почти не было — только двое парней лежали на мягких, похожих на спортивные, ковриках у дальней стены.