Конечно, это не любовь

Первые минуты ничего не происходило — он слышал стоны лежащих недалеко от него людей, слышал скрип старых прогнивших досок пола, жужжание надоедливой мухи под потолком, но постепенно реальный мир отступил, дав место наркотическим видениям.

Шерлок сидел дома, смотрел на огонь, который попеременно вспыхивал то красным, то синим цветом, и поглаживал струны скрипки. Он кого-то ждал, но не с волнением и предвкушением, а со спокойной уверенностью.

Часы показали девять, огонь неожиданно позеленел — и из камина вышла Гермиона. На ней была свободная рабочая мантия темно-синего цвета, возле воротника поблескивал синий с серебряными буквами значок (кажется, там должно было быть написано «ДМП»).

— Ты поздно, — произнес Шерлок.

— Я работаю с идиотами, — пожала плечами Гермиона, расстегнула мантию и повесила ее на спинку стула, оставшись в джинсах и свитере.

Шерлок отложил скрипку, поднялся из кресла, сделал шаг и обнял Гермиону за плечи. Она явно привычным движением подняла голову, подставляя губы под поцелуй. Шерлок поцеловал ее, поднял руку и аккуратно расстегнул заколку, позволяя ее волосам рассыпаться по плечам и спине водопадом непослушных кудрей.

Гермиона хмыкнула, отстранилась и уточнила:

— Ужина дома, разумеется, нет.

— Разумеется, — согласился Шерлок. — Было бы нерациональной тратой времени готовить его в твое отсутствие.

— Подтекст: «Нерационально готовить его руками, когда можно использовать магию», — покачала головой Гермиона, направляясь на кухню, — эксплуататор.

Шерлок последовал за ней и без удивления отметил, что его приборы теперь занимают не весь стол, а только половину, а отрубленная голова висит в воздухе в полупрозрачной сфере, не пропускающей запах.

Гермиона достала было волшебную палочку, но Шерлок сказал ровным тоном:

— Поужинать можно позже. В кафе внизу.

Гермиона с трудом сдержала улыбку, но на щеках появились ямочки.

— Это вредно для здоровья и бюджета, — сказала она.

— У тебя все равно нет фунтов, а со своим бюджетом я как-нибудь разберусь, — возразил он, тоже почему-то с трудом борясь с непрошенной улыбкой.

— Ты невыносим, — она кашлянула, но отложила палочку на стол.

Шерлок в два шага преодолел разделявшее их расстояние и снова поцеловал ее, но теперь это было не осторожное приветственное прикосновение, а настоящий поцелуй. Гермиона прикрыла глаза и коснулась его волос, потянула за отросшие пряди, другой рукой погладила по щеке, потом по шее — и легко расстегнула верхнюю пуговичку рубашки…

Мир зашатался, и Шерлок обнаружил себя бегущим по узкой песчаной косе посреди бушующего океана. Сердце вырывалось из груди, горло саднило, легкие горели огнем, но он и не думал сбросить скорость или отдышаться. Он должен был успеть во что бы то ни стало. Коса становилась все уже, волны поднимались вверх на два человеческих роста, закрывая небо, но Шерлок не позволял себе сомневаться. Прямо перед ним из-под воды возник огромный аквариум. Шерлок резко замер, чтобы не врезаться в стекло, и едва сдержал вопль ужаса. В аквариуме плавали огромные с белыми пустыми глазами акулы, а между ними, то погружаясь под воду, то выныривая на поверхность, боролась с течением Гермиона. Погружаясь под воду, она делала короткие взмахи волшебной палочкой, отгоняя хищников, но было очевидно, что она не справляется — акул было много, а ее силы иссякали, заклинания выходили все менее мощными и вредили все меньшему количеству тварей.

Вынырнув в очередной раз, она пронзительно закричала:

— Шерлок!

Он попытался допрыгнуть до бортика аквариума, не сумел — слишком высоко. Как назло, рядом не было ни камней, ничего, чем можно было бы воспользоваться как подставкой. Он оглянулся на бушующий океан и принял решение: бросил пальто и пиджак и без колебаний прыгнул в воду — но наткнулся на невидимый барьер и отскочил обратно. Попробовал снова — тщетно. Вода была рядом, но он не мог коснуться ее, между тем, Гермионе в аквариуме было все сложнее отбиваться от акул. Она снова закричала. Шерлок хотел было ответить ей, но не сумел — горло сдавило, он не мог не то, что крикнуть, даже вдохнуть.

Неожиданно сзади раздалось:

— Держись!

Он обернулся — к нему бежал взмыленный, растрепанный Джон, держа под мышкой какой-то сверток.

Добежав до аквариума, он хлопнул Шерлока по спине и сказал:

— Я здесь, — и вытащил из свертка длинную веревку с крюком на конце.

— Джон, — с трудом произнес Шерлок.

— Мы ее вытащим, — заверил его Джон и со второй попытки зацепился крюком за бортик аквариума.

Шерлок первым схватился за веревку и полез наверх. Джон держал нижний край, чтобы было проще карабкаться. Веревка была очень длинной и жесткой, Шерлок в кровь стер руки, но постепенно добрался до цели — схватился за бортик, подтянулся, лег на живот и выполз на серые гнилые доски.

В ушах звенело, глаза слезились, зубы стучали, как от холода. Шерлок попытался сесть, но быстро оставил напрасные попытки — все тело болело. Постепенно сознание начало проясняться, бред прошел, и Шерлок сумел вспомнить, что произошло и ради чего он снова принял наркотик. Магнуссен. Болевая точка.

Эти слова позволили ему окончательно отделить реальный мир от галлюцинаций и все-таки сесть, опираясь на грязную стену. Оставалось только надеяться, что это было не зря. Потому что если бы в первый свой прием наркотиков он увидел нечто подобное, он в жизни больше не притронулся бы к игле.

Конечно, это не любовь. Глава 38

Хлоп — Майкрофт дернулся от звонкой пощечины, но не предпринял попытки заградиться. Гермиона сжала зубы и без раздумий влепила вторую, еще более хлесткую. Старший Холмс осторожно потрогал челюсть, однако ничего не сказал.

— Как. Ты. Посмел?! — на последнем слове Гермиона сорвалась на крик, статуэтка на каминной полке лопнула вдребезги от волны стихийной магии.

— У меня не было другого выхода, — тихо ответил Майкрофт. Гермиона прищурилась и прошипела:

— Нет, был. Ты мог вызвать меня. Позвонить. Обратиться к портрету. Всадить Шерлоку пулю в плечо, в конце концов — я бы однозначно это заметила и пришла бы. Но ты решил все сделать сам.

— Там было полсотни человек. У них на глазах Шерлок нарушил закон обычного, маггловского мира. Я не мог позволить тебе вмешаться.

— Шерлок спас наши с тобой, Майкрофт, задницы, — выдохнула Гермиона, — сделал то, на что у нас с тобой, двух заигравшихся политиканов, не хватило духу.

— Он думал не о нашем спасении, поверь мне, — Майкрофт скривился, — он спасал Джона Ватсона, как и всегда.

— Плевать. Он убил гадину, которая угрожала спокойствию двух миров, вместо того, чтобы пытаться играть ей на дудочке.

Гермиона отошла к камину, по ходу починив сломанную статуэтку.

— Он убил человека при полусотне свидетелей.

— Один легкий «Обливиэйт» решил бы эту проблему. Если бы ты не возомнил себя вершителем судеб и вызвал бы меня, — она скрестила руки на груди и едко спросила: — а может, ты наслаждаешься этим? Своей властью? Не над миром, к ней ты привык. Над Шерлоком.

— Не говори чушь, Гермиона, — попытался прервать ее Майкрофт.

— Чушь? Я просто права. Мы оба знаем, что Шерлок неконтролируем, мы к этому привыкли, и вдруг — чудная возможность распоряжаться его судьбой. Ты наслаждаешься. Как в тот раз, когда вытаскивал его из Сербии и наблюдал, как его избивают. Не смотри на меня так, ты привез его в таком состоянии, что я не могла не заглянуть тебе в мысли.

Майкрофт еще крепче стиснул зубы, мог бы — сточил бы их в крошку, и сдавил пальцами рукоять зонта, и вдруг позволил себе легкую насмешливую ухмылку:

— Как банально.

Гермиона вопросительно приподняла бровь.

— Я все думал, почему ты так возишься с моим братом. Следишь за ним, спасаешь, бросаешься по первому требованию к нему на помощь. Пренебрегаешь своими обязанностями и личной жизнью в угоду ему, не получая иногда даже простого «Спасибо».