Страница 20 из 28
Он немного ожидал, что Стивен предложит хотя бы прочитать его рецензию, но тот не предложил. А вот книжку гильдии библиотекарей «Об искусстве эссе и рецензий» посоветовал. И Гарри ее взял, прочитал за сутки и еще двое потом думал. В основном о том, была ли такая книжка в библиотеке Хогвартса и почему ему ни разу не пришло в голову об этом узнать. Как будто учиться за них с Роном должна была Гермиона. Как будто он ожидал, что Гермиона будет рядом всегда.
Письмо Герм в тот вечер получилось почти сентиментальное, наутро он бы его уже не отправил, постеснялся. Поэтому отправлял он его ночью, прокравшись по темному общежитию, как по Хогвартсу после отбоя. Все уже спали, кроме Стивена. Из-под двери того пробивался свет.
Наутро Стивен был, как обычно, бодр и весел, но Гарри пригляделся получше и таки заметил следы усталости. Хорошо замаскированные. Стивен опять работал на пределе. Как со «Сканером».
— Слушай, — сказал Гарри, — если тебе надо что обсудить вечером… Я, конечно, пойму немного, но я хорошо слушаю! И киваю в нужных местах!
Стивен посмотрел на него от плиты, улыбнулся весело и явно собирался отшутиться, но в последний момент передумал. Дернул углом рта и отвернулся.
— Я приму это к сведению.
Ему никогда раньше не предлагали помощь? Гарри удивился, но развивать тему не стал. Мало ли что за жизнь была у веселого раздолбая Стивена на самом деле. Он вот тоже не рассказывал всем встречным про чулан, Волдеморта и последний год войны. И про внутреннего Хмури. Потому что ну кому какая разница? Важно-то какой Гарри сейчас. А остальное — да ну его, остальное, особенно войну. Выжили. И теперь все будет хорошо.
========== Письма ==========
Из письма Гермионы от 04.10.98
20:00
…Знаешь, я тогда не боялась смерти. Странно, правда? Я боялась, что не повезет, и Беллатрикс… что я буду, как родители Невилла. Бесполезная обуза во время войны. Я пишу ужасные вещи, Гарри, я знаю. И реву. Глупо, все же кончилось. Мы продрались, мы выжили. И никогда, никогда, ты слышишь, не будем по отдельности, даже если будем жить далеко. Мы трое — никогда.
По поводу твоей работы. Я тебе написала список книг по составлению рецензий, они небольшие, это издательство Оксфорда, но у вас они должны быть. Ты молодец. Учись дальше!
========== 8 ноября 1998 г. Берлин ==========
Две книги и пять вариантов спустя рецензию наконец-то можно было читать. Всего-то десять листов, по зельям иногда задавали больше. Гарри опустил последнюю страницу, Стивен напротив поднял бровь.
— Ну что, ты доволен?
Гарри кивнул. И Стивен выхватил листки у него из-под рук.
— Отлично. Пей свой кофе, ешь свою… это яичница? Неважно, ешь это, пока оно с тарелки не удрало, а я пока ознакомлюсь.
— Это японская яичница, ничего ты не понимаешь, — заявил Гарри. — Очень вкусно, между прочим!
— Угу, угу, самураи крошили в нее кусочки врагов, я прямо вижу как…
Гарри фыркнул и чуть не подавился.
Стивен читал всю яичницу и половину чашки кофе. Быстро, поскольку голодный Гарри и сам не заметил, как доел. Эксперимент с яичницей ему понравился, хотя с перцем он немного переборщил. Ну и ладно, зато согрелся!
— Неплохо, — сказал Стивен, дочитав. — Можешь не краснея показывать Штайну. Если он так заинтересован в результате, как я думаю, он сам поговорит с нашим профом, чтобы занять часть твоего времени для учебника.
— Ты думаешь, профессор Кольбе согласится?
Стивен кивнул.
— Зачем тебе время терять? Будешь с утра у них, а вечером у нас. Мы все равно только к вечеру и разбираемся, что нам от тебя нужно. И то без толку.
— Совсем? — огорчился Гарри. Эксперименты Стивена он в последние дни перестал понимать окончательно, только результаты фиксировал. Жаль, если весь труд оказался бесполезен.
— Да не совсем… Там на статью уже набралось, но нам-то не статья нужна, особенно такая! А я как не понимал причин эффекта, так и не понимаю. Хоть головой о стенку стучись, может, тогда в мозгах понималка включится…
— А ты расскажи, — предложил Гарри. — Мне всегда помогало рассказывать. По дороге, а?
— Интересно тебе? — улыбнулся Стивен.
— Конечно, — не стал отпираться Гарри. — Кроме того, я лучше работаю, когда знаю, что делаю. Проще ошибки отлавливать.
— Видишь, в чем дело, Гарри… — начал Стивен, когда они вышли из общежития. Дождя, ради разнообразия, не было. Солнца, впрочем, тоже. — Ты не замечал, что в любой статье по дневникам есть опечатки в цитатах? Ага, не замечал. Я вот тоже не обращал внимания сначала. А когда обратил, решил, что это нормально: сложно скопировать от руки непонятный текст, не ошибившись ни разу. Магически-то его копировать нельзя. Кстати, ты не задавался вопросом, почему дневники копировать нельзя, а преобразования совершать можно?
Гарри помотал головой.
— Я думал, там просто проклятие на копирование, несовместимость.
— И оно там есть, — кивнул Стивен. — Но на иные манипуляции с текстом проклятий нет. Забавно, правда?
— Ну, — пожал плечами Гарри, — может, потому что Гриндельвальду не хотелось их снимать постоянно? Твой закон «Оптимизации лени»?
— Может, вполне. Но есть еще один момент. Неделю назад я переписывал себе отрывок, поработать вечером… Я очень аккуратен, Гарри. И я все равно ошибся. Я потом пробовал тридцать раз — ошибки всегда разные. И ты мне делал преобразования на тексте, сначала прямые, потом обратные, сам помнишь сколько раз. И знаешь что?
— Что? — напрягся Гарри.
— Всегда есть хоть одна буква отличия. Всегда!
Помолчали. Гарри укладывал новость в голове, и результирующая картина ему не нравилась все больше.
— Ты хочешь сказать, — проговорил он, — что текст сопротивляется расшифровке? Сам? Что сложные схемы именно из-за этого не работают? Потому что в самом начале цепочки ошибка? И что этого никто за столько лет не заметил?!
— Ага, — Стивен посмотрел на него одобрительно. — Я ведь и сам не заметил. А если бы не решил проверить обратными преобразованиями, то и доказательств бы не было. Ты понимаешь… ну ты же не будешь проверять, что дважды два — четыре? Давным-давно умные маги выяснили свойства некоторых преобразований, так мы с тех пор ими и пользуемся. Кому придет в голову, что при стандартной матричной схеме совершенно инертный текст без активных неучтенных проклятий будет изменяться?
— А может это проклятие копирования?..
— Увы, — вздохнул Стивен. — Оно же простое, в самой бумаге, на водяных знаках. Учесть его легко, мы и учитываем.
— То есть… дневники нельзя расшифровать? Совсем?
Стивен помотал головой.
— Нет. Автор-то их расшифровывал. Там явно какой-то секрет. То что замещает буквы при преобразованиях. И если его понять, если решить — остальное будет проще некуда, я уверен.
— Ты выглядишь довольным, — недоуменно сказал Гарри.
— А то! Ты сам подумай. Какая изящная защита, а? Я всегда ждал от Гриндельвальда чего-то подобного и вот, наконец-то! Это же значит, что я совсем близко, надо просто понять одну простую вещь, и все! И загадка наша! Я никому пока не сказал, — добавил Стивен. — И ты не говори.
— Почему? — удивился Гарри. — В смысле, я не скажу, но это же открытие!
— Потому что с таким открытием нам будет необходимо предъявить комиссии расшифровку. Отболтаться не получится. Иначе, как ты и сказал, дневники сочтут безнадежными и остановят проект. А держать такое в группе… Тот же Тео впадет в уныние и поделится с приятелем из другой группы за пивом. Запросто.
— И что? — не понял Гарри. — Ну, поделится?
— А то, Гарри, что грантов в Европе — конечное количество. И если нам не продлят наш, то эти деньги дадут кому-то еще. Понимаешь?
Гарри поморщился. Что ж тут непонятного.
— И тут политика.
— Везде политика, — пожал плечами Стивен. — Что ж теперь. Ее, как проклятие от копирования, надо просто учитывать.
Они дошли до библиотеки, гадая, что же это за секрет, и пришли к временной гипотезе, что все дело в рисунках. Как именно — оставалось неясным: если на рисунки завязано спящее проклятие, то почему все рисунки разные, и не на каждой странице, и каким же образом столько лет совершенно все пропускали момент активации?