Моя прекрасная повариха

Мне было все равно. Эленвер мог жениться, мог разводиться, мог биться головой о стену – лишь бы не тянул руки к нам. Но Глория… сейчас она выглядела маленькой и удивленной.

– Мам, – негромко спросила она. – То есть, он не будет больше искать нас?

– Он не слишком искал, – ответила я. – Но думаю, что нет, не будет.

Фьярви вздохнул, передал мальчикам свою вазочку с мороженым и произнес:

– Я только одно не могу понять. Если у него новая семья и все такое, то зачем он подсунул своей дочери шкатулку с проклятием?

Сардан вопросительно поднял левую бровь – это придало ему в некоторой степени забавный вид.

– Я слышал, что в «Вилке и единороге» был взрыв, – сказал он, – но не думал, что это подарочек от эльфийского принца. Госпожа Азора, если потребуется, то мы предоставим вам и кров, и защиту. За такие-то баклажаны, которыми вы нас потчевали, это самая малость! – он сделал паузу и добавил: – Вас решили прибрать, это точно. Вас обеих. Чтобы беглянки не позорили владыческую честь.

Я улыбнулась, но улыбка вышла грустной. Когда магия в первый раз проявилась в Глории, в этом, как водится, обвинили меня. Но, несмотря на наш побег, Глория все равно оставалась законной дочерью эльфийского принца и, возможно, наследницей короны своего отца в Благословенном краю. Какой бы она ни была – ведьмой, порченой, проклятой – она принцесса.

И Эленверу это не нравилось. Возможно, его новый брак был успешным и выгодным – и то, что первая дочь Эленвера владела магией, могло как-то помешать ему.

И он решил убрать ее. Стряхнуть крошку со скатерти.

– Благодарю вас, гранд-майор, – ответила я, стараясь говорить спокойно. – Если Эленвер… в общем, возможно, нам понадобится ваша помощь. Владыческая честь тут не при чем. Эленвер боится, что однажды его дочь может вернуться в Благословенный край… а как законная принцесса, она имеет право на его корону.

Да что тут может помочь – только очередной побег. Уехать из Келлемана, устроиться где-то еще, отказаться от надежды на спокойную жизнь и хорошую школу для Глории… Я почувствовала, как та пустота, которая все это время гнездилась во мне, разрослась и окрепла.

Глория молчала – смотрела в стол, и капли слез падали на скатерть. Я обняла ее, дочка всхлипнула и, должно быть, вспомнила, как говорила ее бабушка: благородные девицы не проливают слезы.

– Нет-нет, мамочка, это ничего… я не плачу.

– Не реви, – тихонько сказал Очир. – Хочешь, мы тебе красных луковиц сейчас нароем? Они сладкие-пресладкие, я бы тысячу таких съел!

Глория отрицательно качнула головой. Фьярви нахмурился, словно обдумывал что-то неожиданное и очень важное, а затем решительно поднялся из-за стола и спросил:

– Гранд-майор, вы можете присмотреть за бандитами пару минут? Я должен кое-что сказать госпоже Азоре.

– Сколько угодно, – согласился Сардан и вдруг рыкнул: – Стройсь! Рты закрыли, головы направо!

Мальчики спрыгнули со стульев и вытянулись по струнке.

Мы с Фьярви отошли под деревья, и я невольно заметила, что гном взволнован так, словно случилось что-то очень важное. Что-то, что заставляло его дрожать.

– Азора, – негромко произнес он. – Вы выйдете за меня замуж?

Какое-то время мы смотрели друг на друга, и я никак не могла понять, что он сказал. Вернее, я понимала, но…

– То есть, как… замуж? – спросила я, надеясь, что у меня сейчас не слишком глупый вид. Фьярви вдруг сделался похожим на воина, который стоит с боевым топором в руках на последнем рубеже – он был настолько напряжен и взволнован, что мне показалось, будто над его головой искрятся молнии.

– Вот что пришло мне в голову. Если вы будете Азора Эрикссон, а ваша дочь – Глория Фьярвисдоттир, – медленно и отчетливо проговорил Фьярви, глядя мне в глаза, – то ваш бывший муж оставит вас в покое. Я удочерю Глорию, и тогда она уже не будет иметь никакого веса. Ни в чем. Дочь гнома никогда не сможет претендовать на корону в Благословенном краю, Эленвер может не беспокоиться на ее счет.

Я смотрела на него, не зная, что ответить. Брак с гномом – это немыслимый позор для любого эльфа и такое же немыслимое, недостижимое счастье для любого гнома, но я, кажется, уже достаточно осрамила свою семью побегом из Благословенного края и могу не думать о чужом позоре. Фьярви был прав: его идея, конечно, была безумной, но если он удочерит Глорию, то тогда Эленвер действительно забудет о том, что она есть на свете. Просто выбросит из головы и будет жить дальше.

«Я спасу свою дочь», – подумала я и поняла, что молчу уже слишком долго. Как-то вдруг стало ясно, что уже сумерки, что среди деревьев зажглись фонари, а гуляющих на дорожках прибавилось. Я спасу свою дочь – а чем еще я занималась все это время?

– Я не посягаю ни на ваши чувства, ни на ваше… – похоже, Фьярви по-другому истолковал мое молчание. – Мы просто будем жить все вместе, как друзья. Великие Боги, Азора, ну дайте мне спасти вас обеих!

– Фьярви, вы… вы уверены в том, что делаете? – спросила я. Взгляд гнома сделался еще темнее.

– Уверен, – буркнул он. – Азора, я ваш друг, пусть мы знакомы всего два дня. И я хочу вам помочь – как друг.

Мне показалось, что я стою на мосту – и вдруг делаю шаг вперед, прямо в воду.

– Хорошо, – кивнула я. – Помогите.

Фьярви

Эту ночь я провел без сна. Сначала ворочался в кровати, а потом понял, что незачем мучиться, поднялся и, надев халат, спустился в гостиную и сел с трубкой возле окна.

Фьярви Эрикссон, гном-изгнанник, женится на эльфийке. И не простой, а целой княжне! Страшно подумать, насколько высоко это меня поднимет. В какой-то момент я даже захотел сесть за стол и написать письмо отцу – весь мой бывший клан, прочитав его, умер бы от зависти.

Но я вспомнил, как отец выкидывал меня из дому, и подумал, что ничем хорошим это не кончилось бы. Мы бы не помирились, нет. Наоборот: весь клан отложил бы дела и принялся рассуждать о том, какую мерзость учинил изгнанник на этот раз и как заставил несчастную женщину принять свое предложение. Ведь по доброй воле Азора не пошла бы за меня замуж – значит, негодяй ее вынудил насилием и шантажом. С отца сталось бы и приехать, и наговорить этих гадостей Азоре – ну, чтобы знала, за кого она выходит замуж, и не испытывала иллюзий.

Нет уж. Я тихо живу в Келлемане, где, кроме меня, больше ни одного гнома, мой бывший клан строит подземный город на востоке, вызывая недовольство у людей, так пусть все остается по-прежнему.

Завтра у меня будет жена. Пусть ненастоящая, пусть понарошку, как говорят дети, но будет. Жена, ребенок, семья – все, как полагается гному. Я даже подумал, что, может быть, однажды мы с Азорой сблизимся настолько, что наша семья будет настоящей…

Но нет, лучше о таком не думать и не дергать себе нервы лишний раз, когда надо подумать о насущных вещах. Я окинул мысленным взглядом свой дом: двухэтажный, со всеми удобствами, не новый, но вполне достойный. Служанка делала ежедневную уборку, так что можно было не волноваться, что эльфийская княжна войдет в хлев. В одной из комнат второго этажа можно было устроить Глорию, она выходит окнами на юго-запад, в сад, в ней достаточно места, чтобы поставить книжный шкаф и большой ларь для игрушек, и девочке там понравится. А Азора могла бы жить в соседней комнате со мной… стоп.

Так дело не пойдет. У меня хорошая служанка, но болтливая. О том, что мы с Азорой живем по отдельности, сразу же узнает весь Келлеман, и рано или поздно до ее бывшего мужа дойдет новость о том, что наш брак – это фикция. Ладно, уступлю Азоре кровать, а сам лягу на диване, благо рост позволяет разместиться там со всеми удобствами.

Решив, что с этой стороны больше никаких сложностей нет, я вдруг понял, что надо позаботиться и об одежде, и об угощении. Сколько там времени, три часа утра? Я переоделся, сгреб все деньги, которые мне отдал Арбарукко и почти выбежал из дома.

Магазин одежды Элетти, лучший в Келлемане, был, разумеется, закрыт. Я нетерпеливо постучал, потом еще раз и, наконец, мне гостеприимно ответили: