Страница 37 из 92
«Я, нижеподписавшийся Лех Валенса, сын Болеслава и Феликсы, 1943 года рождения, обязуюсь сохранять в тайне содержание моих бесед с сотрудниками служб безопасности. Также обязуюсь сотрудничать со службой безопасности в деле выявления и борьбы с врагами Польской Народной Республики. Информацию я буду передавать в письменной форме. Факт сотрудничества со службой безопасности обязуюсь хранить в тайне и не раскрывать даже семье. Передаваемую информацию я буду подписывать псевдонимом Болек» — Ярузельский запомнил слово в слово прочитанную им лично расписку «агитатора, горлопана и главаря». От кого русские получили эти данные, установить так и не удалось. Но органы безопасности пришлось чистить, причем чистить под присмотром «кураторов» из КГБ, нового министра внутренних дел Мирослава Милевского и представителя «партийного бетона» Мечислава Мочара — бывшего министра внутренних дел, человека КГБ и сторонника решительного подавления оппозиции.
С другой стороны, неожиданные разоблачения привели к резкому падению популярности «профсоюза». Одно дело, когда рабочие под руководством простого электрика из Гданьска совершают революцию против ужасной тоталитарной системы, за «социализм с человеческим лицом». Это очень символично, духоподъемно и призывает к борьбе. Другое дело, когда оказывается, что все это движение используют для непонятных интриг или желающие просто свергнуть нынешнее правительство, или вообще иностранные шпионы из гебни. Такая ситуация обычных людей не вдохновляет. А всякие деятели из КОС-КОР, Державной лиги и Клуба католической интеллигенции притихли после арестов части руководителей и опубликования в печати доказательств получения этими организациями иностранной помощи. Как выяснилось на борьбу с социализмом в Польше шли большие средства, только по официальным каналам было перечислено свыше 90 тыс. фунтов стерлингов.
Потом русские напечатали у себя, а за ними перепечатали и многие газеты мира, отрывки из плана «Полония», одним из создателей и вдохновителей которого оказался покойный антикоммунистический американский политик Бжезинский. Стало ясно, почему вдруг повысились цены, зачем пришлось неожиданно и срочно выплачивать большую часть кредита с помощью СССР (о чем русские тоже объявили на весь мир), почему с такой охотой полякам давали деньги даже банки, обычно не желающие иметь дело с «коммунистическими режимами». Страна оглушено затихла, пытаясь осознать, что произошло, и куда ее тянули прежние власти и бунтари.
Такая ситуация, конечно, Войцеху нравилась, поскольку устраняла возможность прямого военного вмешательства стран ОВД, по примеру Чехословакии. Но методы, но все усиливающееся влияние русских, полное повторение пятидесятых с подчинением поляков русским, вплоть до прямого управления его совсем не устраивали. С другой стороны, всего тысяча арестованных и две тысячи эмигрантов из антисоциалистических организаций и сотня из госбезопасности — не такая уж и большая цена за спокойствие в стране. Не дай Бог, на его место придет Грабский или Ольшовский. Эти, не моргнув глазом, введут военное положение и прольют реки крови, заставив поляков стрелять друг в друга. А вот этого Ярузельский хотел не допустить любой ценой. Черт с ним, пусть посол тайно командует ему. Он посмотрит, что выполнять и как. В конце концов, Польша — суверенная страна…
Звонок раздался внезапно. Войцех, внутренне напрягшись в ожидании очередной неприятности, поднял трубку.
— Слушаю, — по голосу он узнал нового министра внутренних дел. — «Помяни черта, он и появится» — мелькнула мысль.
— Докладываю, — судя по интонации, новости у пана Мирослава были действительно не из приятных. — Сбежал Яцек Куронь. Из четырех наблюдавших за ним офицеров безопасности трое убиты, точнее — отравлены. Один исчез, очевидно сбежал с поднадзорным.
— Понятно. Проведите тщательное расследование. Предварительный доклад жду от вас завтра, в шестнадцать ноль ноль, — голос главы Польши не дрогнул, хотя внутри все кипело. — «Пся крев, русские оказались правы — в самой Службе Безопасности полно предателей!» — Всех посаженных под домашний арест перевести на тюремное содержание.
— Так есть, — по-военному кратко ответил Милевский и положил трубку…