Страница 36 из 92
Два охранника, находящиеся за дверью, услышав плач и крики медсестры, поняли, что- то с «дедом». Медведев, недолго думая, решил выбить дверь. В следующую минуту массивная, крепкая на вид дверь пала под дружным ударом могучих плеч телохранителей генерального секретаря.
— Что с Дедом, где он? — рявкнул Медведев. Зареванная трясущаяся Юля побежала на кухню. Скорости, с какой рванули за ней охранники позавидовал бы и Карл Льюис с Беном Джонсоном. Пробегая мимо Юлечки, Володя отметил про себя: «А губа у Деда не дура».
В то время пока у Юлии, и сотрудников девятки сердце трепетало от страха за Генерального секретаря, диалог между «сиамскими родственниками» продолжался. Ильич старательно искал в предложениях Викторина слабые места, а последний отбивался, опираясь на прочитанные книги и фильмы о разведчиках, рассказы Рыбакова и собственный здравый смысл.
В это время вбежали в комнату охранники, и Медведев увидел, что Брежнев лежит в одних трениках на холодном кафельном полу с халатом под головой, и не шевелится. А Юля лежала в коридоре, поскользнувшись на испанском кафеле. Слезы лились прямо ручьем на упругую девичью грудь…
— Леонид Ильич, что с вами? Леонид Ильич! Звони в скорую, — приказал Медведев напарнику. Сам опустился на колени проверить сердце. В горячке не осознав, что слышит стук и решив, что не бьется. «Будем делать искусственное дыхание, рот в рот», — и прильнул со всем рвением губами ко рту Генерального секретаря. Несмотря на всю увлеченность спором, Викторин забеспокоился первым.
«- Шеф, кончай базар. Включай ориентацию, глянь, что вокруг делается».
— У-у… ой… Юля, ну что ты так крепко целуешь? А ж губам больно! — очнулся Брежнев.
Полковник Медведев радостно заулыбался.
— Как вы, Леонид Ильич? Что с вами? Где болит?
— Да все со мною в порядке, задремал вот чуток. А вы все всполошились. — Брежнев рукавом вытирал губы и плевался на пол. На кухню буквально влетел другой телохранитель.
— Все, скорую вызвал. Как «Дед»?
— Дед вам, молодым, еще сто очков фору даст, — недовольно ответил Ильич.
— А где Юля? Юленька, ты где, рыбка моя? — Брежнев встревоженный, вскочил. Тут все услышали всхлипы и причитания в коридоре. Пожилой Ромео бросился к ней.
— Леонид Ильич, я коленку ушибла-а-а, — протянула дрожащие тонкие пальцы к избраннику. — И вот, два ногтя сломала. у-у-у-у, — плакала на плече Брежнева Юля.
«Посмотри Викторин, до чего ты девушку довел, — упрекнул Викторина Брежнев. — А все поляки. — неожиданно переключился он. — Что будем делать? — успокаивая ревущую медсестру, которая поспешно натягивала на себя поданный халат, мысленно спросил генсек своего «сиамского брата». — А чего расстраиваться? Ну, упала, ноготь сломала. Купи ей кольцо с брюликом. Как поется в одной песне «лучшие друзья девушек — это бриллианты». На море свози…Думаю, у тебя зарплаты хватит… А лучше поехали, а то на заседание опоздаем. Она и без нас успокоится».
— Юлечка, хочешь, на море поедем? Поплаваем вместе, позагораем. Отдохнем…
— Ленечка, у меня нового купальника нет. А куда поедем? В Сочи или в Ялту? Сейчас там холодно — не сезон. Может в Болгарию на Золотые пески? Мне знакомая рассказывала, какие там пляжи. Просто восторг, — рыдания сразу прекратились, горе было забыто.
— Вот с заседания вернусь и подумаем, — решил Леонид Ильич, делая охране знак собираться.
Все присутствующие на Политбюро заметили, что сегодня «наш дорогой Леонид Ильич» был непривычно возбужден для его нового состояния и резок в решениях. Но его хитрый, прямо таки иезуитский план пришелся по душе даже обиженному за снятие с поста министра иностранных дел Громыко. После Польши обсудили ирано-иракскую войну и возобновление поставок боевой техники Саддаму. Громыко опять резко выступил против, но решающим стало слово Машерова, заявившего:
— Саддам конечно сукин сын, но он за технику платит и против нас воевать не собирается. С коммунистами своими борется… ну, с этим еще разобраться надо. Какие там у него коммунисты, а то Китае, мы знаем, тоже коммунисты… А эти муллы из Ирана нас уже назвали «малым сатаной». Так что, полагаю, надо Ирак поддержать. Пусть платит за оружие и мы ему все продадим. Любой каприз — за его деньги. Пусть воюет.
— Цену на нефть поддерживает, — добавил негромко Громыко. С явно осуждающей интонацией. Но все сделали вид, что не расслышали.
— Что наш «арабский друг» просит конкретно? — решил уточнить Брежнев с подачи Викторина.
Оказалось, что недавано ввязавшийся в войну с Ираном иракский диктатор хотел всего и побольше. От стрелкового оружия, которое иракцы производили и сами, но которого не хватало, до танков, самолетов и ракет. Разгорелся спор, стоит ли давать иракцам относительно современное оружие или им хватит и обычных экспортных образцов. В пылу спора о поляках все, кроме составлявшего протокол секретаря и Брежнева, как-то незаметно забыли.
Но вот получившие кокретные указания, где и что делать и что искать грушники и кагэбисты ничего не забыли…
Войцех Ярузельский, при всем его хорошем отношении к русским, в душе все же оставался истинным поляком, потомком шляхтичей и выпускником школы, в которой всем заправляли католические монахи. Поэтому сейчас новый первый секретарь ПОРП и премьер-министр Польши пребывал отнюдь не в лучшем настроении. Русские действовали непривычно нагло. Их посол разговаривал с Войцехом, словно пахан на зоне с шестерками. Не просил, а просто указывал, что делать. При этом откровенно поддерживал «партийный бетон», как называли в Польше сталинистские, консервативные силы в руководстве партии. К этому добавились еще и действия русской разведки, причем непонятно какой — раньше так не действовали ни ГРУ, ни КГБ. Нагло устроили прямо во время Рождества автомобильную катастрофу нескольким церковным деятелям. А заодно подбросили компрометирующие материалы, что они, оказывается, ехали из католического приюта, где, вместо поздравлений с праздником, занимались непотребными делами с детьми-сиротами. Разразился большой скандал, многие сначала не поверили, но когда на него наложилось разоблачение вожака «Солидарности»…