Преданность

Мама Уэллс же отличалась от остальных. Она дала ей то, чего Ви никогда не видела от собственной матери: искреннюю заботу и поддержку. Гваделупе всегда считала ее тем самым «хорошим человеком».

«Ты умная девочка, Ви, но никто не застрахован от ошибок, прими их и иди дальше, чтобы не совершать снова».

После того рокового дня Ви думала только о том, что она совершила ошибок еще больших. Понимала, как тяжело сеньора Уэллс переживала смерть сына. Она никогда не винила Ви, и той было от этого только хуже.

Ви было бы проще, если бы мама Уэллс считала бы ее последней дрянью, возненавидела и забыла бы о ней. Учитывая свою предрешенную смерть, Ви даже не могла предложить ей свою поддержку — из простого опасения, что Гваделупе рано или поздно придется хоронить уже названую «дочь».

Иногда Ви думала, что она и в самом деле дрянь. Поскольку заставила себя отсечь от себя все мысли о потере, не думать и не вспоминать — чтобы не уйти снова в состояние первых дней после смерти Джеки. Чувство, что она бесконечно тонет, задыхается, и что есть только один выход прекратить свои страдания.

Когда она уже приставила к своей голове пистолет и положила палец на спусковой крючок. Именно тогда раздался неожиданный звонок с незнакомого тогда еще номера.

Кусок ее души был безжалостно вырван, и ничто бы не смогло восстановить его — поэтому Ви заставила себя не вспоминать. Отсечь. Забыть. Чаще всего получалось. Однако в какой-то момент все становилось еще хуже — когда она понимала, что отказываясь от него, стремясь забыть, предает его.

И чем больше она отдавала Такемуре — свою душу, часть за частью — тем реже, но все сильнее иногда ее жгла совесть. О том, что она просто неблагодарная сука без памяти.

Охлаждала всегда ясная и четкая мысль — нужно лишь было вспомнить, благодаря кому Ви осталась жива и ради кого, фактически, продолжала дышать.

Совесть же, по ее опыту, рано или поздно умолкнет. Преданность и принципы останутся с ней.

— Это был… весьма странный поступок с твоей стороны.

Ви не обернулась, хотя сразу заметила его приближение. Молчала. И только поплотнее накинула на себя куртку — день клонился к закату и уже забирал, а не отдавал тепло. Теплым был только капот нагретой на солнце машины Такемуры, к которой она прислонилась.

Он встал почти совсем рядом, тоже прислонился к машине.

— Но я, кажется, понял, что ты пыталась мне сказать. Это было очень странно, но… интересно.

Ви хмыкнула. Она сама не до конца поняла, что хотела «ему сказать», а он понял. Чудеса проницательности.

— Прости, — еле слышно выдохнула Ви, все еще избегая его взгляда. Она чувствовала, как он изучает ее лицо, отчего по ее телу пошли мурашки.

Было стыдно. Немного. С другой стороны — он ведь и так уже давно понял, что она импульсивная и глупая? Так и сейчас Горо вряд ли открыл для себя что-то новое.

Жалеет наверное только, что пошел у нее на поводу.

— Хотелось показать ей, какая я на самом деле. Чтобы забыла и не вспоминала. Тебе хотелось показать, напомнить… как живут люди вне корпораций. Что чувствуют от потери. Но оказалось, что это скорее тебе есть что мне рассказать.

Ви усмехнулась. Наконец посмотрела ему в глаза. В его взгляде не было осуждения, и она внутренне выдохнула.

— Не думаю, что это может быть что-то, действительно достойное упоминания, — серебро в его лисьих глазах поймало блик закатного солнца, в них появился намек на улыбку, — как и у тебя, Ви?

Что это? Легкий упрек в ее голосе? Она прикусила губу.

— Некоторым историям лучше остаться в прошлом. По крайней мере — сейчас.

Он медленно кивнул в ответ.

— Разделяю твое мнение. Если позволят обстоятельства — мы можем вернуться к ним. И если ты захочешь.

Ви удивленно моргнула. Осторожно проследила, как Такемура медленно отошел от машины и сделал пару шагов, словно бы в задумчивости.

Ей показалось, что вот сейчас он ей тактично намекнет, что неплохо бы и прощаться. Потому что ему явно было достаточно ее самой и ее странных действий на сегодня.

— Вечереет.

Ви молча кивнула в ответ. Горо посмотрел на нее и, уже явно усмехнувшись, спросил:

— У тебя еще остались «нерешенные дела»? Дальние родственники? Может, невыплаченные долги?

Она неуверенно улыбнулась. Опустила глаза.

Интересно, вышло бы еще раз? У нее в запасе на «показать» еще был целый клан кочевников. Согласился бы Горо и на эту поездку? Очень сомнительно, но он же удивлял ее и до этого.

Ви представила первое радостное удивление Панам. Почти услышала ее громкий возглас: «так вот что это за мужик, к которому ты постоянно подрываешься на сверхзвуковой!»

Но дальше все стало бы слишком сложно. И слишком непредсказуемо. Намного сложнее, чем с мамой Уэллс. Горячая кочевница церемониться бы не стала. И от чего-то Ви была уверена, что с Такемурой они точно не поладили бы.

Не говоря о том, что Панам тоже бы сложила два и два… но в отличие от Гваделупе не отпустила бы ее, а связала и заперла в надежном месте.

Помотав головой, чтобы отогнать действительно лишнюю идею, Ви тихо произнесла:

— Нет, боюсь, что на этом все.

«Хочешь сказать, что я и так порядочно отняла у тебя время, Горо?» — Эту мысль она однако оставила при себе.

— Хорошо, — он кивнул, словно ее ответ заставил его принять какое-то решение. — Раз ты, как я понял… «сожгла все мосты» — кажется, это так звучит? Раз ты сожгла мосты, то это значит, что я наконец могу попросить тебя о помощи?

Ви взглянула на него, взмахнув ресницами, не зная, что ответить на этот слишком неожиданный вопрос.

Такемура выждал несколько секунд, не отрывая от нее внимательного взгляда, наблюдая за ее реакцией, и продолжил:

— Я не хочу тебя обязывать и тем более принуждать к чему-то. Заставлять делать то, чего тебе делать точно бы не хотелось. И еще сильнее я не хочу влиять на твой выбор и на твои планы. Влиять на твое решение.

Ви прерывисто выдохнула, боясь предположить то, о чем он хочет сказать. Но мысли непрошено лезли в голову, и она чувствовала, как серебристые лучи эйфории уже щекочут ей нервы.

Горо выдержал паузу и серьезно произнес, глядя ей в глаза:

— Но ты нужна мне, Ви.

Ей показалось, что она больше не может дышать. Но усилием воли заставила себя сделать вдох.

Ви только сейчас неожиданно поняла, что в этом крылась истинная причина его желания с ней встретиться. Почему ему нужно было поговорить с ней. Смотрел, оценивал, думал, уместно ли предложить ей… потому что она ведь не сможет отказаться. По слишком многим причинам.

Его попытка нарушить хрупкое равновесие. Если она откажется… Ви чувствовала, что это значит предать его, в определенном смысле. Он, конечно, поймет ее, но… это означало бы точку невозврата. Разрыв той связи, что едва возникла между ними.

Поэтому Горо знал, что она не откажется. Не только из-за симпатии и чувств к нему. Потому что уважала его так же, как и он — ее.

Обязательства. Их связывали нерушимые, но хрупкие обязательства.

И Такемура почти эгоистично воспользовался ими. Наверное, это было для него непросто, но он все же решился. И раздумывал над этим, похоже, весь день.

А Ви в это время таскала его по Найт-сити под бредовыми предлогами, думая, что может и видит то его в последний раз в жизни.

Она еле удержалась, чтобы не согнуться пополам и не разразиться истеричным смехом. Глупая, глупая Ви.

Такемура, не дождавшись от нее ответа, слегка нахмурился. Вероятно, расценил ее молчание иначе. Но прежде, чем она совладала с собой и попыталась что-то ответить, он постарался пояснить, почти начиная уговаривать ее. Его голос был уверенным, фразы — четкими. Это же было деловое предложение, фактически.

— Мне не хватает специалиста-нетраннера, агента, который хорошо знает Арасаку в Найт-сити, так сказать, «изнутри». Саму башню, ее системы, какие-то тонкости, которые постоянно от меня ускользают… и самое ценное — мне необходимо такому человеку доверять.