Назад дороги нет

– А ты думал, я вас в пятизвездочный отель везу? – ответил вопросом на вопрос мужчина.

– Почему ты помогаешь нам? Что тебе с этого?

Тайлер молчал. А что он был должен на это ответить: «Ты знаешь, пацан, твоя младшая сестра до безумия похожа на мою мертвую жену в детстве. И я просто не представляю, что с этим делать?»

– Не терплю, когда меня хотят поиметь – вот почему. Марио попытался, и у него ничего не вышло, – мрачно произнес он. Тео сверлил его взглядом, ему казалось, что слова Тайлера звучат фальшиво. Мужчина усмехнулся, – а ты думал, я хороший дядя, который по доброте душевной пожалел двух детишек?

Тео почувствовал, как на него накатывает жгучая отчаянная злость: «Нет, я думаю ты продажная мразь, которая с легкостью убивает людей. И отца бы ты тоже убил, если бы не тот второй ублюдок».

В ушах мальчика начало громко звенеть, сердце гулко стучало в груди, а в глазах внезапно потемнело. Он  подумал о том, что его отец лежит сейчас на полу в гостиной, бездыханный, в луже собственной крови, а заказавшая его тварь спит спокойно в своей кровати, и даже не думает о том, что разрушила их жизни. Его отец больше никогда не улыбнется, не зайдет после работы в свое любимое кафе выпить чашечку кофе, не усядется возле камина со своей любимой книгой и стаканчиком бренди, не послушает с улыбкой рассказы Габби о школе. А его убийца, как ни в чем не бывало, будет жить дальше и даже не вспомнит о нем.  Ну и где же здесь справедливость? Правильно. Ее нет. «Только если я сам ее не добьюсь», – мелькнула вдруг в голове паренька, отчетливая мысль.

– Сволочь, – сдавленно произнес Тео. – Я узнаю, кто заказал отца, и я убью всех, кто причастен к его убийству, – с яростью прошипел мальчик. Это было обещание и клятва, от которой, Тео знал, он никогда не отступится.

– Очень смелое заявление, – усмехнулся Тайлер. – Мы скоро приедем, придумай себе и сестре новые имена.

За горизонтом начинало всходить солнце, медленно выглядывая из-за облаков, окрашивая небо в нежный персиковый цвет. Казалось, что вместе с восходом оживилась и вся природа. Потихоньку стихал дождь и прекратились резкие порывы ветра, защебетали птицы, пролетая высоко в небе. Новый день вступал в свою силу.

Машина проезжала мимо маленьких близко построенных домиков: аккуратные, с черепичной крышей, выкрашенными в белый цвет заборами и маленькими клумбами, полными роз. Наверняка там жили благочестивые люди, которые, если и могли от чего-то умереть, так это от старости, а не потому, что в их дома врываются убийцы.

Тео посмотрел на сестренку. Она тихонько посапывала, и выглядела такой умиротворенной, что ему совсем не хотелось ее будить, возвращая в реальность.

– Габби, Габби, просыпайся. – Мальчик нежно погладил сестру по голове, и слегка потормошил за плечо.

Она зашевелилась, что-то тихонько пробормотала и распахнула сонные глаза, слегка нахмурив брови, посмотрела на брата, не до конца понимая, что происходит и где они находятся.

– Где мы? – зевнув и прикрыв рот ладошкой, девочка обвела машину глазами, остановив рассеянный взгляд на затылке Тайлера. – Где папа?

– Габби, послушай…

– Папы больше нет? – Габби пронзительно посмотрела на брата. Она не могла поверить: разве это не был очередной ее кошмар, самый жуткий, но все же кошмар?

Тео набрал в грудь больше воздуха, ему было невыносимо больно смотреть в пытливые глаза сестры. Он сделал над собой усилие, и взял девочку за руку.

– Габби, – мягко начал он, – сейчас самое главное, что мы с тобой есть друг у друга, и никто нас тобой не разлучит.

Лицо Габби покраснело, в больших темно карих глазах, таких же как у Тео, появились слёзы. Она вдруг как-то вся съежилась, задрожала, открыла рот, судорожно глотая воздух, которого внезапно перестало хватать. Она попыталась привстать, но ноги совсем не держали, дернула себя за волосы и протяжно всхлипнула, не в силах удержать плачь.

– Смотри на меня, Габби, смотри на меня, – Тео осторожно взял лицо сестренки в

свои ладони, с отчаянием вглядываясь в ее лицо. – Всё будет хорошо, слышишь? Я с тобой.

Габби затрясла головой, ударила маленьким кулаком в грудь брата, и всхлипнула. Слезы градом катились из ее больших глаз, ее трясло, она задыхалась, не в силах успокоиться.

– Нет, нет, нет! – сквозь всхлипы бормотала она, сама этого не осознавая.

Тео, потянувшись, крепко обнял Габби, прижимая ее к себе, уткнулся в ее макушку лицом, вдыхая знакомый запах ее детского шампуня и зажмурился. Он чувствовал, как она обхватила тонким ручками его талию, тяжело дышала ему в шею и продолжала всхлипывать. Она была рядом с ним, в его руках, и отчаянно нуждалась в его защите.

Тайлер, не в силах удержаться, посмотрел в салонное зеркало и сердце его защемило от жалости к девочке. Как же он сам хотел обнять её, утешить, и больше никогда не отпускать. Тео, словно почувствовав его взгляд, посмотрел в сторону Тайлера. На один короткий миг они встретились глазами. Мальчишка нахмурился, слегка наклонив голову, его темные глаза враждебно блеснули. Он посильнее обнял сестру, словно вдруг понял, о чем подумал Тайлер и испугался, что он отнимет ее у него, а наемник поспешно отвел взгляд. Уставился на дорогу, стиснув зубы, подавляя в себе желание со всей дури ударить кулаком по рулю. «Блядь! Ты ублюдок, Тайлер, прекрати думать о ней. Тебе должно быть всё равно».

Прошло некоторое время, прежде чем Габби смогла успокоиться. Она сидела на коленях Тео, положив голову на его плечо, тихонько шмыгала носом, но не плакала. Смотрела пустым взглядом в окно машины на деревья-великаны: унылые, серые, потерявшие всю свою листву, мимо которых они проезжали.

Тео погладил сестру по спине, обдумывая, как помягче завести с ней разговор, чтобы она снова не расстроилась. Ему совершенно не хотелось следовать указаниям Тайлера, но умом он понимал, что в какой-то степени он был прав.

– Послушай, – тихо заговорил он с Габби, – сейчас нам нужно сыграть в игру. Притвориться, что мы это вовсе не мы.

Она внимательно посмотрела на него, нахмурив брови. Личико ее приняло серьезный вид. Тео вдруг подумал, что сейчас она очень похожа на маму. Он помнил ее красивый звонкий смех, мягкие нежные руки, которые она запускала в его вечно взъерошенные кудри и улыбаясь говорила, что пора ему подстричься.  Он помнил, как сидел у ее кровати, когда она, бледная и усталая, полностью подкошенная своей болезнью, из последних сил сжимала его ладонь, хрипло дышала и смотрела на него с такой любовью. «Позаботься, пожалуйста, о своей сестренке и папе, – говорила она ему, – Ты такой сильный и храбрый, Тео, без тебя они не справятся».  И он кивал головой, мол, да, конечно, позабочусь, хотя в тайне все еще верил, что она поправится и все будет хорошо. Ему тогда было не больше девяти, он был склонен верить в чудо. Теперь папы тоже больше нет, как и мамы. А он не сдержал свое обещание перед ней. В груди что-то больно сдавило, ему стало тяжело дышать.

– Как актеры в фильмах? – спросила вдруг Габби, вырывая его из потока мыслей. Ее заплаканные глаза слегка опухли, на лбу виднелось еще одно пятнышко крови, прямо у корней волос.

– Да, Габби, – хриплым голосом сказал Тео, подавляя желание отвернуться и не смотреть на сестру. Он чувствовал перед ней вину, словно она знала о его невыполненном обещании. – Как ты хочешь, чтоб тебя звали?

Девочка задумалась. Посмотрела на свои колени, потеребила рукав розовый пижамы. Кровь была и на ней, но Габби ее, будто бы, не замечала.

– Нэнси. Как Нэнси Дрю. Помнишь, папа с мамой дарили мне про нее книжки, – она вскинула голову и даже немного улыбнулась уголком губ.

Тео помнил. Габби до дыр зачитывала эти книжки. Ложилась с ними спать, завтракала и обедала, не отрываясь от чтения. Однажды, вооружившись лупой, вытащенной из кабинета отца, она, ушла из дома, чтобы искать улики против Бена Томсона, мальчишки из ее класса, который воровал у младших детей памятные карточки и деньги, выдаваемые родителями на завтраки или другие мелкие расходы. Бен тогда быстро ее раскусил и запер в гараже своего отца, отобрав лупу и книжку Нэнси Дрю, следуя  которой Габби и собиралась его раскусить. Габби хоть и оказалась запертой, не расплакалась, и даже не расстроилась, просто уселась на пол, поджав под себя ноги, и принялась ждать, когда ее найдут. В том, что ее найдут, она не сомневалась. Хотя и очень злилась, что она сама не смогла дать отпор и хорошенько стукнуть Бена.