Страница 25 из 32
– Я думала, что это важно, – лепетала она.
– Она думала! Ты понимаешь, что своей болтовней ты можешь навредить Марине. Видишь, копают что-то. Может быть, опять какой-то ухарь решил ее подставить, а сейчас всплывет, что у нее были неприятности с законом и закроют девчонку, а у нее дети! – Кирсанова вдруг резко замолчала, увидев, что Алена совсем расклеилась. – Ладно, я понимаю, что ты не со зла, успокойся, – она подошла к девушке, – иди в подсобку, сполосни лицо холодной водой, еще больше трех часов работать, не дело это, если ты сейчас впадешь в истерику.
Алена послушно вышла из торгового зала, а Кирсанова вытащила из-под прилавка мобильный телефон.
– Валерий Алексеевич? Это Людмила. Что-то случилось с Мариной Терехиной, по ее душу снова приходили из полиции, паренек этот к вам собирался для беседы, – она замолчала, слушая речь собеседника. – Нет, он не из налоговой, точно… Спрашивал чисто о Марине, о ее личной жизни… Хорошо, Валерий Алексеевич, я поняла. До свидания.
Она положила трубку, посидела несколько минут и снова набрала номер.
– Алло, здравствуйте. Могу я поговорить с Мариной? Это ее бывшая коллега из Междугорска, Люда Кирсанова, – короткие гудки в телефонной трубке не могли заглушить страшных слов, жужжавших в голове назойливой мухой: «Нет больше нашей Мариночки». Людмила опустилась на стул и словно сквозь вату услышала звон дверного колокольчика. Вошел покупатель, но она не могла сдвинуться с места.
Никита Глушков шел по запутанным коридорам бывшей автобазы в поисках Валерия Захарченко. Какие-то конторки кругом, кабинетики, подсобочки. Занесло же господина Захарченко на эти задворки. Не мог себе кабинет оборудовать поближе к магазину, что ли? Еще один проход, один пролет… Ага, вот и нужная дверь. Глушков постучал.
– Войдите, – в небольшом уютном кабинете сидел мужчина средних лет, приятной внешности. Он что-то сосредоточенно выискивал в ноутбуке и жестом пригласил Никиту присесть. – Извините, я буквально сейчас закончу, срочно надо ответить по электронной почте, завтра приезжает очень важный для нас оптовик, надо обговорить время и место…
Никита уселся на предложенный стул и посмотрел по сторонам. Кабинет сиял чистотой и зеленью, комнатные растения занимали важное место в помещении, все они тоже были ухоженные, здоровые и создавали приятную атмосферу. На стенах несколько сертификатов, дипломов и благодарственных писем. Фотографии в тонких рамках повествовали об истории автоцентра – вот первый небольшой магазинчик, вот более расширенный вариант этой же торговой точки, вот уже открытие автоцентра, торжественное перерезывание красной ленточки и общее фото дружного коллектива, а вот и вновь открытые магазины.
– Можно мне поближе рассмотреть вот это фото, – поинтересовался Никита, показывая на общий торжественный снимок.
– Конечно, пожалуйста, – Захарченко снял рамку со стены и передал Глушкову, – это в год, когда мы из магазинчика автозапчастей стали автоцентром, со своим АЗС, СТО и прочими необходимыми предприятиями. А на снимке мои самые ценные сотрудники, именно благодаря их стараниям…
– Простите, что перебиваю, Валерий Алексеевич, – Никита достал из кармана служебное удостоверение, – лейтенант Глушков, ОВД «Междугорский». Мне нужно задать вам несколько вопросов по поводу одной из ваших теперь уже бывших сотрудниц, вот она в центре композиции, рядом с вами – Морган Марина Борисовна. Что вы можете рассказать о ней?
– Я не совсем понимаю ваш вопрос, товарищ…
– Старший лейтенант. И все-таки я повторю его. Меня интересует все, что вам известно о Марине Борисовне Морган, как о человеке, вашей сотруднице и… э-э-э… близком друге.
Захарченко побагровел и вскочил со своего места:
– Да что у вас всех за привычка такая лезть в чужую личную жизнь! Что за интерес такой пошлый к чужой постели! Не хочу я об этом говорить, вообще не желаю с вами разговаривать! Убирайтесь вон! – он резким демонстративным жестом указал Глушкову на дверь, но тот только удобнее устроился на стуле.
– Поверьте, Валерий Алексеевич, – тихим голосом начал он, – я не для собственного любопытства тут у вас нахожусь. Я на работе и в данный момент моя работа заключается в том, чтобы собрать сведения об этой женщине. Любые, какие только возможно. Вы один из тех, кто в свое время тесно общался с Мариной Борисовной и неплохо знали ее.
Тихий голос Глушкова подействовал. Захарченко сначала замолчал, открыв рот, а потом опустился на свое место.
– Еще раз прошу вас, Валерий Алексеевич, посодействовать мне в работе и ответить на мои вопросы. Вопросов у меня немного, – Никита открыл папку и достал несколько чистых листов протокола, – начнем с первого. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения…
Захарченко отвечал на вопросы молодого полицейского, а сам все пытался понять, что же такого могла натворить Марина. Спрашивать было как-то неловко, да и не верилось, что такая покладистая и порядочная женщина могла сделать что-то плохое. Да, ее жизнь небезупречна, и в работе, если хорошо покопаться, можно найти погрешности, но в целом – она хороший человек, ему ли этого не знать. Они столько пережили вместе и хорошего, и плохого. Их крепко связали дела рабочие, а позже и личные.
– Я быстро привязался к Марине, – начав разговор о ней, Захарченко уже не мог остановиться, – она всегда такая милая, тихая, от нее исходит такая женственность, что это словами не передать. Да что тут говорить, в нее были влюблены все мужики, которые хоть раз с ней пересекались – и слесаря наши, и поставщики, и покупатели. Был такой случай, парень в командировку приехал к нам в город из Кемерово, зашел в наш магазинчик за железякой какой-то – и потерял голову после общения с Маришей. Звонил ей часто, цветы присылал, а когда бывал в наших краях всегда приезжал к нам просто посмотреть на нее. Она вела себя с ним доброжелательно, но на ухаживания не отвечала. А еще один наш клиент назвал свою станцию техобслуживания именем старшей дочери Марины – Иришки. Вон там, через остановку, СТО «Ирина».
Я ведь знал ее много лет и не думал никогда, что наши деловые отношения смогут стать чем-то другим. Она сделала первый шаг, сама. Я как-то пожаловался, что жена у меня пристрастилась к бутылке. Сказал, что ничего для нее святого не стало – ни детей, ни дома, ни бизнеса. Чем больше доход приносит автоцентр, тем больше она пьет, тем меньше ее интересует все вокруг, что всерьез задумываюсь о разводе. Ей эта тема оказалась как нельзя более близка… У нас получилось раз как-то спонтанно, после вечеринки одной. Просто остались наедине и ну… ну, в общем… это… по-быстрому… Она не возражала. Я думал одного раза будет достаточно, клял себя, даже думал, что в глаза ей на следующий день смотреть не смогу. Но время шло, все было у нас хорошо, а тут командировка в Сибирск… Там, в Сибирске, в гостинице, она пришла ко мне, села рядом, взяла мою руку и сказала: «Я как никто другой понимаю тебя, у меня дома все тоже самое. Давай поддержим друг друга, поможем забыть обо всех проблемах. Я давно неравнодушна к тебе». В тот момент этих слов мне было больше, чем достаточно. Это была наша первая ночь, самая прекрасная, сладкая, запретная… И я потерял голову.
Д ва года ураганной страсти, мы не замечали ничего вокруг, нам было наплевать на разговоры и сплетни за спиной, но вскоре наступил момент, когда нужно было что-то решать, Марина стала настаивать, – Захарченко потер виски руками и опустил глаза. – Понимаете, как и у многих, мой бизнес большей частью записан на жену (начинали-то мы все с ней, с нуля практически), и вот, когда я предложил ей развод, надеясь, что она согласится не дробить бизнес, а взять денежную компенсацию – она вдруг уперлась и сказала, что согласится только на продажу своей доли моему компаньону, тоже, кстати, Валерию, Маленкову. Я же при таком раскладе оставался с носом. Поговорил с Мариной, посоветовался. Объяснил, что с Маленковым бодаться мне чревато боком, он из местных авторитетов, раздавит меня, как мошку. Марина пожалела меня и сказала, что все понимает… А через несколько недель я узнал, что у нее начался роман с Маленковым, и она бросила меня. Я пытался вернуть ее, но все было бесполезно. Потом эта история с запчастями… Она решила, что я специально из мести подставил ее, а ведь если бы я не убрал ее тогда с должности бухгалтера и не перевел продавцом в новый магазин, она могла бы и в СИЗО оказаться, и Маленков вряд ли стал бы возить туда передачки.