Первый день вечности

– Осторожнее, так и ноги переломать недолго, – пожурил меня мой идеал и выпустил из крепких объятий. Я чувствовала себя примерно так же, как в тот раз, когда мы с Настей решили попробовать крепленое вино, утащив одну бутылку из бара ее взрослого брата. Мир кружился перед глазами, ноги не слушались, а сделать хотя бы шаг казалось задачей не просто трудной, а невыполнимой.

– Идем, – Женя ухватил меня за локоть и потащил к единственному подъезду, имевшемуся в доме.

Почему-то именно сейчас я вспомнила о девушках, которым обещали карьеру модели, а потом заманивали в притоны и заставляли делать страшные вещи. Я встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

Нам пришлось подняться на шестнадцатый этаж. Женя уверенно свернул от лифта направо и остановился у последней в ряду двери. Протянув руку, он нажал на звонок. До моего слуха донесся легкий перезвон колокольчиков, а следом за ним шаги.

На пороге появился очень высокий, выше даже Жени, мужчина с курчавыми каштановыми волосами, под светом тусклой лампочки отливающими рыжиной. У него был мощный раскачанный торс. Рельефные бицепсы выглядывали из рукавов слишком узкой футболки, а светлые джинсы так обтягивали бедра, что мне стало неловко. Всеволод Басаргин оказался фигурой эффектной. Но самой запоминающейся чертой в нем, безусловно, были глаза. Не серые, зеленые или карие, а самые настоящие янтарные, с крошечными черными вкраплениями по всей радужке. Тигриные глаза, другого сравнения я не смогла бы подобрать.

Фотограф сделал рукой приглашающий жест и, растрепав всей пятерней кудрявые волосы, исчез в соседней комнате.

– Раздевайтесь! – крикнул он из своего укрытия.

– Давай, помогу, – предложил Женя, заметив, что трясущиеся пальцы не справляются с верхней пуговицей пальто.

Он осторожно отодвинул мои руки и помог раздеться. Потом достал из ящика комода забавные пушистые тапочки в форме мишек и протянул мне. Я не была уверена, что это самая подходящая обувь для кастинга, но вся обстановка была неформальной, а от того расслабляющей. Я сунула ноги в теплую домашнюю обувь и почувствовала себя немного лучше. Женя уже успел стянуть с себя куртку и ботинки. Всеволод так и не вышел из комнаты, но там то и дело что-то ухало и гудело.

– Пойдем. – Женя взял меня за руку, отчего она тут же стала мокрой, и потянул за собой. – Севик, что-то ты невежливо встречаешь гостей, – заявил он, когда увидел друга развалившимся на диване с пультом в руках, дергающим сильно сопротивляющийся музыкальный центр.

– Выпил бы ты вчера столько, посмотрел бы я на тебя, – буркнул фотограф. – Голова трещит адски, – пожаловался он, повернувшись наконец к нам лицом. – Вы – Ксения.

Это был не вопрос, а, скорее, утверждение. Я смущенно кивнула. Сегодняшний вечер я представляла себе совсем по-другому. Думала, что Женя привезет меня в огромную студию, лощеный мужчина станет оценивать мои достоинства и недостатки предвзятым и очень суровым взглядом. Здесь же все было совсем иначе, и я не знала, радоваться этому или нет.

– С Пархоменко бухал? – сочувственно уточнил Женя и, выпустив мою руку, рухнул в ближайшее кресло. Я так и осталась стоять, не зная, что делать дальше.

– С ним родимым, – подтвердил Всеволод. – И лучше бы я остался дома и лег спать.

– А помнишь, на прошлой неделе я то же самое говорил, а ты смеялся, – Аполлон погрозил другу указательным пальцем. – Алкоголь – это зло! – нравоучительно добавил он, и оба мужчины покатились со смеху.

– А ты чего стоишь? – удивился фотограф, когда взрыв смеха сошел на нет. – Садись давай.

Я осторожно умостилась на край кровати и замерла в неудобной позе с выпрямленной спиной и ногой, закинутой на ногу. Если бы я была на каблуках, выглядело бы это эффектнее. Тапочки-мишки портили всю картину, превращая меня в совсем уж маленькую девочку. Я пожалела, что не отказалась от этой неуместной обуви.

– Красивая… – изрек Всеволод, обращаясь то ли ко мне, то ли к Жене, то ли к самому себе.

– По-моему, как раз то, что ты искал, – серьезно кивнул Измайлов. – Молоденькая, очень красивая, с правильными чертами лица и невинностью в глазах.

– Пожалуй, – согласился Всеволод, окинув меня тем самым взглядом, который я ожидала с самого начала, – взглядом профессионала. – Ты когда-нибудь фотографировалась раньше? Я имею в виду не любительское фото.

– Нет, но всегда мечтала об этом, – честно призналась я.

– Хорошо. Тогда сегодня мы сделаем несколько пробных кадров. Я посмотрю, как ты выглядишь на пленке. И, если все будет хорошо, в следующий раз встретимся в моей студии. Я планирую фотосессию в стиле Набокова, только без пошлости. Естественно, ничего лишнего не будет, не бойся. Никаких откровенных кадров. Короче, все очень целомудренно. Это заказ для одного американского журнала, название вряд ли тебе скажет о многом. Но в Штатах он очень популярен среди подростков.

Я кивнула. Фото для журнала… Всеволод все же не удержался и сказал, какого именно. Он ошибся, когда предположил, что его название мне ничего не скажет. Я очень увлекалась всем, что связано с модельным бизнесом, и знала наперечет все крупные издания по всему миру. От открывающейся передо мной перспективы закружилась голова.

– Я… мне… Как вы хотите сделать сегодняшние фотографии? – промямлила я, стараясь не встречаться взглядом с тигриными глазами собеседника.

– Так, для начала отставить церемонии. Обращайся ко мне на «ты» и зови просто Сева, – вместо ответа сообщил Басаргин. Я в который раз подряд кивнула, опасаясь, что, если так пойдет дальше, я к концу вечера превращусь в болванчика.

– Сегодня я просто тебя сфотографирую, неважно как, главное, мне нужно увидеть, есть ли в тебе задатки модели. Только сначала давайте выпьем чаю, а то у меня во рту кошки повесились.

Чаепитие прошло отлично. Я никогда не думала, что в обществе двух взрослых мужчин, каждого из которых можно было бы назвать эталоном красоты, к тому же мужчин богатых и известных, может быть так комфортно. Я чувствовала себя с ними гораздо уютнее, чем со своими одноклассниками, которые все время матерились, смущались и совершенно не знали, о чем говорить, кроме школьных сплетен и уроков. Иногда они еще обсуждали дворовые драки и последние фильмы. Женя и Сева, в отличие от моих старых знакомых, не говорили ни о чем конкретном. Просто шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом и надо мной.

Когда чашки опустели, Сева принес откуда-то большой фотоаппарат с огромным объективом. Он установил его на штатив прямо на кухне и направил на меня.

– Я хочу увидеть простую девушку, которая пьет чай, – сообщил он мне.

Я, скорее, почувствовала, нежели увидела, как Женя отодвинулся от меня, чтобы уйти из кадра. Но сейчас меня это нисколько не расстроило. Как только я почувствовала себя в фокусе, окружающий мир перестал для меня существовать. Меня попросили быть обычной девочкой, пьющей чай. Это проще простого. Потому что я именно такая. Я сосредоточилась на миг, а потом расслабилась, встретив чуть насмешливым взглядом вспышку фотоаппарата. Затвор щелкал еще раз пятнадцать. Каждый раз я выдавала немного иную позу, но не уклонялась от полученной темы. По крайней мере, мне так казалось.

– Великолепно! – воскликнул Сева и посмотрел прямо на меня. – Просто потрясающе! Я не сомневаюсь, что фотографии обалденные. Прямо сейчас пойду проявлю и посмотрим.

– А еще фотографировать ты будешь? – с надеждой спросила я. – Я и купальник привезла. Знаю, что на кастингах его просят. И туфли на каблуках.

– Оставь, – Всеволод махнул рукой. – Я и так вижу, что у тебя и с фигурой, и с ногами все в порядке. А что на каблуках ходить умеешь – это факт, коли ноги на гололеде не переломала. Я видел, какие шпиленции у твоих сапог.

– Хорошо, – согласилась я.

Мне было ясно, что спорить не стоит. К тому же от того, что мне не придется раздеваться перед двумя ценителями настоящей женской красоты, я испытала невольное облегчение.

– Жека, развлекай нашу юную модель один, а я пойду займусь пленкой.