Страница 1 из 29

Первый день вечности

Калюжная Катерина

Катерина Калюжная

Пролог

Что может быть лучше ночи, когда мир одевается в благородный темно-синий бархат с россыпью бриллиантов – звезд, а огненно-рыжий шар солнца, устав от дневных трудов, опускается за горизонт, погружая огромный мегаполис в приятную прохладу?

Я сижу в своем рабочем кабинете перед витражным окном шириной во всю стену и высотой от пола и до самого потолка. Передо мной расстилается великолепный, я бы даже сказала величественный, вид на древний город. Неважно, что теперь он носит совсем другое имя и выглядит не таким, каким я помню его со времен своего детства. С тех пор прошло много лет, и он, как и я, изменился.

Не знаю, почему именно сегодня на меня напала ностальгия и, несмотря на мой любимый поздний час, никак не хочет оставить свою смущенную внезапно нахлынувшими воспоминаниями жертву. Может, это оттого, что сегодня день моего рождения и все чувства обострены длительной подготовкой к большому торжеству, которое мы с мужем устраиваем грядущим вечером в мою честь? Или с годами я просто становлюсь сентиментальной?

Ответа нет… Как невыносимо приятно не иметь ответа хотя бы на один вопрос! Наверное, я могла бы понять причину странного настроения, если бы захотела, но я не хочу. Пусть в моей бесконечно долгой жизни будет маленькая, но все же тайна.

В кабинете темно. Я не зажигаю ламп. Их свет мне ни к чему. Тихонечко жужжит датчик, прикрепленный к правому виску. С его помощью мои мысли облекаются в слова и тут же возникают прямо передо мной на голубоватом экране настольного инфора.

Мой взгляд приковывает к себе ночной пейзаж. Несколько минут я сижу не шевелясь, глядя на далекие огни космопорта. Чуть ближе, почти касаясь блестящими боками толстого стекла, пролетают редкие флаеры. Почти все они принадлежат городу и лишь единицы частным лицам. Очень многое изменилось с дней моей юности, но привычка кутить в конце рабочей недели осталась прежней. Поэтому в пятничный вечер сложно встретить того, кто предпочтет сам сесть за штурвал, вместо того чтобы вызвать такси. Вождение транспорта в пьяном виде карается очень строго, вплоть до годового заключения в местах не столь отдаленных. А уж если в состоянии подпития ты послужил причиной аварии, пиши пропало. Самое лучшее, что ждет тебя, – это ссылка на планеты-рудники. Но это для везунчиков. Можно и на пожизненный срок попасть, окончив бесславное существование в кутузке где-нибудь на краю галактики.

Оторвавшись от созерцания давно ставшей привычной картины, я закрыла глаза. Сегодня меня не интересует настоящее, я хочу с головой окунуться в прошлое. В незабвенные времена, когда я была молода, адреналин бурлил в крови и каждый день приносил с собой калейдоскоп красок и чувств. Странно, спустя столько лет я помню все, словно это было только вчера. Помню улицы в свете желтоватых фонарей, неоновый свет рекламных плакатов, дома, вершины которых легко можно рассмотреть, находясь на земле, вереницы машин, застрявших в ежевечерней пробке, компании разряженной молодежи, спешащей к ночным клубам с бутылками пива в руках, людей зрелых, провожающих шумных малолеток недовольными взглядами…

Прошло время. Исчезли фонари и машины. Дома взлетели до небес, а воздух заполонили бесконечные флаеры. Никто уже не ходит в ночные клубы, а вместо пива молодежь пьет новомодный тракст – нечто среднее между кислой газировкой, медовухой и слабеньким красным вином. Люди пожилые выглядят на двадцать и охотно разделяют увлечения своих отпрысков, вместо того чтобы испытывать законное негодование от их поведения, так сильно отличающегося от того, что они сами позволяли себе когда-то…

Канули в Лету города, которые принято теперь именовать древними, исчезли границы государств, человек давно покорил космос и обосновался на нескольких сотнях планет, встретил чужой разум и завел новые межгалактические связи. Слова, которыми я привыкла пользоваться с детства, такие как асфальт, поезд, самолет, компьютер, телевизор, можно найти разве что в «Архаичном толкователе», и простому обывателю даже их подробное определение не скажет ровным счетом ничего.

Несколько дней назад я случайно забрела в исторический музей и увидела свою фотографию, сделанную в восемнадцать лет. Ее неизвестно каким образом нарыл сетевой археолог в анналах инфосети, заменившей привычный для меня интернет. На крохотной табличке снизу значилось: «Искусство докосмической эры. 21-й век». Посмотрев в собственные полные затаенной страсти глаза, я поняла, сколько воды утекло. Как безнадежно я отстала от эпохи, хотя тысячелетиями старалась идти в ногу с вечно молодым человечеством.

Это послужило первым толчком к тому, чтобы я наконец решилась попробовать себя на литературном поприще, одном из немногих, которые никогда не избирала прежде. Идея написать книгу теплилась во мне долгие годы, но лишь сегодня я почувствовала истинную потребность взяться за перо. Я осознала, что вполне готова взвалить на свои плечи этот труд и попробовать превратиться для читателя в легендарную машину времени, которую мечтали изобрести еще до моего рождения и до сих пор не придумали как…

Приготовься, современник! Пристегни ремни безопасности. Проверь состояние бортового инфора. Задрай шлюзы. Нащупай рукой джойстик переключения скоростей. Включи дремлющий антиграв. Смело нажми на старт. Поднимись в знакомые тебе с младенчества небеса и дай задний ход. Вначале медленно, не торопясь, отсчитай в обратном порядке секунду, потом минуту, час, день, неделю, месяц, год… А потом, не раздумывая, разгонись на полную, так, чтобы ветер гудел за обшивкой твоего ультрасовременного флаера, чтобы слился в единую полосу окружающий тебя привычный мир. И когда я скомандую «стоп», резко бей по тормозам. Значит, мы уже пересекли безбрежный океан времени и причалили к крохотному островку, который отделяет от наших дней три тысячи девятьсот восемьдесят пять лет. Найди неприметную посадочную полосу, лучше где-нибудь в поле или в лесу или хотя бы включи режим невидимости, если ничего похожего не окажется поблизости. Человек прошлого не привык к летательным аппаратам, твой агрегат вызовет ненужный интерес и слишком много пересудов. Когда урчание двигателя стихнет, вдохни поглубже и выйди в неизвестный, чуждый тебе мир. Перенесись вслед за мной на душную, пропахшую бензином трассу, ведущую из города. Древняя столица встретит тебя гудками застрявших в пробке машин, сиренами скоропомощных служб, прокладывающих себе дорогу в море раскаленного асфальта и железа, криками людей, музыкой, льющейся из приоткрытых окон.

Какофония пятничного вечера, знакомая каждому жителю далекого прошлого, возможно, напугает тебя. Но именно таким я помню город своей юности, Москву 2010 года…

Первый день вечности

Июль в этом году выдался не просто жарким, а по-настоящему убийственным. Центральная полоса буквально плавилась в сетях аномальной жары. Люди сходили с ума, задыхаясь в каменных джунглях городов. В провинции полыхали пожары, и тяжелый смог тянулся к столице, накрывая ее вонючим, серым маревом.

Жизнь замерла, покоряясь стихии. Новостные каналы пестрели жуткими заметками о количестве сердечных приступов и инсультов. Работа в офисах застопорилась. Кондиционеры вышли из строя, не справляясь с нагрузкой.

Люди толпами валили за город, создавая многочасовые пробки на выездах, в надежде избавиться от дыма и сменить раскаленную душегубку на свежий воздух. Но их ждало разочарование. В окружение полей и лесов было не намного легче, но во сто крат опаснее. Огонь бушевал практически везде, взяв Москву и еще несколько крупных центров в сплошное кольцо.

Я нервно барабанила пальцами по приборной доске. Из динамиков лилась знакомая композиция, очень популярная в этом сезоне. Кондей хрипел и кашлял, практически не разгоняя скопившегося в салоне жара. Голова кружилась. Меня подташнивало. Если бы не съемки, я никогда не вышла бы из дома, где с помощью новейшего охладительного оборудования создавалась хотя бы видимость прохлады. И тем более не сунулась бы на Ленинградку пятничным вечером. Я не любила природу. Меня не привлекали дачные радости с неизменным копанием на грядках. Я откровенно брезговала купаниями в подмосковных водоемах сомнительной чистоты. От излюбленных соотечественниками шашлыков у меня начиналась изжога. А пива можно было спокойно выпить в гламурном баре, не утруждаясь часовыми поездками в неизвестном направлении.