Страница 2 из 29
Конечно, иногда мне приходилось выбираться из мегаполиса, чтобы провести на воздухе целый день. Клиентам зачастую приходила в голову «светлая» мысль устроить фотосессию где-нибудь на сеновале или на берегу мутной, заросшей кувшинками речушки. Тогда, затарившись средствами от комаров и проклиная про себя нелегкую, я садилась за руль и ехала к черту на кулички, на целые сутки распрощавшись с излюбленной светской жизнью.
Сегодня, к счастью, был не тот случай. Меня ждала столица Чехии – Прага, но, чтобы оказаться в древнем городе, требовалось сперва добраться до аэропорта Шереметьево. К сожалению, единственный путь лежал через забитую машинами дачников трассу Москва – Питер. Конечно, можно было воспользоваться услугами аэроэкспресса. Но я не любила общественный транспорт, всегда предпочитая личный автомобиль. Это, может, не было быстрее, зато намного комфортнее.
Я посмотрела на ручные часы (золото с крохотными бриллиантиками) работы настоящего мастера, которые достались мне благодаря одной длительной и очень успешной рекламной кампании. Стрелки медленно приближались к семи часам, а значит, на самолет я безнадежно опаздывала. Не могу сказать, что тогда я сильно расстроилась этому обстоятельству. Я была настолько популярна, что любой клиент согласился бы ждать хоть неделю, лишь бы именно мое лицо украшало его постер. Мое время стоило баснословных денег, но желающих от этого не убавлялось. Никто и никогда не разочаровывался в результате нашего сотрудничества. Широкие массы, вообще, готовы были купить абсолютно все, даже путевку прямиком в ад, если ее предлагала им я. Я сама решала, с кем заключать контракт, а кого послать по известному адресу. Моя придирчивость и избирательность только укрепили мою славу и добавили авторитета.
Я была не просто моделью, я была настоящей иконой, на которую молилась модная индустрия по всему миру. К двадцати пяти годам я успела пройтись во всем мало-мальски значимым подиумам пяти континентов. Мое лицо украшало семьдесят девять обложек гламурных изданий. Сколько разворотов, плакатов и речевых реклам насчитывала моя практика, я и сама уже не помнила. Одно слово – много.
Так что повода для беспокойства в данной не очень приятной ситуации у меня не было. Съемки состоятся. Не этой ночью, так следующей. Персонал, прибывший из разных уголков мира (как и фотограф – мой старый знакомый), подождут и еще спасибо скажут, что я все-таки почтила их своим присутствием. К сожалению, мое обаяние и репутация не могли повлиять на расписание самолетов и тем более на наличие свободных мест на их борту. Имелся большой шанс, что, когда я наконец доберусь до аэропорта, мне придется провести там не один час. Оставалось надеяться, что система кондиционирования в местных ресторанах не вышла из строя…
Машины медленно продвигались в сторону МКАДа. Моя любимая песня давно кончилась и сменилась какой-то жуткой композицией. Ее исполнителя я не знала лично, что он мог считать своей личной удачей. Удавила бы, завой он при мне таким мерзким голосом! Я переключила радиостанцию.
– …Ксения Крылова, или Ксиная, – известная по всему миру фотомодель, которая вот уже полгода радует нас постоянным присутствием в столице, – вчера дала интервью нашему корреспонденту. Она приоткрыла завесу над своей личной жизнью… – вещал диктор светской хроники. – Здравствуйте, Ксения, – заискивающий тон того самого «специального» резал слух. – Я слышал, что вы в настоящее время встречаетесь с крупным бизнесменом Эдуардом Злотниковым, правда ли это?
– Смотря что вы подразумеваете под словами «встречаюсь» и «правда»…
Слушать свое собственное интервью мне не хотелось. Я нажала на «отбой», и салон погрузился в относительную тишину, прерываемую беспрестанными гудками соседних автомобилей. Дачники торопились и нервничали, а жара, которая к вечеру не спала ни на градус, заставляла их вымещать свою злость на несчастной «бибике», как любил выражаться двухлетний сынишка моей единственной подруги Насти.
Эдуард Злотников… Мысль скользнула прочь от переполненной трассы и направилась в свободный полет. Вчера сразу после спектакля с папарацци я дала ему от ворот поворот, не потрудившись лично сообщить о своем решении. Я просто отправила короткое сообщение в «Твиттер». Не люблю бурных сцен прощания, а еще меньше люблю, когда всякие хмыри, пусть и весьма состоятельные, стараются поднять свою репутацию за мой счет. Ну кто, скажите, просил Эдика сообщать прессе о нашем романе? Только его собственная гордыня, и за нее он наказан теперь в полной мере. Небось кусает себе локти из-за того, что золотая рыбка вырвалась из толстых стен его дорогущего аквариума. А уж то, что его бросили посредством письма длиной в одно коротенькое предложение, должно было разбить самомнение миллионера в пух и перья. Что ж, он может утешиться. Своему предыдущему бойфренду, знаменитому голливудскому актеру, я отправила открытку по почте. В результате он узнал о моем решении на неделю позже, чем вездесущие папарацци, раструбившие новость по всему свету меньше чем за сутки.
Я усмехнулась… Возможно, кто-то упрекнет меня, сказав, что я не считаюсь с чужими чувствами. Бросьте! Эти напыщенные снобы не знают такого слова. Их мир вращается вокруг славы и денег, и я не считаю, что поступаю плохо, чуть-чуть сбивая с них спесь. Что же касается любви… Я не испытывала ее очень давно, и все, что вынесла из предыдущего опыта, так это то, что любовь прекрасна, но приносит слишком много боли и разочарований. Я точно знала, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не хочу испытывать ничего подобного. К тому же простые смертные боялись меня, считая едва ли не божеством, прилетевшим с другой планеты. Я же искренне полагала, что влюбиться в бизнесмена или олигарха – пошло, в артиста – банально, в спортсмена – вульгарно, а в модель – глупо. Вот так мы и вращались по замкнутому кругу. Я меняла одного любовника на другого, давая прессе за месяц столько материала, сколько десяток звезд вместе не способны вытащить из своей унылой жизни за десять лет.
Нетерпеливый гудок вывел меня из задумчивости. Я надавила на педаль газа и сдвинулась сантиметров на пятьдесят. С такой скоростью я не попаду в Прагу и к Рождеству.
От скуки я принялась разглядывать своих соседей по несчастью. Слева новенькая черная «ауди», тонированная с ног до головы. Кто сидит за рулем – понять невозможно, но однозначно человек не бедный и, скорее всего, нудный: слишком уж чистенькая у него машина, значит, не лень в такую жару ездить на мойку. Справа раздолбанный жигуленок. Все окна нараспашку, волосатая рука высунулась наружу, пальцы сжимают сигарету, что-то явно дешевое и очень вонючее. В отличие от иностранной красавицы железный зверь российского производства мылся последний раз, наверное, в прошлом году. Но водилу этот факт нисколько не смущал. Презрев духоту и смог, он радостно раскачивался в такт какой-то песни. Я была готова спорить, что слушает мой невольный сосед «Радио Шансон». Спереди замерла «дэу нексия», из багажника которой торчало что-то очень громоздкое – не то садовая лестница, не то какая-то разобранная на части мебель, выпущенная в мир еще в позапрошлом столетии и приговоренная доживать свой долгий век в загородном домике. Сквозь заднее стекло прекрасно было видно пассажиров-дачников. Тощий лысоватый мужчина обреченно смотрел на дорогу, пока дородная взлохмаченная жена, активно жестикулируя, что-то ему доказывала. И, наконец, мой нетерпеливый сосед сзади… Тот, что давил на гудок примерно раз в минуту, как будто я пропустила бы его, даже если бы могла. Ярко-красный «порше» с открытым верхом, салон, обитый белой кожей, и молодой, едва ли не младше меня, парнишка в черной кепке и солнцезащитных очках. «Вероятно, мажор, – решила я, – не мой стайл».
Налюбовавшись на окрестности, я вновь уставилась на дорогу. Еще полчаса – и я завою, словно волк-оборотень на луну. Вытащив сигарету, я закурила, надеясь, что никотин поможет расслабиться. Так прошло около часа. Я оказалась за чертой города, но ситуация на трассе ничуть не улучшилась. Когда впереди появился указатель на аэропорт, я вздохнула с облегчением. Как оказалось, рано радовалась. Машины не собирались кончаться только из-за того, что одна модель жутко опаздывает, устала, как тысяча чертей, и зла на весь мир.