Язверь

Гера распрямилась. Сердце громко стучало.

Рядом дремал Славик.

Славка, проснись, пора выбираться.

Последовал громкий зевок и неприличное слово, из-за которого захотелось отвесить Славику подзатыльник.

Что, стемнело уже? — он сосредоточился. — А если поймают? Я слышал, что штрафников сажают в комнаты без удобств и кормежки.

Ты-то откуда знаешь? И почему так хорошо здесь ориентируешься?

Он загадочно подмигнул.

Пока ты бродила по горам да лесам, я сошелся с одним из охранников. Не буквально, конечно… и без насилия. Людям хочется поговорить. А я совсем не опасный и даже местами милый.

Что ты узнал?

Как отсюда сбежать. Знаю, где нет камер слежения.

Посмеиваясь, он добавил:

В общем, мне даже известен план эвакуации этажей. Ладно, — он потянулся и встал, — оставайся здесь, а я схожу на разведку.

Славик недолго отсутствовал. Когда вернулся, сказал:

— На наше счастье все разошлись, но до поры до времени это. Как только поймут, что мы объявились, снова устроят облаву. Идем.

Рука, протянутая Гере, дрожала. Ей будто передалось его состояние: легкий озноб и покалывание в кончиках пальцев. Тонкие, едва заметные нити струились из них, совсем не похожие на шустрые щупальца.

— Что это?

— Мы называем это «паутиной ангела». Смотри.

Он слегка надорвал «паутину», и она невесомой тканью опустилась к нему на ботинок.

— Волнение наступает перед оргией. Чувство посредством сложных реакций вызывает кожную деформацию, и тогда выходят отростки. Сейчас мы нервничаем. Страх для скама непривычен, поэтому такая реакция. А «паутина ангела» потому, что так ее называют мистики.

— Припоминаю. Слышала по телевизору. Говорят, она падает с неба.

— Как видишь, не с неба, а с пальцев. Время от времени скамы теряют ее, а кто-то находит и удивляется.

Они выбрались из укрытия, и Славик повел ее обходным коридором, соединявшим хозяйственный блок с верхними этажами. Наверное, этот маршрут был обозначен в плане эвакуации, подумала Гера.

— Здесь нет камер слежения. Нас не увидят, но риск остается.

Когда страх прошел, Гера смогла осмотреться. Прямой светлый коридор, слева одна дверь, справа две, ближняя помечена красной табличкой. Свет струится из желобов в подвесном потолке. В конце коридора прямоугольная арка, за которой ступеньки и лестница. До нее с десяток шагов.

Они крадучись дошли до арки, но перед лестницей остановились. Славик прислушался.

— Кто-то спускается, — прошептал он.

Как говорится, если не хочешь, чтобы нашли что-то важное, положи вещь на видное место. Дверь, за которой они спрятались, близко примыкала к лестнице, и это позволило им подглядывать за охранником. Он их не увидел и, насвистывая, проследовал мимо.

Славик выглянул из-за двери, чтобы узнать, куда тот направляется.

Охранник миновал первую дверь и в конце коридора проверил комнату за дверью с табличкой. Было заметно, что он не ожидал обнаружить в ней беглецов; наспех осмотрел ее и вернулся назад. Там он распахнул еще одну дверь, напротив их убежища. Взгляду открылось пустое помещение без ремонта, без мебели — темная «коробка».

Если бы охраннику вздумалось осмотреть помещение у себя за спиной, не сносить бы ему головы. Ведь он был лемургом, да и Славик уже приготовился к нападению. Но человек потерял интерес к работе и громко зевнул.

Когда он ушел, Славик облегченно вздохнул:

— Теперь можно идти. Перерыв между обходами пятнадцать минут, я засекал. Держись позади.

Лестница, покрытая ковролином, гасила шаги. В любой момент могла появиться охрана, но то ли им везло, то ли Славик не ошибался, первый этаж они оставили позади.

Под крышей они обнаружили детскую комнату: игрушки на полу, стол возле окна, на синем сукне альбом для рисования, кисти и коробка с гуашью. На кровати ребенок, девочка. Спит. Дыхание ровное. А вот у Славика сердцебиение участилось. Он шагнул к спящей.

— Стой, — Гера поймала его за рукав, — ты что задумал?

— Это лемург. Наверняка от матери заразилась, от Насти. Нужно ее в заложницы взять…

Гера с отвращеньем сглотнула, чтобы избавиться от воспоминания о человеческой плоти. Инстинкты не пробудились. Наверное, потому, что внимание сосредоточилось на туалетной комнате по другую сторону коридора.

Она взяла Славика за руку, сильно стиснула — так, чтобы он обернулся.

— Здесь небезопасно. Ребенок может проснуться. Вдруг она закричит? Переберемся туда, — она жестом задала направление.

Славик не стал возражать, и они на цыпочках пересекли коридор. Ковер погасил звук шагов. Охранник, дремавший в другом конце коридора, их не услышал.

В туалетной комнате оказалось стерильно до отвращения. Ни лишних вещей, ни развешенных полотенец или халатов. Справа от душа виднелось небольшое оконце. Гера подошла, чтобы его рассмотреть. Круглое, с перемычками крест на крест и с клювовидной ручкой из пластика. За окном газон и стена.

— Первой полезешь, — Славик подтолкнул ее.

Обе ее ноги быстро оказались снаружи. Она нащупала мыском поребрик шириной в полботинка, и это позволило ей выпрямиться. Несколько черепашьих шагов, и она отступила. Теперь дело за Славиком.

Сначала он выглянул и осмотрелся. Вылез наполовину, ловко согнулся, подстраховался руками.

Они спустились на землю по водосточной трубе и замерли.

У Славика замерзли руки, и он попытался отогреть их дыханием. Гера прижалась к нему спиной.

Послышался шепот:

— Из центральных ворот не выйти, поймают. Других я не вижу. Полезем через стену, я тебя подсажу.

Славик показал, в каком направлении двигаться. Они пригнулись, быстро переместились к кирпичной ограде. Вдоль нее невысоким каскадом протянулись кусты, не успевшие скинуть листву. Если за ними укрыться, их не заметят.

Но Славик решил не тянуть. Он присел, подставил ей сильную спину.

— Давай.

Гера встала к нему на плечи. Он подстраховал ее за ноги и, когда она выпрямилась, подтолкнул. Согнутая в локте рука сверху опустилась на край кирпичной ограды. Осталось лишь подтянуться и лечь на кирпич животом.

Она с надеждой посмотрела на Славика. Прочла по губам:

— Слезай.

Рывок. Ноги коснулись земли. Она расправила плечи и выдохнула: «Свобода!»

Вокруг кирпичные дачи, впереди парковка для машин и дальше асфальтированная дорога.

По периметру ограждения вспыхнули фонари. Она зажмурилась, ожидая воя сирен. Но вместо этого услышала голос Славика:

— Бежим!

Он схватил ее за руку, и они побежали к оставленным на парковке машинам. Несколько долгих секунд он возился в карманах и, пока она оглядывалась, не бежит ли охрана, вскрыл и завел старенький «Вольво».

— Садись! — крикнул он.

Гера послушно уселась рядом, и он дал по газам.

Из ворот высыпали вооруженные люди, но по машине стрелять не стали — поняли, что бесполезно.

Гера восхищенно спросила:

Как удалось завести?

Он подмигнул:

Стащил ключи от «Вольво» со столика на втором этаже, а ты что подумала?

«Вольво» выскочил на шоссе, лихо свернул под запрещающий знак и втиснулся в автомобильный поток. Вскоре следом за ними выехали два «Мерседеса». Славику пришлось перестраиваться, обгонять другие машины, но преследователи не отставали.

— Вот, гады. Мне показалось, мы оторвались.

Славик обогнал «Ниву» справа и, слегка подрезав ее, встал в левый ряд.

— Я бы на их месте не гнал с такой скоростью.

Автомобилей становилось больше. Перестроиться, как раньше, не получалось, разве что выехать на встречную полосу. Но Славик не рисковал, понимая, что встречная сторона — шанс попасться на глаза патрульной службе. Преследователи теперь тоже не выделялись.

— Гнать не будем. Прав-то у нас нет, и машина не наша.