Капитан

― Да я в порядке, бабуля, иди своей дорогой…

Старушка покачала головой и, поправив на руке корзинку, медленно побрела дальше, а покрасневший Капитан, вместо того чтобы броситься вдогонку за своими помощниками, замер на месте, до боли сжав эфес меча:

― Дожил, чтоб меня… И с чего это старая клюшка решила, что мне плохо? Отравился ― глупость какая… ― дрогнувшая рука сама потянулась к зудевшей с утра шее, нащупав маленькую припухлость у позвоночника, прикасаться к которой было невыносимо больно.

Странно, но это меня успокоило, вернув мыслям привычную ясность:

― Что это ― незамеченный укус букашки или что-то более серьёзное, отнимающее силы, а, может, и жизнь? В любом случае надо срочно выяснить ― откладывать нельзя, такими темпами я свалюсь через пару часов.

Решение было принято, оставалось собраться с силами и исполнить задуманное. Свистнул, подавая условный сигнал разогнавшимся ребятам, и как только они появились, «сияя» взмокшими перепуганными лицами, отдал приказ:

― Мне срочно надо кое с кем повидаться, я вас догоню. Обойдите сады, ищите рой необычных пчёл, и чтоб без самодеятельности. Всё, никаких вопросов, бегом!

Не глядя на их растерянные физиономии, развернулся назад, в сторону ещё не успевшей скрыться из виду Гавани. Мне некогда было озираться по сторонам, я шёл напролом, не церемонясь с суетящимися горожанами, не замечая их возмущённых криков и не чувствуя боли в плечах, которым особенно доставалось в людской толчее. Впервые в жизни Капитан не догонял, а убегал от, возможно, смертельной опасности, и это сводило с ума…

Рот наполнился горечью, сердце толкало кровь так отчаянно, словно это был его последний шанс отличиться, и даже воздух в лёгких сипел:

― Поднажми, Капитан…

Я смотрел на лавку Чена, не решаясь войти, хотя прекрасно знал ― почему оказался именно здесь. Прямых доказательств, что хитроумный торговец шёлком имеет отношение к Гильдии убийц, у меня не было, но опыт и интуиция подсказывали, что я прав.

Все аптекарские лавки в городе были под его контролем, как и большая часть продаваемых ими трав и снадобий, несколько крупных кораблей, стоявших на рейде в Гавани, тоже принадлежали этому с виду добродушному, покладистому старичку… И, пожалуй, только Капитан Таможни был в курсе, что, помимо шёлка и пряностей, они перевозили в тайниках своих трюмов. Но он молчал, и на попытку забросить сети в сторону Чена только иронично хмыкал, всегда повторяя одно и то же:

― Не лезь в это дерьмо, Робин, иначе даже я не смогу тебе помочь…

Понятно, что обращаться за помощью к подобному типу не хотелось, но выхода не было ― никто не разбирался в ядах лучше, чем старый дедушка моего школьного приятеля Борама. Вопрос решился сам собой ― старик вышел из лавки, окинув меня пристальным взглядом. Приторно заулыбавшись, он бросился навстречу, раскинув руки так, словно пытался поймать летящий мяч:

― Капитан, клянусь сединой, я рассказал всё, что знал, но если надо, готов помочь нашей славной…

Я перебил его:

― К демону твою седину, чтоб её… В дом, Чен, надо поговорить без лишних ушей…

Глаза торговца стали серьёзными, и, поклонившись, он засеменил вслед за мной. Я уже не раз бывал в этом месте, поэтому войдя внутрь, сразу повернул к чёрному ходу, ведущему во внутренний двор. Слуга с подносом в руках шарахнулся в сторону, не мешая мне по-хозяйски расположиться на лавке в закрытой беседке, увитой густым плющом. Чен сел напротив за резной стол, сказав совсем другим тоном:

― Похоже, у тебя неприятности, Робин. Ты спас моего внука, а я не забываю добра, говори, что случилось…

Я повернулся спиной, приподняв волосы и указывая на крошечную опухоль на шее:

― Что скажешь?

Он взял лампу со стола и, не прикасаясь, осмотрел рану. Мне не понравилось его молчание, но торопить старика не стоило. Сухой кашель разбил тишину; я вздрогнул от неожиданности, когда он сел рядом и, взяв мою ладонь, прощупал пульс.

Подняв голову, Чен заглянул мне в глаза ― в ответ сердце обречённо сжалось, ведь в его бездонных зрачках билась, пытаясь вырваться из плена, сама пустота, название которой ― безысходность. Голос торговца плыл издалека:

― Мне правда жаль, Капитан, это тот случай, когда я хотел бы ошибиться ― попавшая в тебя игла была отравлена. Чувствуешь слабость? Может, усталость и потерю сил?

Я кивнул, старик отвернулся, вцепившись в пустую чашку и делая вид, что рассматривает затейливый узор:

― Ты ведь недавно был на границе, верно? Тамошние племена часто используют эту отраву…

Сглотнув, постарался казаться спокойным:

― Сколько я ещё протяну?

― Постарайся продержаться до утра ― нужно время, чтобы найти противоядие. К счастью, у никчёмного старика Чена связей больше, чем у доблестного Капитана Стражи… Уходи, Робин, и помни: от того, сумеешь ли ты себя преодолеть, будет зависеть, сколько проживёшь на этом свете. Чтобы тебе помочь, я должен спешить, не теряй надежды, ― он встал, указывая на выход, широкие рукава его цветастого халата почему-то дрожали…

Не сразу решился спросить:

― Чен, что меня ждёт в ближайшее время?

Он пожал плечами:

― У всех по-разному, возможны жар и видения…

Я склонил голову:

― Спасибо…

Старик бросил на ходу:

― Пока не за что, не задерживай меня, Робин…

Но то, что вертелось на языке, удержать было невозможно:

― И последнее ― что тебе известно о серебристом шаре, способном превращаться… ― я не договорил, потому что Чен неожиданно рванулся ко мне, вцепившись длинными лакированными ногтями в и без того избитые плечи. Его перекосило от ужаса:

― Не дай бог, Капитан, не дай… Если это уже здесь, боюсь, нам ничто не поможет, но всё же попробуй, ты же ― настырный… Найди эту дрянь и уничтожь, ― его халат мелькнул перед глазами, задев мои ресницы, и словно растворился в воздухе.

Меня как будто молнией ударило:

― Да чтоб тебя, старый болтун, напугал…

Я покидал лавку с двойственным чувством: с одной стороны, конечно, было о чём переживать, ведь торговец и великий знаток ядов только что фактически подписал мне смертный приговор, дав в утешение слабую надежду. А с другой ― старик перебил этот страх новостью, что проклятая посылка может покончить не только со мной, но и с теми, кого я искренне любил.

Моей гордости был брошенсерьёзный вызов, на который я не мог не ответить, поэтому поправив меч, развернулся в сторону Монастырских садов, где в данный момент неизвестно чем занимались порой не в меру ретивые новобранцы.

― Господин Капитан, ― прошелестело совсем рядом, и, дёрнувшись, я едва справился с желанием дать кому-то в ухо, чтобы не подкрадывался сзади.

На меня смотрел ещё более древний, чем хитрый лавочник, старикашка, одетый в скромный халат слуги. Он низко поклонился, передавая поводья от великолепного чёрного жеребца и снова заставляя завидовать гибкости позвоночника некоторых пресмыкающихся:

― Хозяин прислал Вам коня, чтобы помочь в важном деле…

Это был сильный ход и, главное, своевременный, поэтому вскочив в седло и потрепав шёлковую гриву «сюрприза», я буркнул:

― Передай мою благодарность Чену, верну… скоро, чтоб его… ― и, натянув поводья, направил нового помощника в нужную сторону, заранее торжествуя, ведь теперь перед недовольной толпой на улицах города у меня было преимущество в одну лошадиную силу.

И оказался прав ― в сады добрался быстро и почти без происшествий: забравшийся на столб бестолковый увалень, как и застрявший в узких дверях лавки горожанин с вытаращенными глазами, да и слишком голосистая торговка, севшая толстым задом в пустую корзину ― не считаются…

В огромных Монастырских угодьях мне повезло сразу найти ребят ― помог босоногий, подбежавший к коню мальчишка: уцепившись грязной рукой за стремя, он указал вглубь боковой аллеи, прошепелявив:

― Дяденька! Там эта штука… того, а они упали… и всё…

Я не стал подробно расспрашивать красноречивого негодника и, пришпорив коня, решил разобраться в случившемся сам. Через минуту заметил торчавшие за кустами знакомые казённые сапоги и, спрыгнув на землю, холодея от дурных предчувствий, побежал…