Капитан

― Капитан Гаррис, можно вопрос? ― я сам удивлялся воцарившемуся в душе спокойствию.

― Конечно, сколько угодно, мой мальчик…

― Лекс рассказывал, что люди могут перемещаться между звёздами на огромных космических кораблях…

― Всё верно…

― Хм, тогда у вас наверняка есть замечательное оружие. К чему офицеру меч на поясе? Он настоящий?

Гаррис радостно захохотал:

― Ну, конечно, настоящий и прекрасно заточен… Этот клинок ― просто дань традиции, не больше, он прекрасно подходит к парадной форме…

Теперь уже я улыбнулся, срывая меч с его пояса и нанося колющий удар в плечо негодяя:

― Отлично, Капитан, ты мне больше ни к чему. Прощай, это тебе за отряд, ― удар ногой отправил Гарриса прямо к серой стене. Он всплеснул руками, медленно погружаясь в колышущуюся зыбкую пелену. Его глаза и рот были широко открыты, когда что-то с той стороны сильно встряхнуло тело, утащив прочь с моих глаз.

Пробормотав:

― Чтоб тебя, напугал, придурок… ― убрал клинок с синим лезвием в ножны, засунув их за пояс, и пошёл вперёд, пока перед глазами не вспыхнула сияющая звезда, и стало очень, очень темно…

Эпилог

Я стоял на шумной, галдящей улице, беспомощно озираясь среди спешащей куда-то толпы. Меня ослепил непривычно яркий, мелькающий разноцветными огнями свет и оглушили громкие, казалось, летящие со всех сторон странные звуки.

Мужчины с серьёзными лицами в тёмных узких костюмах и поражавших белизной рубашках, прекрасные женщины в бесстыдно коротких, ничего не скрывавших платьях, дети, кричащие и жующие на ходу сладости…

― У них тут ярмарка, что ли?

Всё выглядело как в «зеркале», увиденном мной в лаборатории Лекса. Каким жалким я себе тогда казался ― растерянный, несчастный Капитан, совсем один в толпе равнодушных чужаков, и рядом нет никого, кто бы протянул ему руку помощи. Вот оно, сбывшееся страшное будущее ― сам напросился, болван…

Молодой парень с лицом городского сумасшедшего и разноцветным гребнем волос на голове, в расстёгнутой до пупка кожаной куртке на голое тело с размаха толкнул меня тощими руками в грудь, отбросив к стене дома с огромными, достававшими до земли окнами. От неожиданности я не смог увернуться, сильно ударившись головой о стекло.

― Чёртов придурок! Что встал на дороге, сейчас научу тебя вежливости, ― взвизгнул ненормальный, но мне было плевать на его брань. Удивительным было то, что я его понял: это был язык, на котором говорила бабушка…

Очередное потрясение не прошло бесследно ― тело внезапно ослабло, не желая повиноваться командам, и поэтому, наверное, когда его кулак понёсся в мою сторону, я не стал уворачиваться, а просто закрыл глаза. Но удара не последовало, напротив ― раздался визгливый вскрик, а следом ноющие всхлипы, сопровождавшиеся слишком знакомыми звуками шлепков и затрещин.

― Так ему, чтоб не смел поднимать руку на кого не следует… Возьми того лысого с кольцом в носу, он какой-то подозрительный, а я поучу этого, с мочалкой на голове…

После нескольких глухих ударов совсем рядом прозвучали такие, к чему скрывать, желанные слова:

― Командир, можно нам с Газом немного потрясти этих сволочей? А то они тут совсем обнаглели…

Я открыл глаза и, не сдерживая радости, по возможности строго, что не просто сделать, если губы растянуты в счастливой улыбке, сказал:

― Можно, Бин, но слишком не расходитесь ― мы всё-таки в гостях, чтоб нас…

Конец первой книги