Страница 37 из 42
— Я и сам могу приготовить, если вам нужно ехать, Куран-сан, — сказал Мегуми.
— Пусть она готовит, раз вызвалась, — Сатору не сводил взгляда с Сакуры.
— Пей, — сказала она, кивнув на таблетки, а потом повернулась к Мегуми:
— Принеси, пожалуйста, чистое полотенце, смоченное в тёплой воде.
— А таз надо? — уточнил Мегуми.
— Если есть.
Мегуми вновь скрылся за дверью. Сакура проследила, чтобы Сатору выпил все лекарства, а потом поднялась с кровати.
— Где я могу взять одежду тебе на смену?
— Всё в шкафу, — кивнул Годжо.
Сакура подошла, отодвинула зеркальную створку. Бардак. Удивления не было. Было желание глупо улыбнуться. Но внезапный порыв мгновенно подавили в зародыше. Сакура достала белую, довольно растянутую кофту из приятного материала. Хлопок. На вид и на запах вроде чистая.
— Сними, — Сакура показала на мокрый от пота верх.
— Нет.
— Раздевайся, Сатору.
— Раздень сама.
Он не заигрывал. Он выкручивал нервы. Играл на них. Не слишком изящно, мог и лучше, но всё равно умело.
— Если ты проверяешь мой лимит терпения, то на сегодня его исчерпали задолго до тебя, — сказала Сакура.
— Кто такой смелый? — усмехнулся Сатору.
— Не важно, — отозвалась Сакура. — Со мной можешь вести себя, как угодно. Но я уйду, останется Мегуми. Не изводи пацана. Он этого явно не заслужил. Сил себя контролировать даже в таком состоянии у тебя хватит.
Годжо хмыкнул. Взялся слабыми пальцами за ворот кофты, попытался снять по привычке через голову. Получилось не с первой попытки. Да и успехом это никак нельзя было назвать. Сакуре пришлось стягивать прилипшую к телу ткань самой. Мегуми принёс небольшой белый тазик с тёплой водой. Сакура опустила туда тыльную сторону ладони, проверяя температуру. Идеальная. Обтёрла Годжо. Быстро. Оперативно. Без лишних движений. А потом помогла одеться.
— Ложись и укройся получше, — сказала Сакура.
Сатору взял её за запястья. Сжал несильно, насколько позволяло состояние. Его тело немного шатало, а глаза слипались. Лекарство начало действовать и требовало от организма полного покоя. Но Годжо упрямился.
— Ты подстриглась. Зачем? Новая жизнь, новая ты? Или психанула? — он уткнулся лбом в её плечо для опоры.
— Волосы начали выпадать из-за таблеток, — сказала Сакура. — Сатору, ложись.
— Ты и правда уйдёшь, как закончишь здесь? — спросил он, чуть сжав запястья.
Сакура закрыла глаза, зажмурившись. Заморгала быстро-быстро, чуть задрав голову. Горячий лоб Сатору обжигало её тело даже через ткань рубашки.
— Нет. Я не могу бросить одного Мегуми на больного и капризного тебя, — сказала Сакура.
— Выходит, наш мальчик и правда благословение, — зачем-то сказал Сатору и хрипло рассмеялся.
Потёрся лбом о худое плечо и отстранился, плавно возвращаясь на подушки.
— Ты же говоришь так, не чтобы я перестал упрямиться? — Годжо плотнее закутался в одеяла.
— Нет. Когда ты проснёшься, я буду здесь.
— А потом?
— И потом тоже.
— Мне не придётся терпеть это в одиночестве, значит, — вновь усмехнулся Годжо.
— А ты всегда болел в одиночестве? — Сакура подоткнула одеяла ему под ноги.
— Всегда… — глаза Годжо медленно закрылись.
Светлые ресницы ещё какое-то мгновение трепетали, но потом замерли. И Сатору задышал ровнее. Сакуре захотелось дотронуться до его лба. Она сначала нерешительно поднесла руку, потом одёрнула, будто боясь обжечься. Словно не она каких-то пять минут назад трогала его тело, обтирая полотенцем. Потом всё-таки коснулась, убирая чёлку и прислонилась губами к коже, проверяя температуру.
В момент трогательного, не подкреплённого страстью или желанием прикосновения в ней окончательно умерли сомнения в чувствах к этому мужчине.
Комментарий к Часть 10
[1] Окаю - это жидкая рисовая каша на воде с добавлением только может быть того же самого имбиря и нескольких капель соевого соуса. Это одно из блюд, которое японцы едят во время простуды. Вообще их лечение в этом плане несколько отличается от нашего.
Итак, котаны, сообщаю, что до конца нам осталось немного. Всего 2-3 главы, самое большее - это 4, но я не хочу так затягивать. Зарекаться не стану, но “всё” наступит возможно даже до следующей пятницы. Как чувствовать себя буду.
========== Часть 11 ==========
Комментарий к Часть 11
ко всей работе, к этой главе особенно: polnalyubvi — чужой среди своих и сплин — кит
публичная бета включена
Гонцов с плохими вестями всегда убивали первыми и без зазрения совести. Но у Годжо рука на Нанами не поднялась бы никогда. А если и переклинило внезапно, так, ум за разум зашёл, то от самого господина следователя получить пришлось бы по полной. Рука у Кенто только с виду такая ухоженная и лёгкая. На самом деле, подзатыльники от него временами ощущались хуже, чем удар битой по голове.
Только Годжо не думал об этом, когда слушал методичную речь Нанами о том, что пока ещё служебное расследование на работе Сакуры может перетечь в реальное дело.
Сигарета тлела между указательным и большим. Будь здесь Мегуми, дал бы подзатыльник или отчитал, как маленького, отбирая курево. Но Мегуми в школе, а Сатору здесь — сидит напротив Нанами и внимательно слушает подробности того, что устроил Канаяма.
— Ты же сказал, что проблем не будет, — протянул Годжо.
Это не было претензией, а уж тем более к Кенто, который всегда работал чуть больше положенного, как бы не ворчал о сверхурочных.
— Я не знал, что Канаяма осмелится дать взятку, чтобы дело снова было в производстве, — Нанами не притронулся к свежему кофе, который источал соблазнительный аромат по всей кухне и перебивал запах Саторовых сигарет. — Даже если Куран-сан не посадят, хотя такое исключать нельзя… Со связями Канаямы и коррупцией в наших рядах фальсификация улик хоть и сложная задача, но выполнимая. Так вот, даже если Куран-сан не посадят, то в процессе расследования могут изрядно измотать, что уж говорить про его длительность и совершенно негуманные подходы к делу отдельных офицеров, брошенных на это дело. Босса Мацумото давно не могут прижать к ногтю, поэтому хватаются даже за короткие ниточки, ведущие к нему.
— Сакура никак с ним не связана, — сказал Годжо.
— Я знаю. Дело более, чем ясное. Но тут, как в прошлый раз, просто пресечь не получится, — сказал Нанами, поморщившись.
Годжо показалось, что на красивом, обычно очень строгом лице господина Кенто прибавилось морщин. Хотя он моложе Сатору на целый год. Им обоим скоро по тридцатнику, но мозгов набрался только Нанами. Нанами же и вытянул его из страшной передряги как-то раз по просьбе отца Годжо. Акция должна была стать и впрямь разовой, но молодые мужчины сдружились. А если и не сдружились, то образовали очень крепкую связь, которую и по сей день сложно объяснить каждому из её участников.
Нанами Кенто был неофициальным и очень заебавшимся, но всё же крайне ответственным Ангелом Хранителем Сатору Годжо, если уж мыслить такими категориями.
— Ты бы с удовольствием прервал наш с тобой долгий роман, да, Нанами? — спросил Годжо.
— У нас с тобой не роман, — отрезал Нанами.
— Почему же? Я иногда очень подхожу на роль викторианской дамочки в беде. Иначе, как объяснить, что ты вечно кидаешься мне на помощь, — улыбнулся Годжо.
— Ты просто слишком часто отключаешь инстинкт самосохранения, — деловито заметил Нанами. — Точнее, игнорируешь его напрочь.
— Я сама осторожность, — хохотнул Годжо. — Так что, можно что-нибудь сделать? Моя помощь необходима?
— Можно. Ты связывался с госпожой Куран? — спросил Нанами.
— Да, — ответил Годжо.
— Значит, ты в курсе, что она уехала? — Нанами поправил очки.
Сатору кивнул. Конечно, он был в курсе. Сакура сказала об этом в их последнее совместное утро, когда температура Годжо окончательно спала, а болезнь разомкнула пальцы. Ещё Сакура сказала, что её отстранили от работы на время служебного расследования, а заявление об увольнении Саридзава пока не подписал. Сказала, что хочет побыть наедине с собой, вдали от ставшего серым и тяжёлым Токио. На вопрос, куда поедет, дала ответ без утайки: у её дедушки в одном портовом городке, больше похожем на большую деревню с хорошей инфраструктурой, был домик. Ныне оставленный внучке в наследство. В качестве тыла, даже пристанища. Годжо в который раз подумал, что старик Аято Томоэ обладал даром предвидения.