Страница 13 из 42
— Наоя-кун, сейчас от тебя требуется другое, — проговорил прокуренным голосом босс Мацумото и кивнул на револьвер.
А своей свите жестом показал, чтобы они пушки убрали.
Те послушались быстро.
Наоя втянул воздух через нос. Было видно, как неестественно широко раздувались его ноздри. Как у быка, который увидел красную тряпку тореро и теперь месил под собой песок копытом. Сглотнул, протягивая руку, и взял револьвер со столика. Прокрутил барабан. Сакура наблюдала, как молодой человек медленно подносит револьвер к своей голове. Зачем этот фарс? Уже же понятно, что он проиграл Годжо. Хотя бы медлительностью своих действий.
Опять послышался щелчок взведённого курка.
Наоя посмотрел на Годжо. Тот улыбался ему во все тридцать два, не скрывая своего превосходства. И как только тонкий, длинный палец Наои переместился на курок, Сакура не выдержала и вскочила на ноги.
— Хватит, ради бога! Перестань! — крикнула она.
— Не мешай, женщина, — сказал Мацумото.
— Чему? Добровольной попытке вынести себе мозги? Ради чего? Ради того, чтобы доказать, у кого хер длиннее?
Мацумото усмехнулся.
— Вот видишь, Наоя, ты ещё настолько ребёнок, что даже у нашей гостьи пробудились материнские чувства. Наобито прав — ты сопляк, — сказал босс.
Наоя поджал губы и тут же перевёл револьвер на Сакуру. Заметил, как Годжо дёрнулся. Но остался стоять на месте, впившись взглядом в Зенина. Сакура посмотрела на дуло револьвера. Потом в глаза Наои. Спокойно. Без страха.
— Нахер тебе надо было вмешиваться, сука тупая? — прошипел он.
— Потому что раз на раз не приходится. Твой босс правильно сказал, — ответила она.
— Ты совсем больная? — рассмеялся Наоя. — Я ж тебя хотел на корм рыбам пустить, а ты решила проявить благородство.
— То, что вы зовёте мужеством, вышибленными мозгами не докажешь, — сказала Сакура.
— Да много ты понимаешь, курва тупая, — Наоя дёрнул рукой. — Почему же не помешала своему ёбырю? За него не испугалась, значит?
— Тебе бы рот с мылом помыть, — поморщился Сакура.
— Заткнись, — процедил сквозь зубы Наоя.
Босс Мацумото не спешил вмешиваться, с интересом наблюдая за развернувшейся перед ним картиной. Так его от боли ещё никто не отвлекал.
Годжо же двинулся к Наое, но тот метнул в него остервенелый взгляд.
— Стой на месте. А ты, — он опять повернулся к Куран. — Ответь, почему вмешалась сейчас, а не раньше, а?
Сакура сама объяснить не могла, почему была уверена, что нужно помешать Наое.
— Что, думала раз у него не выстрелило, у меня должно? — он всё понял. — Так давай проверим.
Он резко отвёл руку в сторону и нажал на спусковой крючок. Послышался громкий выстрел. Пуля на высокой скорости пробила дыру в стене. Все собравшиеся вздрогнули, как по команде. Наоя остекленевшим, немигающим взглядом смотрел на дымок, лёгкой змейкой струящийся из дула револьвера.
— Надо же, — тихо сказал кто-то из братков.
— Она тебе жизнь спасла, Наоя-кун, — протянул Годжо, делая шаг вперёд и беря за руку Сакуру.
Он притянул её ближе к себе, даже чуть за себя, как бы отделяя от остальных. Возвышаясь над Наоей на добрые полголовы, заглянул тому в глаза. Улыбался и ничего не говорил.
— А если бы я в неё выстрелил? — спросил Наоя.
— Я б свернул тебе шею, — пропел Сатору беззаботно.
— Ты точно мальчиком по вызову работаешь, уважаемый? — спросил босс Мацумото и перетёк своей громоздкой тушей на другой бок.
Перенёс вес с одного бока на другой. Потому что не был в состоянии долго находиться в одном положении.
— Точно, — отозвался Сатору.
— Да уж, — протянул босс Мацумото. — Вам бы с Наоей местами поменяться.
На этих словах Зенин вздрогнул, будто его с размаху ударили ссаной тряпкой.
— Идите отсюда, вы, оба, — босс показал на Сатору и Сакуру. — Пока я добрый.
Годжо без лишних церемоний взял Сакуру за руку и, не оборачиваясь, поспешил уйти.
— Но босс… — подал голос кто-то из верной свиты.
Мацумото прервал их.
— Пусть идут. С такими лучше дел не иметь. Бешеная, обречённая собака загрызёт до смерти даже с отрубленной головой, — сказал он сурово. — С этим Годжо я больше никогда в жизни пересекаться бы не хотел. И, сподобят боги, не пересекусь.
========== Часть 5 ==========
Там в рощах
Нефритовых и золотых
Любовь превратилась в дым
Ты в сетях птицелова
Мне трижды являлась во сне
x x x
Влажная роза
Опять распустилась
В тумане
Счастье осталось
На кончике языка
© Рубоко Шо. Эротические танки.
— Так и будешь молчать? — спросил Годжо, перебрав большими пальцами барабанную дробь на изгибе руля.
Они стояли уже на третьем светофоре. И, скорее всего, соберут все остальные, пока Годжо довезёт Сакуру до дома. Вызвался сам. Хотя она что-то там про такси промямлила, а потом вообще захотела пешком идти.
— А что мне сказать? — Сакура пожала плечами. — Кроме как спасибо за спасение.
— Ты уже пятый раз одно и то же повторяешь, — Сатору сморщил нос.
— А ещё за отличное представление со смертельным номером. Ты ведь об этом хотел поговорить? — Сакура почувствовала тяжесть в голове — так предупреждала о себе очередная мигрень.
— Я вообще много о чём хотел с тобой поболтать, но те ребята немного… подпортили планы, — отозвался Сатору.
Светофор переключился. Они поехали дальше.
— Например? — Сакура приподняла чёрную бровь.
— Почему ты ушла.
— Это задело твоё самолюбие?
— Конечно.
— Не поясничный. Ты знаешь, что мне понравилось, а, значит, дело не в тебе или…
— В моей «профессии», — усмехнулся Годжо, выделив последнее слово интонацией.
— Заметь, я не знала, что ты… Кем ты работаешь, — Сакура чувствовала буквально ничего, эмоциональное онемение.
Тоже нехороший признак, означающий, что чуть позже её накроет.
— Кем я работаю, — повторил Годжо со смешком. — Об этом я вообще говорить не планировал. Но ты пересеклась с тем засранцем. И у меня буквально возникла потребность пояснить…
— Оправдаться, — перебила его Сакура.
— Я никогда не оправдываюсь, — заявил Годжо.
— Раз в год и палка стреляет. Так люди говорят.
Сатору посмотрел в её сторону.
— Осуждаешь? — спросил.
— За что? — удивилась Сакура. — А! За то, кем работаешь. Нет. Не осуждаю.
— Да ладно, госпожа доктор, можешь говорить мне правду и только правду, — протянул Сатору.
— Вот и говорю правду и только правду. Я тебя не осуждаю, Годжо, — Сакура посмотрела в окно. — Будь я умнее, в свои двадцать тоже брала бы деньги за секс. Хоть какая-нибудь польза бы от него была.
Годжо покосился на неё заинтересованно.
— Даже так, — усмехнулся он. — И не смущало бы то, что тебя называли бы шлюхой?
— Оу, — протянула Сакура. — Меня так называли и без принадлежности к… столь древней профессии, как и многих женщин, просто потому что они женщины, — Сакура покачала головой. — Не важно. Так что культурного шока не случилось бы.
Сатору рассмеялся.
— Я думал, что таких экземпляров в природе мало обитает. А вот, наткнулся, — сказал он.
— Не знаю, о чём ты, но сочту за комплимент, — Сакура облокотилась на спинку удобного сидения, позволяя плечам расслабиться.
— Ты слишком спокойная после произошедшего, — заметил Годжо.
— Меня накроет позже, — отозвалась Сакура.
— И не боишься ехать со мной вот так? Может, я ещё что выкину, — Годжо будто бы почву прощупывал.
Не тупой ведь. Совсем. Очень умный и проницательный. Зачем только в кошки-мышки играет, Сакура не понимала.
— Ты не псих. Чудить сейчас не будешь.
— Уверена?
— Да.
— Многие люди считают по-другому.
— Ты не сумасшедший, Годжо, — сказала Сакура. — Ты адреналиновый наркоман.
— Неужели вы, госпожа доктор, так внимательны к моей скромной персоне? — хохотнул Годжо.
— Не нужно быть особо наблюдательным, чтобы понять, насколько ты зависим от острых ощущений, — Сакура посмотрела в окно, на мелькающие мимо магазинчики, кафе, дома,светофоры, пешеходов огромное многообразие.