Страница 12 из 42
— Шлюху твою, — пояснил босс.
— Годжо. Годжо Сатору.
— А это не тот, что твоего братца вынес, будучи малолеткой?
— Тоджи ему поддался, — вдруг вскинулся Наоя.
— Не кипятись, — хохотнул Мацумото.
— Вы мне лучше скажите, что с ней делать будем? — Наоя кивнул в сторону Сакуры, решив сменить тему.
— А что с ней делать? — Мацумото перевёл взгляд на молодую женщину. — Что с тобой делать, сенсей?
Сакура пожала плечами.
— Отпустить.
Мацумото расхохотался, запрокинув голову назад. А потом осёкся и зашипел, как здоровый, толстый кот. Ранения отозвались болью в теле.
— У тебя яйца больше, чем у моих ребят, — сказал он.
— Это одно из самых уязвимых и чувствительных мест на теле мужчины. Боюсь, такой комплимент мне не польстит, — посмотрела на него Сакура.
— А ты разбираешься?
— Я врач.
— И женщина. Ты знакома с этим Годжо? — спросил Мацумото.
Сакура промолчала.
— Вижу, что знакома, — протянул босс Мацумото. — Скажите мне, сенсей, кто живёт дольше: дураки или умные?
— Дураки, — ответила Сакура.
— Да, с этим спорить сложно. Хотя, раз на раз не приходится, — Мацумото перенёс вес тела на другой бок, сидя в кресле. — Почему ты так думаешь?
— Потому что дуракам везёт, — Сакура напряглась.
Она видела, как кровожадно на неё смотрит Наоя.
— Ты совершенно сломала мою красивую подводку к очень выгодному предложению, — рассмеялся Мацумото. — Я хотел сказать, что ты умная, поэтому можешь прожить дольше и не умереть в ближайшие несколько часов. Есть только один способ это сделать.
— Работать на вас? — приподняла бровь Сакура.
— Вот видишь. Я же говорю, умница, — похвалил босс Мацумото.
— Умная баба — это к беде, — сказал кто-то из братков.
По комнате прокатилась волна смешков.
— Так что, как тебе моё предложение, госпожа Куран? — спросил босс Мацумото.
Сакура раскрыла было рот, чтобы послать Мацумото куда подальше и получить нож в сердце или пулю в лоб, заботливо пущенную сидящим напротив Наоей, но снаружи, в коридоре послышался шум.
Находящиеся в комнате разом напряглись. Кто-то даже на ноги встал, откидывая полы пиджака, под которыми пряталась: у кого кобура с пистолетом, у кого ножны.
— Как же всё здесь низко, — послышалось ворчание. — Для гномов делалось, что ли?
Шторы из деревянных звеньев, свисающих вниз безвкусными лозами, зашелестели, тихо застукали друг о друга, прежде чем из их нитей показалась белобрысая голова.
У Сакуры едва челюсть не упала на пол, когда в помещение зашёл Сатору Годжо.
Братки тут же выхватили оружие.
— Всем добрый вечер, — поздоровался Годжо, оглядываясь.
А поймав на себе шокированный взгляд Сакуры, улыбнулся и подмигнул.
— Ты что здесь забыл, Годжо? — прошипел Наоя.
Сатору показал раскрытой ладонью на Сакуру.
— Не знал, сенсей, что ты имеешь слабость к мальчикам по вызову, — Зенин повернулся к ней и оскалился.
— Теперь знаешь, — отозвалась та.
— Предлагаю вам вернуть моего доктора и разойтись по домам, — сказал Годжо.
— Экий ты наглый пацан, — протянул Мацумото, сделал затяжку и выпустил густой дым изо рта. — Пришёл сюда и просишь без уважения.
— А вы прямо дон Корлеоне, — улыбнулся Сатору. — Я ведь с миром пришёл.
— Даже так, — хохотнул босс Мацумото. — Судя по тому, что мои люди снаружи сюда ещё не прибежали, ты с ними распаривался.
— Они немножко без сознания, — заявил Годжо. — Очухаются через пару часиков. Я ничего страшного с ними не сделал.
— Не нужно церемониться с ним, босс, — сказал Наоя.
Мацуото прервал его плавным жестом руки, выставив ладонь вверх.
— Твою докторицу я просто так отпустить не могу.
Сакура закатила глаза. Ну вот, они дошли до той кондиции, где мужики начали мериться членами, а она превратилась в разменную монету. Хотя, если это поможет убраться отсюда, то ничего страшного в происходящем не было. Нет, было, конечно. Сакуре хотелось стать невидимкой, превратиться в жемчужную бусину и укатиться куда-нибудь в щель пола или стены.
— А вы, босс, попросите его приватное шоу устроить, — улыбнулся Наоя. — Он мастер развлекать публику и работать на большой коллектив разом, да, Сатору-кун.
Наоя впервые назвал Годжо по имени. Тот хохотнул. Что-то безумное мелькнуло в красивых глазах. Мгновение. И Годжо едва уловимым жестом достал из глубокого кармана пальто револьвер, направив его сначала на Наою, потом на Мацумото и обратно.
— Ваш охранник любезно одолжил, — сказал он.
— Ты что себе позволяешь, щенок? — прорычал босс Мацумото.
— Не волнуйтесь. Я же сказал, что пришёл с миром. А Наоя совсем не оценил такой широкий жест. Мне обидно, знаете ли, — протянул Сатору нараспев.
— Ты совсем из ума выжил, — зашипел Наоя.
— Хотите шоу? Я любитель их устраивать, — улыбнулся Годжо, ловким, резким движением выкинув барабан револьвера из гнезда и посмотрев на наличие патронов.
Следующее его действие заставило испытать присутствующих палитру эмоций по нарастающей: от страха и непонимания до шока. Годжо достал один патрон, а потом встряхнул револьвером. Из зарядника с металлическим звоном на пол тут же попадали все остальные. Ловкими пальцами Сатору вставил одинокий патрон обратно в камору револьвера, защёлкнул барабан и прокрутил. Действия были настолько точными и правильным, что Сакура без труда поняла: Годжо не первый раз держал оружие в руках.
Братки переглядывались между собой, не убирая пушки в кобуры. Держали Годжо на прицеле. А тому хоть бы что: будто бы они здесь собрались в шарады поиграть.
— Есть такая замечательная забава. Называется «русская рулетка», — Годжо говорил с неким театральным просветительством. — Кто откажется стрелять, тот проиграл. Ты ведь не любишь проигрывать, Наоя-кун?
Тот сморщил нос, будто бы почуял смрадный запах разлагающегося тела. Годжо улыбнулся, немного безумно. Делано поднял револьвер и произнёс:
— Господа и дама, — Годжо посмотрел на Сакуру. — Всех слабонервных, беременных и детей я попрошу удалиться. Не волнуйтесь, я отойду подальше, чтобы не забрызгать вас мозгами и кровью.
У Сакуры вязкий, болезненный ком встал в горле. Страх липкими, паучьими лапами пополз по животу, вызывая тошнотворное чувство ужаса. Даже если бы захотела, она бы и слова сейчас не произнесла. Но вместе с тем в голове начало зарождаться совершенно нездоровое чувство интереса и, чёрт возьми, восхищения.
Годжо поднёс дуло револьвера к виску и взвёл курок. Тот щёлкнул. Длинный палец Сатору лёг на спусковой крючок. Голубые глаза горели адским пламенем, не сводя взгляда с Мацумото. Секунда. Полное отсутствие сомнений в собственных действиях. Щелчок. Осечка.
Братки с ужасом замерли. Мацумото невесело усмехнулся. В его глазах мелькнул интерес — так зарождалась уважение к мальчишке напротив. Годжо хмыкнул, убрав от головы пистолет, сделал пару шагов вперёд и положил его на столик.
— Теперь твоя очередь, Наоя-кун, — сказал Годжо, глядя в глаза Зенин.
Мацумото перевёл взгляд на сопляка. Наоя не выглядел испуганным. От шока, что исказил его лицо секунду назад, осталось только бешенство, сталью горящее в глазах. Но страх был. Совсем на кончике ножа — животное осознание того, что повторить за Сатору Наоя не сможет. И тут на одной чаше весов репутация, на другой — вероятность самолично пустить себе пулю в висок. И из-за чего, чёрт возьми? Из-за тупой бабы? Из-за выблядка Сатору Годжо? Из-за того, что они тихо-мирно договариваться не захотели? И надо было этой шлюхе устраивать представление? Что в нём такого ценит Тоджи, ответьте ради бога?
— Из-за девки себе чуть пулю в голову не пустил. Совсем из ума выжил? Все мозги вытрахали, — Наоя улыбнулся красивой, белозубой, но откровенно шакальей улыбкой.
Годжо смотрел на него, легко изогнув губы в подобии усмешки. Но ничего на выпад не ответил. Будто перед ним сейчас малолетка пляшет, пытаясь доказать, кто здесь круче, кто языкастее, кто может на лопатки уложить одним взглядом. Точно не Наоя Зенин.