Страница 13 из 45
- Вижу, что поёт, - проворчала Анастасия.- Но что поёт?
- Что нравится, то и поёт! – отозвалась Зарина.
- Идите на кухню, - поджала руководительница губы.
Зарина вразвалку удалилась.
- Но вы-то, Мария, как допускаете? – пристыдила её Анастасия.
Мария развела руками, затем подошла к Люции и, погладив, как ребёнка, по голове, заметила:
- За столом не поют. Неприлично.
И тут Люция выкинула очередной фокус! Она растянулась в улыбке и, открыв рот, быстро-быстро зашевелила языком, делая непристойные движения, как лесбиянки в порнофильмах.
Все остолбенели. Мария беспомощно оглянулась на Анастасию, но та быстро нашлась. Она подошла к Люции и, взяв за подмышки, вытащила её из-за стола. Мимоходом бросила:
- Мария, Татьяне с лежачими помогите, - потом обернулась к сиделкам, - пойдёмте гулять. Всем на улицу!
- Погодка сегодня на «ять»! - раздался голос Зарины с кухни.
Сиделки засуетились. Загромыхали стулья, и постояльцы неуклюже заковыляли на улицу. Уже у самого выхода Люция вдруг вновь обернула и, подмигнув Марии, вновь открыла рот и зашевелила языком.
- Ну, знаете! – только и смогла сказать Мария.
Она хотела дальше продолжить читать нотации о морали и нравственности, как увидела новых гостей.
- Добрый день! – энергично сказала вошедшая крупная женщина.
- Приветствую всех! – поздоровался мужчина.
- Новенькая сиделка? – спросила Марию женщина.
- Вчера приехала, - сдержанно ответила Мария.
- Лора Арсеньевна, - представилась она и показала на мужчину. – Анатолий Арсеньевич.
- Очень приятно! – кивнула Мария.
- А где новенькая постоялица? – весело поинтересовалась Лора Арсеньевна.
- На веранде.
Она открыла встроенный шкаф, вытащила оттуда два белых халата, один надела сама, другой отдала Анатолию Арсеньевичу.
- Зарина! – крикнула Лора Арсеньевна. – Позаботьтесь о чае. Как я люблю.
- Ладно! – донёсся из кухни голос Зарины.
Она вышла с кухни и мрачно смотрела вслед удаляющимся гостям.
- Врачи хреновы, - проворчала она.
Зарина, оглянувшись, зашептала Марии.
- Это Журбицкие. Родные брат с сестрой того доктора.
- Какого? – недоумённо спросила Мария.
- Журбицкого, ну, того самого, который гремел когда-то на весь Союз! – Зарина даже вскинула руку, показав значимость неведомого Марии доктора. – Диагност был превосходный! К нему со всей страны ехали. Помогал. Реально. Но деньги какие с людей драл – мама дорогая! Доктор-то, конечно, светла, но как человек – мудак мудаком. Клинику какую-то у своего знакомого врача отобрал, и врач тот не вынес всего этого и повесился. Не слышала, что ли?
- Нет, - пожала плечами Мария.
- Все газеты писали, - сказала Зарина и вновь зашептала. – Наш Арсений – родной сынок этого Журбицкого. Тоже врач.
- Это я поняла.
- Хирург. Тоже, говорят, отменный. Одна беда – баб любит.
Зарина сказала так громко, что Мария зарделась. Как бы не услышал кто и не подумал, что они сплетничают и моют кости руководству. Хотя? Они сплетничают. И Марии, положа руку на сердце, было интересно узнать об Арсении поподробнее.
- Пристаёт, что ли? – наводящим вопросом подлезла Мария в поварихе.
-К кому здесь приставать-то? К нам, что ли? Или смертницам нашим? – хохотнула она. – Любовниц у него было не меряно. Бабы от него писают кипятком! Муж тут у одной приезжал разбираться, чуть ворота не снёс. Но Арсения не было, а мы, если его нет, не имеем права открывать ворота. Такие правила. Без него даже родственники к своим лежачим зайти не могут. Всё контролирует. Чтобы не набедокурили, здесь все слабые, одно слово – смертники.
Мария навострила уши.
- А Арсений…
- Ну? – с готовностью напряглась Зарина.
- Он хирург… как бы это сказать… чего?
- Всего.
- Ну, травматолог, или…
- Всего! – брякнула Зарина и, озираясь, принялась выдавать тайны хосписа. – У нас и на первом этаже были лежачие. Сдохли. А одного положили, он как увидел эту специальную кровать, как понял, что каюк ему, так взял ножницы и перерезал себе вены. Арсений спас.
- А где теперь этот… несчастный?
- Не знаю! – развела руками Зарина. – Увезли. Арсений родственникам так и сказал: «У нас хоспис, а не психушка. Если он ещё что-нибудь выкинет? Подожжёт что-нибудь? «Забирайте», - говорит.
- А дети есть у него?
- Есть. У него третий брак.
- И откуда ты всё знаешь?
- «Но разведка доложила точно». Я здесь полтора месяца. Много что знаю. Дежурить здесь – западло. Девки боятся. У нас тут…
Она не успела договорить, осеклась, так как в гостиную вошёл Арсений. Зарина вприпрыжку поскакала на кухню. А Мария заинтересованно посмотрела на своего босса.
8
«ХОСПИС»
8
Морозов сидел за столом в изоляторе временного содержания и перебирал бумаги в папке
- Замятина Раиса Станиславовна. Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года рождения. Родилась в деревне Порошино Московской области. Закончила медицинское училище. Профессия – медсестра. Всё верно?
- Да.
Напротив Морозова сидела Рая и нервно перебирала серый шарф у себя на шее.
- Узнаёте? – Морозов положил перед ней скальпель.
Рая спокойно взглянула, напряглась, затем выпрямилась.
- Скальпель, - выдавила она. – И что? Думаете, скальпелей никогда не видела?
Морозов немного подождал, потом пошёл на абордаж.
- На скальпеле опечатки ваших пальцев. Мы нашли его с лесу, что рядом с вашим монастырём.
Морозов помолчал, многозначительно уставившись на Раю.
- И? – спокойно спросила Рая, не отводя глаз.
«Какая наглая!» - подумал про себя Морозов.
- И убили человека. В этом лесу. Девушку! Учащуюся техникума связи Воскобойникову Валерию.
Он протянул ей результаты экспертизы, на которые Рая глянула одним глазом, учащённо задышала и сжалась.
- Был у меня скальпель, - наконец, сказала она. – не отрицаю. Да это все в монастыре знали! Ведь кого я только не лечила, и пьянь нашу заслуженную - всегда у Зинки руки в занозах были, что за человек? И рабочих-узбеков лечила. Да, вскрывала чирьи, ну, эти фурункулы. Для узбеков-то какая в Москве больница? И монашкам помогала, они ж мне как родные, ей-богу! Да неужели я откажу?
- И швец, и жнец, и на дуде игрец, - заключил Морозов.
- Во-во.
- И на зоне тоже за хирурга были.
- Вот видите, вы и так всё знаете! – тут Рая всплеснула руками и зло рассмеялась. – Что подписать надо? Какую мокруху на себя взять? Давай листок, гражданин начальник. Я без нервотрёпки прямиком в камеру, а вам – звёздочку на погон! Лады?
Морозов сдержался, хотя хотелось ему ответить. Эх! Не надо, мол, строить из себя святошу, знаем мы, за что и по какой статье нары давила. Но, естественно, Морозов сдержался и стал продолжать бесполезный допрос. Бесполезный! Конечно… Дамочка - козе понятно – в отказ. Эту песню «не знаю- не ведаю» Морозов слышал много раз, и у него уже выработался иммунитет простив слезливых россказней таких вот отпетых фруктов.
- А почему скальпель в лесу оказался? – холодно поинтересовался Морозов.
- Выбросила!
- Зачем?
Рая раздражённо поджала губы.
- Так сколько ж можно-то ж?! – разрешилась она, наконец, причитаниями. – У одного флюс, у другого аппендикс. Я и на зоне, как Пирогов, пахала.
- Как кто? – уточнил Морозов.
- Конь в пальто! – зло процедила Рая, пребывая в твёрдой уверенности, что опер над ней издевается.
- Хамить нехорошо. Вас мама этому не учила в детстве?
- Не тронь мамку! – взвизгнула Рая и тут же осеклась, встретившись с глазами Морозова, полными ненависти, которую он едва сдерживал.
Если бы кто заглянул в его сердце, то увидел бы, сколько в нём злости, произрастающей от недоверия, сомнения к людям. Разве можно забыть, как искусно обманывали его вот такие же бывшие зечки, которые, едва освободившись, обирали самых беззащитных, старых людей, живущих исключительно на крохотную пенсию? И убивали беззащитных! И какие жалобные песни после задержания пели у него в кабинете: и про своё тяжёлое детство, и про свою загубленную жизнь – слезу прошибало. А на деле оказывалось, хитроумно пытались скостить срок, не более. И эта туда же! В Бога ударилась, монастырём прикрывается. Бесплатно работает, только посмотрите, какая альтруистка! А надо бы на такую работу устроиться, где платят, зарабатывать надо! Тогда не нужно будет покушаться на чужое имущество и чужую жизнь.