Зеленые цветы

Глава IV

Лондон, 1413 год.

Да здравствует Генрих V — ый! Да пошлет Господь нашему королю долгие лета! Подобные крики слышались под сводами величественного Вестминстерского аббатства, где короновался новый король — Генрих V — ый Ланкастер, вступивший на трон после смерти своего отца — Генриха IV, на многолюдных улицах Лондона, в кабаках и тавернах. Жители Лондона, да и всего королевства, приветствовали нового короля, в глубине души, наверняка надеясь, что он будет и добрее, и справедливее предыдущего. Впрочем, как всегда. Увы, не только приветственными криками и льстивыми речами встречали правление очередного помазанника Божьего. Под темными сводами замков некоторых придворных слышались приглушенные голоса и недовольные шепотки. О том, что вовсе не Генрих, сын Болингброка должен нынче примерять корону, а совсем другой человек. Тот, чьи права, безусловно являются законными, в отличие от сына узурпировавшего трон Болингброка. Эдмунд Мортимер, 5-й граф Марч — вот кто должен сидеть на троне, как полагали те, от которых исходили эти недовольные голоса. Но полагал ли так сам Эдмунд? Ему была дарована свобода. Дарована его Величеством, Генрихом V, бывшем принцем Хэлом. Его Хэлом. Единственным и дорогим Хэлом. Ближе него у него было никого, ближе него и Роджера. И, скорее всего, уже не будет. Роджер женится и продолжит род Мортимеров. Эдмунду же нынче ни о чем не хотелось думать, он был абсолютно счастлив. Счастлив, как никогда прежде. Он и не знал, что можно быть настолько счастливым. После смерти короля Генриха IV, Хэл освободил их с братом из опостылевшего Виндзора, а за день до своей коронации посвятил в рыцари. Когда Хэл коснулся мечом его плеча, Эдмунд почувствовал, что от блаженства, счастья и волнения сердце готово выпрыгнуть из груди. Ничто не могло омрачить его расположения духа, даже пристальные взгляды братьев Хэла — Томаса, Джона и Хамфри. Казалось, в их глазах плескалась непрекрытая ненависть. Они ненавидели его, особенно этот Джон. Джон и в детстве производил на маленького Эдмунда нехорошее впечатление, будь его воля, он бы сгноил Эдмунда Мортимера, графа Марча в подземелье. Догадывался ли он об их с Хэлом отношениях? Впрочем, Эдмунду было все равно, эти противные братья волновали его менее всего. Он не собирался даже тратить время на мысли о них. Хэл посвятил его в рыцари, в Парламенте его объявили совершеннолетним, и отныне, он имел права наследовать свои владения — поместья, конфискованные Генрихом IV. У него было все, и любовь Хэла — любовь короля. Можно ли было мечтать о большем?

— Прости Хэл… Я не желаю быть дерзким. Теперь ты наш король, но…

— Брось, Джонни! — улыбнулся Хэл своему брату Джону, которому недавно даровал титул герцога Бедфорда, — Ты по прежнему можешь говорить со мной откровенно, как и прежде. Я король, но я навсегда останусь вашим

братом.

— Меня беспокоят слухи… некоторые слухи, распространяющиеся среди придворных.

— У тебя хорошие соглядатаи, братец, — рассмеялся Хэл.

— Это связано с Мортимером. Некоторые полагают, что королем должен быть он, а не ты, — слегка сузил свои большие серые глаза Джон, — Он опасен, Хэл. Его могут использовать против тебя.

— Вздор, — умехнулся Хэл, — Эдмунд не опасен, и он предан мне… всем сердцем.

— Прости меня за эти слова, но думаю, ты поторопился выпускать его из Виндзора, производить в рыцари и возвращать владения, не убедившись толком в его лояльности. В конце концов, разве ты не мог бы наслаждаться… общением с ним в Виндзоре, либо в другом замке? Он оставался бы там, под присмотром, а ты мог бы навещать его, как и раньше.

— Ты жесток, Джонни, — задумался Хэл, — а сам ты мог бы держать в заточении, того, кто тебе дорог?

— Я говорю не о себе, — нахмурился Джон, — Я бы никого не стал держать в заточении. Но ты — король, тебя окружают враги. Те, кто считают тебя недостойным короны.

— Ты во всем прав, — решительно ответил Хэл, — Что ж, я смогу убедиться в его верности.

В конце концов, нынче он уже не был беспечным принцем Хэлом, он являлся правителем могущественного королевства и был просто обязан действовать и мыслить по государственному. Нет, он не сомневался в преданности и любви своего Нэда, но должен был сделать все, для того, чтобы обезопасить трон. Да, и для того, чтобы успокоить братьев. Ведь Джон был абсолютно прав, — заговоры и интриги преследовали их отца в течение всего времени его царствования, и один Господь знает, убережется ли от них Генрих V — ый? Но мог ли он признаться в том, что делает это еще и затем, чтобы привязать Эдмунда к себе, привязать как можно крепче.

Хэл глядел на Эдмунда внимательным, немигающим взглядом, будто хотел о чем-то спросить, или в чем-либо сомневался. Эдмунду стало не по себе. Казалось, взгляд и тон Хэла не предвещали ничего хорошего. Чем же он прогневал короля? Неужто его братья приложили руку к его настроению и намерениям? Вполне возможно. Хэл желал обсудить важные государственные дела. Но какие именно? Ко всему прочему, Эдмунда беспокоило состояние брата. Последнее время Роджер дурно себя чувствовал, и никак не мог пойти на поправку, несмотря на все старания лекарей.

— Ваше Величество… — опустил голову Эдмунд, стараясь скрыть грусть и беспокойство в глазах.

— Забудь о «Вашем Величестве», мы нынче одни, — подойдя к нему и приподняв его голову за подбородок, Хэл провел рукой по его щеке, поцеловал в губы, — Что тебя тревожит, Нэд?

— Роджер болен… Я боюсь, он очень сильно болен, я получил письмо, — вновь опустил глаза Эдмунд. Мысль о том, что он может лишиться младшего брата уколола в самое сердце.

— Лекарь, которого я послал, не смог помочь? — обеспокоенно спросил Хэл, — Ну, что ж, на все воля Божья, — вздохнул он, — Не отчаивайся, Нэд.

— Не буду отчаиваться, — попытался улыбнуться в ответ Эдмунд.

— Я сочувствую тебе, но и ты пойми меня, некоторые дела откладывать нельзя. Тебе следует подписать один документ, — тон Хэла стал жестким,

во взгляде появилась твердость. Эдмунд видел перед собой уже не принца Хэла, а короля Англии. Короля Генриха, V — ого сего имени. Он понял, что отныне все чаще будет видеть именно его — жесткого и волевого правителя, а не веселого, нежного и любящего Хэла. Но, впрочем, чего же он ожидал? Хэл взошел на трон и обязан был действовать решительно.

— Какой документ… Хэл? — Эдмунду так и хотелось назвать его «Ваше Величество», таким величественным и властным он выглядел в эту минуту.

— Подписку о том, что ты не покинешь мои владения. О том, что ты не покинешь пределы королевства, без моего на то разрешения, — все тем же твердым тоном ответил Хэл.

— Я подпишу этот документ. Я не покину Англию. Только… только, если с тобой, — попытался скрыть свое удивление Эдмунд. Он не ожидал, что король может предложить ему подобное соглашение. Неужели Хэл не доверял ему? Желал удержать? Но ведь он и так не хотел покидать своего короля, не желал никогда с ним расставаться. Он подпишет, ежели это надобно Хэлу. Подпишет все, что угодно… — Желаешь убедиться в моей верности? Я твой. У меня никогда не было… никого, кроме тебя, — не сдержавшись, Эдмунд крепко обнял его, стал целовать губы, щеки, глаза, гладить каштановые волосы, которые Хэл остриг полукругом.

— У тебя не было никого? — недоверчиво взглянул на него Хэл, — Совершенно никого? Ни одной девицы? Никогда?

— Никогда, — Эдмунд склонил голову ему на грудь, — Я никогда не чувствовал желания. Я испытываю… блаженство только рядом с тобой.

— Что ж, сейчас ты мне это покажешь, — облизнув губы, довольно улыбнулся Хэл, увлекая его в сторону постели.